Джакомо откинулся на спинку стула и положил руки за голову. На мгновение я отвлеклась на бицепсы, выпирающие на его руках. Он каждый день поднимал тяжести?

— Я не уйду, — сказал он. — Так что набирай номер.

Я нахмурилась. Ведь не хотела, чтобы он подслушивал этот разговор. — Это частный звонок.

—Такого не бывает. И ты думаешь, я был бы настолько глуп, чтобы дать тебе телефон, не зная, что ты говоришь?

Я услышала резкость в его голосе, поэтому поспешила объяснить.

— Я не скажу дяде, где я. Это не вызов спасателей. — Не совсем. Это был первый шаг в плане спасения, но Джакомо не нужно было этого знать.

— Позвони сейчас, пока я не передумал.

Я пыталась придумать, как обойти это. Я не хотела разговаривать с дядей Реджи, когда Джакомо подслушивал. Как я могла обсудить болезнь отца и его переезд в другое место, не предупредив Джакомо? Я не могла.

Дядя Реджи и я не были близки. Я почти никогда не разговаривала с ним или его сыном Данте. Мой телефонный звонок только сбил бы его с толку, если бы я не могла объясниться.

Глория, однако...

За четыре месяца мы с сиделкой моего отца провели вместе больше времени, чем кто-либо другой. Мы практически заканчивали предложения друг за друга. Вот что происходило, когда вы были вместе в окопах, так сказать, каждый день. Она могла читать между строк — и я знала, что она желала моему отцу только лучшего.

Я начала набирать номер.

— Включи громкую связь, — рявкнул Джакомо.

Зазвонил телефон, поэтому я нажала кнопку громкой связи. Я старалась не обращать внимания на громадину человека, сидящего всего в нескольких сантиметрах от меня.

— Алло? — раздался голос Глории из крошечного телефона.

— О, тетя Глория, привет. Это Эмма. Я пыталась дозвониться до дяди Реджи.

Я услышала какое-то шарканье, как будто она шла куда-то в уединенное место.

— Привет, дорогая! Рада тебя слышать. Как дела?

— Я в порядке. Перу прекрасен, а часы работы суровые, но я многому учусь. Хотя я скучаю по Торонто. Как там все? Дядя Реджи донимает тебя?

Глория не растерялась.

— Он такой же. Твой отец тоже. Ничего нового, чтобы сообщить о семье.

Это было хорошо.

— Мне нужны две услуги. Во-первых, мне нужно, чтобы мою кровать и медицинское оборудование перевезли в мою новую квартиру около университета. Может, попросишь дядю Реджи сделать это?

Глория замерла, но лишь на долю секунды.

— Конечно. Прямо сейчас?

— Да, сейчас. Мне жаль. Я знаю, что у тебя много забот.

— Нет проблем. Мы обо всем позаботимся. Какая еще услуга?

— Можешь поискать в моем шкафу короткую белую куртку? У нее такой драпированный вырез и она перекрещивается спереди. Нужно отправить ее Джие в Милан. Я знаю, что она не сдастся, пока я не найду кого-нибудь, кто ее отправит.

— Конечно, я могу это сделать.

— Спасибо, тетя Глория. Ты самая лучшая.

— А, черт возьми. Мы скучаем по тебе. Надеюсь, в Перу все хорошо. — Я сказала ей ту же ложь о своем местоположении. Так было проще.

— Это нелегко, но я приспосабливаюсь.— Я бросила взгляд на мужа, который очень внимательно за мной наблюдал.

— Я рада это слышать. Позвони еще, когда сможешь.

— Конечно. Люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю. И не беспокойся ни о чем здесь. Все улаживается.

Джакомо отключил звонок. Мы долго сидели там. Я ждала, поймает ли он меня на лжи или нет.

Он отодвинулся от стола. Когда он посмотрел на меня, его губы изогнулись в соблазнительной улыбке.

— Япозволил тебе сделать звонок, bambina (малышка). Как ты меня отблагодаришь?

ГЛАВА СЕМНАДЦАТЬ

Джакомо

Она была очень умной, моя жена.

Но она была не умнее меня. Жену Реджи Манчини звали Карла, а не Глория. И рядом с университетом не было квартиры. Эмма жила дома со своим отцом — очень больным отцом. Она ни за что не оставит его в таком состоянии.

