— Могу ли я все еще ударить Федерико? Хоть разок?

Она рассмеялась, как я и предполагал, и вытерла глаза.

— Не смей. Мне нравится, как у него выглядят зубы.

Больше нечего было сказать. Мы встали и обнялись еще раз. Мое тело было пустым, опустошенным и изнуренным. Сегодня я потерял двух самых важных людей в своей жизни. Больше никого не было.

Вивиана схватила меня за руку, прежде чем я ушел.

— Иди и верни ее, — сказала она. — Борись за ее прощение. Иначе будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

— У меня и так уже так много сожалений. Что еще? — Я поцеловал ее в щеки, затем вышел на улицу. Солнце было высоко и жарко, но я не чувствовал абсолютно ничего.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

Эмма

Ожидалось, что самолет направится прямо в Торонто.

Вместо этого мы направились в Неаполь.

Папа будет в опасности в тот момент, когда Дон Вирга узнает, что я покинула Палермо. Чем скорее мы доберемся до дома, тем лучше. Я пыталась настаивать, но никто не слушал.

А вот моя близняшка не волновалась. Она ожидала, что мы подождем в Неаполе, как хорошие жены и подружки мафиози, пока Энцо и Вито пойдут разбираться с Виргой и дядей Реджи.

Я не собиралас этого допускать.

Никто не знал дом, распорядок дня лучше меня, я могла ходить туда и разговаривать с людьми, с которыми Энцо — или даже Джиа — не могли. Дядя Реджи не ожидал меня увидеть, что давало нам элемент неожиданности. И если он действительно работал с Виргой, нам нужна была вся возможная помощь.

«Как ты могла лгать нам? Ты лжешь мужчинам, Эмма, а не своим сестрам».

Разочарование Фрэнки ранее застряло у меня под ребрами, как кулак. Мне не нравилось расстраивать моих сестер, но я все еще считаю, что защитить их и их семьи было правильным решением.

И я собиралась сделать это снова.

Я подождала, пока Джиа уйдет в туалет, прежде чем подойти к Энцо и Вито. Они тихо разговаривали в задней части самолета, в то время как Массимо откинулся на сиденье, закрыв глаза.

Энцо поднял взгляд, когда я шла по проходу, и его темный взгляд пронзил меня насквозь. — Эмма, тебе что-то нужно?

— Я хочу помочь.

— Сейчас мы разрабатываем стратегию, — сказал Вито, подразумевая, что моя помощь была нежелательной и ненужной.

— Я это понимаю и могу помочь с планом.

— Твоя сестра больше не хочет, чтобы ты вмешивалась, — сказал Энцо. — И поскольку я люблю ее и хочу, чтобы она была рядом, тебе следует вернуться на свое место в первом ряду и забыть о помощи.

Я не собиралась отступать. Может, та девушка, которая летела в Палермо шесть недель назад, и испугалась бы этих мужчин. Но я многое узнала о себе с тех пор, как вышла замуж за Джакомо. Я была намного сильнее и выносливее, чем я когда-либо думала.

Я скользнула на свободное место.

— У Вирги есть люди, которые тусуются в поместье. Как только вы трое появитесь, моего отца убьют.

— Мы в курсе, — сказал Вито. — Вот почему мы планировали устроить им засаду.

— Только вы трое?

Энцо нахмурился.

— Ты говоришь это так, как будто нас недостаточно.

Массимо фыркнул, его веки все еще были закрыты. — Я видел, как Энцо убил восемь человек одним карандашом. Он...

— Stai zitto! (Замолчи!) — рявкнул Энцо на своего младшего брата, а затем снова сосредоточился на мне. — Если ты расскажешь нам планировку, это поможет. Может, ты сможешь нарисовать план этажа.

— Да, я могу это сделать. Но никто из вас не может приблизиться к Реджи, не подвергая риску моего отца, я этого не допущу.

Энцо и Вито обменялись взглядами, и я увидела, как губы Вито дрогнули, словно он хотел рассмеяться.

— Эмма, — мягко сказал Энцо. — Тебе нужно доверять нам. Это то, что мы делаем.

Нет, это меня не устраивает, больше не устроивает.

Я верила, что Вирга выполнит свое обещание относительно моего отца после свадьбы.

Я доверилась Джакомо что, он найдет способ разорвать брак.

