Я поставил одно колено на кровать и положил руки ей на ноги. Она тут же замолчала, ее настороженный взгляд расширился. Но она, казалось, была в шаге от того, чтобы пнуть меня в лицо.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал я, пытаясь говорить тише — Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Как?

— Просто доверься мне, тебе понравится.

Выражение ее лица нисколько не изменилось.

— Я хочу знать, что именно ты собираешься делать. Мне нужно дать согласие, Джакомо.

Большинство женщин с радостью раздвигают для меня ноги. Мне повезло, что я женился на единственной женщине на всей Сицилии, которая не хотела ни моего языка, ни моего члена.

Вздохнув, я раздвинул ее ноги и втиснул свое тело между ними. Мне хотелось, чтобы Эмма расслабилась и позволила мне делать то, что я хочу. Но я уже начал узнавать ее получше. Что-то подсказывало мне, что не будет ничего, кроме полного объяснения.

— Сначала я сниму с тебя эти шорты и трусики. Потом я наклонюсь и буду лизать твою киску, пока ты не кончишь.

Пухлые губы раздвинулись на быстром вдохе. Она выглядела неспособной говорить, поэтому я схватил ее за пояс шорт.

— Подожди! — Она накрыла мои руки своими, останавливая меня. — Я не уверена, что хочу, чтобы ты делал это прямо сейчас. Это кажется, я не знаю…. внезапным.

— Поверь мне, жена. Если бы тебе осталось жить всего десять минут, ты бы умоляла меня сосать твой клитор и заставить тебя кончить. Это будет лучшее, что с тобой когда-либо случалось.

Она прикусила губу, как будто раздумывала. Я провел ладонями по ее гладкой коже, чтобы убедить ее. Она не отстранилась, что меня воодушевило.

— Готова?

— Нет, — сказала она. — Хотя мы и женаты, я не хочу начинать обмениваться сексуальными услугами.

— Эмма, я делаю это не для того, чтобы получить что-то взамен.

Это заставило ее закатить глаза

— Все мужчины делают это, чтобы получить что-то взамен.

Мне это не понравилось. Особенно потому, что она не была совсем уж неправа. Я делал это, чтобы добиться ее послушания, ее сотрудничества. Но это не было трудностью. Я любил киску. И что-то подсказывало мне, что у Эммы она будет превосходной.

— Я не хочу минета, если это то, о чем ты беспокоишься.

— Ты не хочешь? — Ее глаза сощурились, когда она прищурилась, глядя на меня. — Ты не хочешь, чтобы я занялась с тобой оральным сексом?

Я пожал плечами.— Если хочешь, я не откажусь. Но я не поэтому предлагаю тебе съесть тебя.

— Тогда почему?

Вот почему я не мог сдаться, вот почему мне пришлось настоять на том, чтобы положить свое лицо между ее ног. Если какая-то женщина отчаянно нуждалась в оргазме в данный момент, то это была Эмма. Она была слишком сильно взвинчена.

Я запрокинул голову и закричал в потолок:

—Просто дай мне трахнуть твою киску языком, женщина.

Она попыталась отстраниться от меня.

— Нет. Мне жаль. Я не Тереза и не какая-то другая женщина, которая позволяет тебе делать с собой все, что ты хочешь. Я едва тебя знаю, а ты просишь сделать со мной что-то очень интимное.

Теперь я понял.

Я знал, что она девственница, но у большинства женщин ее возраста есть некоторый опыт, например, поцелуи, пальчики и языки. Но у Эммы было даже меньше опыта, чем я ожидал. Она понятия не имела, что происходит, и это ее нервировало.

Ни один другой мужчина не пробовал ее, не давал ей такого интенсивного удовольствия. Это означало, что я буду первым, кто вылижет ее щель и облизнет ее клитор. Первым, кто попробует ее сладость. Cazzo (Ебать), сама идея...

Игнорируя прилив похоти внутри себя, я снова погладил ее ноги.

— Я знаю, что никто не делал этого с тобой раньше. Дай мне попробовать. Я буду действовать медленно. И если тебе это не понравится, я остановлюсь через несколько секунд. Хорошо?

— Ты остановишься, если я попрошу?

— Конечно. Я не собираюсь делать ничего, что тебе не нравится. Te lo prometto (Я обещаю тебе).