Это означало, что Глория, вероятно, была медсестрой или помощницей, которая помогала ухаживать за отцом.

Эмма пыталась выселить отца из их дома. Зачем? Должно быть, по той же причине я рассматривал возможность переезда Вивианы — для защиты от Вирги.

Умная, умная bambina (малышка).

Если Манчини был в безопасности, у Вирги не было рычагов давления на Эмму. Отсутствие рычагов давления означало, что у Эммы не было причин оставаться в этом браке. Это делало мою сестру единственной мишенью для гнева Вирги. Я не мог этого допустить.

Мне нужно было поговорить с Зани. Нам нужно было решить, что делать.

Но сначала...

Я отодвинул стул от стола.

— Я позволил тебе сделать звонок, bambina (малышка). Как ты меня отблагодаришь?

— Что ты имеешь в виду? — Она поправила очки повыше на носу, и эта привычка показалась мне одновременно милой и сексуальной.

— Я имею в виду, что ты собираешься сделать для меня теперь, когда я тебе помог?

— Ты хочешь орального секса.

— Я бы не отказался от минета, но не думаю, что ты к этому готова.

Между ее бровями образовалась складка.

— Почему бы и нет?

Она была разочарована?

— Потому что трогать мой пирсинг — это одно. А сосать его — это совсем другое.

— Мне будет больно?

— Из-за пирсинга? Нет, если только ты не попытаетесь глубоко засунуть его без практики.

Ее взгляд скользнул к моей промежности. Я видел, как она думает, размышляет. Это было особенностью моей жены: она была любопытна ко всему, особенно когда это касалось человеческого тела.

От этого любопытства мой член встал.

Кровь скопилась в моем паху, и я начал уплотняться в джинсах. Она втянула воздух.

— Ты...?

— Возбуждаюсь? Да. Когда красивая женщина смотрит на мой член, так обычно и происходит.

— Могу ли я посмотреть?

Ей не нужно было просить дважды. Я схватил конец ремня и расстегнул пряжку, затем расстегнул молнию на джинсах. Вместо того, чтобы просто вытащить член, я спустил джинсы и трусы ниже на бедра, выставив член и яйца на невинный взгляд жены. Я был только наполовину твердым, мой член лежал на бедре, но с каждой секундой он становился толще.

— Ух ты, это потрясающе. Ты становишься твёрже. Какие ощущения?

Я облизнул губы.

— Удивительно, как будто мне нужно трахнуться.

— Я серьезно. Расскажи мне, каково это.

— Пульсирует и покалывает. Все больше и больше давления. Как будто мне нужно трахаться.

— Я поняла, — сказала она со смехом, и этот звук проник в мои кости. Эта девушка, она была любопытной, счастливой и смелой. Волна удовлетворения прошла через меня, чего я не испытывал в этом доме уже много лет.

Эта девушка была опасна.

Моя жена опустилась на колени на пол.

— Могу ли я потрогать тебя?

— Ты все еще пьяна?

— Я никогда не был пьяна. Может быть, слегка навеселе. Но разве ты не хочешь, чтобы я к тебе прикоснулась?

Конечно, я хотел. Я жаждал этого, как наркоман жаждет дозы.

За исключением того, что я был тем, кто контролировал ситуацию между нами, заставляя ее самодовольно кончать с оргазмами.

— Почему бы тебе не потрогать себя пальцами, пока я дрочу?

— Может быть, позже. Я бы лучше сделала это сначала.

— Подожи-

Слишком поздно. Ее маленький кулачок обхватил мой ствол и потянул. Она гладила меня вверх и вниз с более сильным захватом, чем я мог себе представить от девственницы. Это было мило.

Мне следовало бы ее отговорить, но из моих уст вырвалось:

— Вambina (малышка).Продолжай.

— Так?

— Ммм, да. Идеально.

Я положил голову на спинку стула, но продолжал смотреть на ее руку. Теперь я был полностью твердым, и ее пальцы не могли сомкнуться вокруг моего обхвата. Она была такой сексуальной, стоя на коленях у моих ног и работая с моим членом. Она все еще носила очки, а ее волосы были собраны на макушке. Я потянулся и снял резинку для волос, освободив длинные каштановые пряди, чтобы они упали ей на плечи.