И тогда я снова поверила ему, когда он сказал, что я принадлежу ему.

Нет, я больше не доверяю людям. Доверие людям только оборачивалось против меня в последние полтора месяца.

— При всем уважении, — сказала я, глядя им прямо в глаза, — он мой отец, и я буду той, кто его защитит.

Почтительный зять тут же исчез, оставив на своем месте только могущественного мафиозного дона. Энцо наклонился, понизив голос.

— И при всем уважении к тебе, я не буду рисковать твоей безопасностью, позволяя вмешиваться.

— Пусть она поможет, amore (любимый).

Мы все повернулись вперед, где Джиа снова завязывала волосы в узел на макушке. Она выглядела измученной, когда шла к нам.

— Джианна, — сказал Энцо. — Ты не можешь ясно мыслить.

Она скользнула вокруг меня и упала на колени Энцо. Ее глаза встретились с моими в молчаливом согласии. Я на твоей стороне, сказали они мне. Всегда. Я одарила ее слабой улыбкой. Спасибо, Джиджи.

Прижавшись к нему, она сказала:

— Ты не знаешь Эмму, детка. Она не только умная, она единственная, кто недавно был в доме. Пусть она поможет тебе разработать план.

— Я думала об этом, — объяснила я. — И я думаю, что у меня есть способ добраться до Реджи таким образом, чтобы он этого не заметил.

Энцо поцеловал Джию в макушку, потом посмотрел на меня.

— О и что?

Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

— Да, и это также касается меня.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ОДИН

Джакомо

Кровь залила мои руки и одежду, но я этого почти не замечал.

Вчера вечером мы схватили двух людей Вирги и начали давить на них, чтобы получить информацию об их боссе. Это было рискованно, пытать людей il capo dei capi, но мне было уже все равно. Я хотел узнать, где прячется старый ублюдок.

И если Вирга потребует возмездия, пусть так и будет.

Мне больше нечего было терять.

Как раз когда я собирался нанести еще один удар по почкам, Зани поднял свой мобильный и позвонил:

— Наш друг из Сидерно. Он хочет поговорить с тобой.

Едва ли друг. Я подумывал послать Раваццани к черту. Это он виноват, что мы влипли в эту историю. Если бы он не отнял у меня сицилийскую наркоторговлю, мой отец и брат никогда бы не пошли за Джулио Раваццани. Мой отец и брат были бы живы, и меня бы никогда не заставили жениться.

— Он говорит, что речь идет о твоей жене, — добавил Зани.

Это привлекло мое внимание. Эмма уехала вчера утром, и я предположил, что она была с Д'Агостино в Неаполе, планируя, как справиться со своим отцом и предателем-дядей.

Вытирая руки о джинсы, я подошел и взял телефон у Зани. Мы прошли в боковую комнату и закрыли дверь.

— Слушаю.

— Ты тупой ублюдок, — прорычал голос. — Ты женился на ней, не сказав мне. Ты хочешь умереть, Бускетта?

— Если ты знаешь о браке, то ты также знаешь, почему. Сейчас я в середине кое-чего, так что перейдем к делу.

— Даю тебе выбор.

— О? И что это?

— Откажитесь от своих притязаний на нее и на ребенка, которого она может вынашивать.

Мне не нравилось, когда мне угрожали, даже со стороны зятя Эммы. Раваццани мог обладать всей властью в Калабрии, но это была Сицилия. Я бы не позволил ему запугать меня.

— Или?

Его голос понизился, пока не превратился в ровный угрожающий гул.

— Или я убью тебя. Мучительно, медленно. Ты будешь молить о смерти.

— Оставь свои угрозы. Она бросила меня. Я уже отказался от своих претензий.

— Я хочу, чтобы брак был расторгнут на бумаге и зарегистрирован официально. И даже тогда я не хочу, чтобы ты когда-либо снова приближался к ней.

— У меня нет на это времени, Раваццани. Эмма хотела уйти, и я ее отпустил. Твое вмешательство неоправданно.

— Послушай меня, stronzo (ублюдок). Мне нужно твое слово, что ты не будешь лезть в жизнь Эммы Манчини.

— Бускетта, — рявкнул я, раздражение сжимало мои лопатки, словно тиски. — Она Эмма Бускетта.