— Да, да, да, — пропела она, и ее мышцы напряглись.

Потом я остановился.

— Нет! Боже, ты придурок!

— Скажи мне. — Я втянул ее клитор в рот, а затем отпустил. — Скажи мне, Эмма. — Я пошевелил пальцем внутри нее, но этого было недостаточно, чтобы должным образом ее стимулировать. — Скажи. Скажи мне, кому ты пыталась позвонить.

— Мой дядя! — закричала она. — Я пыталась позвонить дяде.

Я не терял времени. Я засунул палец глубоко и хлестал ее клитор языком. Ее стенки сжались на мне, и ее клитор набух. Затем она закричала, ее пальцы рвали мои волосы, а ее бедра яростно двигались.

Я помог ей выдержать это, но в процессе потерял контроль. Мой собственный оргазм хлынул от пальцев ног и покалывания пробежали по всему телу. Мои яйца напряглись, когда сперма вырвалась из моего члена сильными импульсами. Я застонал в ее плоть, трахая матрас, пока горячие струи покрывали внутреннюю часть моих джинсов.

Я кончал в штаны с тех пор, как был подростком.

Когда она наконец затихла, я плюхнулся на спину и попытался отдышаться. Мне нужно было принять душ и переодеться, но мои конечности еще не функционировали.

— Разве тебе не нужно...?

Ее нерешительный вопрос заставил меня вздрогнуть.

— Нет. Я уже кончил.

—Ты кончил? Но ты собирался позволить мне посмотреть.

Я открыл один глаз, чтобы посмотреть на нее.

— Эмма, я не кончил специально. Просто так получилось.

— Ох. — Она посмотрела на переднюю часть моих джинсов. — Я думаю, это нормально. Из-за трения.

Mamma mia ( О, Господи). Я провел рукой по лицу.

— Я знаю, как работает мой член, но да. Иногда такое случается.

— Могу ли я потрогать его?

На этот раз мои глаза распахнулись.

— Мой член?

Она приподнялась на локте.

— Твой пирсинг.

Только Эмма могла бы быть более любопытна к стальному бруску, чем к моему настоящему члену. Я кивнул, встал и снял джинсы и трусы. Она придвинулась ближе, сложив под собой голые ноги, когда села. Осторожно она подняла мой член на ладонь и поднесла кончик к своему лицу. Другой рукой она коснулась металлического шарика на одном конце моего пирсинга и подвигала им.

— Не могу поверить, что это не больно.

Ее маленькая рука на моем члене, играет с моим пирсингом? Черт, это было мило.

— Я никогда не говорил, что это не больно. Я сказал, что я терпел и хуже.

Она изучила нижнюю часть и подвигала там металл.

— Ты необрезанный, так как твоя крайняя плоть влияет на пирсинг?

— Моя крайняя плоть не тугая и она заворачивается на место, как обычно.

— Приятные ощущения от пирсинга?

— Да, особенно когда с ним играет моя невинная жена.

Глаза Эммы встретились с моими.

— Так поэтому у тебя стоит?

Еще больше крови наполнило мой член. Скоро я снова буду готов.

— Твое любопытство заводит меня.

— Ох.— Ее щеки приобрели самый очаровательный оттенок розового. — Ох, — повторила она.

Я пожалел ее. Как бы мне ни хотелось провести весь день, развращая ее, у меня были дела.

— Сегодня вечером, когда я приду домой, можешь позвонить дяде.

— Почему не сейчас? — Она обхватила руками ноги, словно пытаясь стать как можно меньше. — Он, наверное, проснулся.

— Потому что я хочу быть там, когда ты будешь с ним говорить, а сейчас у меня нет времени. — Я указал на кровать. — Ложись.

— Почему? Я думала, мы закончили.

— Не спрашивай почему, жена, делай то, что я говорю, и когда говорю. Теперь ложись на спину.— Она неохотно расслабилась на матрасе. — Раздвинь ноги.

— Джакомо, — заныла она.

— Сделай это, bambina (малышка)

С тяжелым вздохом она подвинулась, чтобы раздвинуть ноги. Черт, это было приятно. Ее киска, набухшая и мокрая, раскинулась передо мной. Я вытащил телефон из кармана джинсов.