Ее взгляд метнулся к моему рту.

— Признаюсь, мне любопытно. Мои сестры говорят об этом так, будто это лучше шоколада.

Я растянулся на животе, мои плечи широко раздвинули ее бедра. Я прижался губами к мягкой плоти ее верхней части ноги.

— О, mia piccola innocente (моя невинная маленькая девочка). Шоколад не сравнится с тем, что я собираюсь сделать с тобой.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Эмма

Я не могла поверить, что это происходит.

Я лежала в постели, проверяя камеру безопасности в комнате отца, когда Джакомо ворвался и настоял на том, чтобы сделать мне кунилингус. Это было бессмысленно.

Но было в этом что-то, что-то в том, как этот большой, грубый мужчина стремился обслужить меня, что-то, что возбуждало меня.

И он был настолько обыденным в этом, что я не нервничала с ним. Его прямой, прямолинейный подход привлекал ученого во мне. Если бы он попробовал романтику или соблазнение, я бы никогда не поверила.

Но это был идеальный сценарий для меня, способ испытать оральный секс без всяких грязных эмоций, затуманивающих мой мозг. Это было бы чисто физически, ничего больше.

Я могла бы быть смелой. Ради науки.

Он устроился на животе между моих ног. Большие пальцы потянулись к поясу моих пижамных штанов.

— Снимай, — приказал он, его темные глаза сверкали в тусклом свете.

Я помогла ему снять шорты, но оставила трусики. Он уставился прямо на мою промежность, его губы изогнулись в легкой улыбке.

—Mamma mia ( О, Господи), посмотри на это мокрое пятно.

Его слова заставили меня занять оборонительную позицию.

— Я не могу контролировать степень возбуждения, которую вырабатывает мое тело.

— Если ты думаешь, что это меня не устраивает, ты не можешь ошибаться сильнее. Наклонившись, он прижался носом к ткани и вдохнул. — Мммм, — звук пророкотал глубоко в его груди. — Так сладко.

Больше крови устремилось в мой центр, и мое сердце бешено забилось за грудиной. У меня возникло внезапное желание провести пальцами по его густым каштановым волосам, прижать его к своему телу.

Безумие. Чистое безумие. Мне нужно было взять себя в руки.

Я начала снимать очки. Джакомо, быстрый как хлыст, схватил меня за запястье, удерживая меня неподвижно.

— Нет, bambina (малышка). Оставь их.

Он был так близко, что его дыхание согревало мою кожу и вызывало мурашки по всему телу.

— Почему? — спросила я.

— Ты выглядишь в них очаровательно.

В моих очках? Он что, сошел с ума? Я всегда думала, что немного похожа на Зои Дешанель, но Джиджи сказала, что в очках я похожа на гриб-ботаник.

У меня не было возможности возразить, потому что Джакомо стаскивал с меня трусики. Я напряглась, но не остановила его. Вместо этого я приподняла бедра и позволила ему убрать последний барьер между ним и мной. С глубоким вдохом я скинула хлопковые трусики с лодыжки на пол.

Он изучал меня, как мне показалось, самые долгие пять секунд в моей жизни.

— Ты не делаешь эпиляцию воском, — сказал он. — Мне это нравится.

— Мои сестры всегда пытались заставить меня пойти с ними на эпиляцию воском, но...

Я проглотила остаток слов, когда он протащил свой нос через мои половые губы, тыкаясь в меня, терся носом и ртом об меня. Покрывая себя мной. Это было первобытно и грязно, и стрела похоти пронзила мой клитор.

— О, боже, — выдохнула я.

Он зарычал, из его горла вырвался животный звук удовольствия. Затем он раздвинул мои бедра шире и спустился ниже, исследуя мой вход.

—Блять, — прошептал он. — Такая мокрая.

Он щелкнул кончиком языка — и я вздрогнула. Он сделал это снова, и я поняла, что он пытается поймать мою влажность в свой рот.

— Прекрасно, — пробормотал он. — Когда-нибудь я трахну тебя своим языком.

Я моргнула, глядя в потолок. Я читала об этом в книгах, но думала, что это гипербола. Фантазия, созданная женщинами. Неужели это действительно возможно? Понравится ли мне это?