— Ни за что. Ты меня не сфотографируешь.

Она извернулась и попыталась вырваться, поэтому я схватил ее за лодыжку, удерживая ее неподвижно.

— Они только для меня. Никто другой их никогда не увидит. Te lo prometto (Я обещаю тебе).

— Тяжело поверить в это. Твой телефон могут взломать. Кто-то другой может их увидеть.

Я запрокинул голову и рассмеялся.

— Ты думаешь, кто-то может взломать мой телефон? Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы оставить себя таким уязвимым? И если кто-то взламает мой телефон, он вряд ли будет искать грязные фотографии.

— Мне все равно. Их могут использовать для шантажа меня или моей семьи.

Мои пальцы сжались на ее коже при этой мысли.

— Никто не посмеет шантажировать тебя. Если кто-то попытается, я порублю его на мелкие кусочки и отдам их акулам. А теперь откинься назад и позволь мне сфотографировать твою киску.

— Зачем?

— Потому что мне трудно смотреть на эту девственную киску после того, как я заставляю тебя кончить. Я хочу посмотреть на нее позже, когда буду дрочить.

— О, боже мой. — Опустив голову, она потерла лоб о руки. — Не могу поверить, что ты этого хочешь.

Она была серьезна? Она не знала?

— Sei bellissima (Ты очень красивая), mia piccola innocente (моя невинная маленькая девочка).

— Стоп. — Она, похоже, не была рада комплименту. Она мне не поверила? Эмма не пыталась быть сексуальной, она просто была.

Затем я отвлекся, потому что она расправила руки, откинулась на кровати и снова открылась мне. Я едва мог дышать, было так жарко.

— Вот, — сказала она. — И не показывай мое лицо на фотографиях.

На случай, если она передумает, я действовал быстро. Я открыл приложение камеры и сделал нужные фотографии. К тому времени, как я закончил, я снова был полностью возбужден. Черт возьми, эта женщина. Мне нужно было трахнуть ее как можно скорее.

— Готово.

— Слава богу. — Бросив взгляд на мою эрекцию, Эмма спрыгнула с кровати и поспешила в ванную. — Увидимся позже, — крикнула она прямо перед тем, как закрыть дверь.

Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что она испугалась. Мысль об этом вызвала нечто необычное, что редко случалось в этом доме: Широкая улыбка растянула мое лицо.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТЬ

Эмма

Сообщение пришло как раз в тот момент, когда я закончила заниматься по статистике в тот день.

ДЖИДжИ

Эмми!

Мне нужна услуга

Джиа должна была подготовить свою новую коллекцию к показу в ноябре. Я понятия не имела, что ей нужно, но я знала, что это нехорошо. Когда моя близняшка назвала меня «Эмми», я знала, что нужно быть осторожнее.

Я взяла телефон.

Привет! Что случилось?

ДЖИджИ

помнишь ту белую куртку, которую ты одевала во время поездки в Лос-Анджелес?

та от Фреда Сигала

Да, я вспомнила. Куртка сейчас висела у меня в шкафу в Торонто.

Ту, которую ты надела на вечеринку и облила пивом?

ДЖИГИ

пиво не окрасилось, фуууу

но да, это та самая Можешь попросить Папу отправить мне куртку?

Я пристально посмотрела на экран. Это будет трудно сделать, учитывая, что я была на Сицилии, а она думала, что я в Перу. А наш отец не был способен что-либо сделать за ночь.

Но я ненавидела это по другой причине. Мои сестры всегда ставили меня в центр. Вместо того, чтобы самой разбираться с нашим отцом и его проблемами, они заставили меня разбираться с этим.

«Эмма, скажи папе, что я занимаюсь с другом».

«Не говори папе, куда я на самом деле пошла, Эм».

«Я беру эту бутылку виски. Если Папа спросит, ты не знаешь, что с ней случилось».

Постоянное прикрытие и ложь для них. Я знала, что у моих сестер были веские причины злиться на Папу, но было несправедливо всегда полагаться на меня, чтобы поддерживать их отношения. Если бы они узнали, что он умирает, поспешили бы они его навестить? Или они бы чувствовали сожаление? Печаль? Счастье? Я честно не знала.