Мой взгляд метнулся к двери, ведущей в коридор, к моему мужу. К возможному будущему отцу моего ребенка.

О, Боже.

Это был невозможный выбор. Несправедливый и жестокий, а также архаичный. Это не входило в мои планы. Я хотела большую свадьбу с белыми лилиями и огромным лимонным тортом с глазурью из ванильных бобов. Я хотела мужа, который любил бы меня безмерно, мужчину, гордящегося своей женой-врачом. Дом, где царили смех, уважение и безопасность. Моя собственная семья когда-нибудь, когда мой график позволит ездить на спортивные тренировки и посещать спектакли.

Ничего из этого не должно было произойти таким образом.

Смирись, сказал я себе. Ты знаешь теорию хаоса. Ты должна была знать, что никогда не получишь то, что хотела.

И какое значение имели мои возражения, когда на карту была поставлена жизнь моего отца?

Итак, я сделаю так, как приказал Вирга. Мы с Джакомо закрепим соглашение между двумя семьями с помощью ребенка. Затем Вирга отступит, и мой отец сможет прожить остаток своей жизни в мире, со мной рядом.

Я и ребенок, конечно. Потому что я ни за что не оставлю здесь ребенка, мне все равно, что скажет Джакомо. А если ему это не понравится, то он может поговорить с любым из моих зятьев, которые, без сомнения, встанут на мою сторону. Любой мой ребенок автоматически получит защиту Энцо и Фаусто.

Я снова уставилась на коридор. Все будет не так уж плохо. Люди постоянно рожают детей в не самых идеальных обстоятельствах. Я бы тоже была крутой матерью-одиночкой. Джиа и Фрэнки могли бы помогать мне, пока я не закончу медучилище. А потом Джакомо мог бы стать главарем мафии по всему Палермо, вместо того чтобы воспитывать ребенка. Он ему был не нужен.

Я могла это сделать. Мой IQ был 161. Я сдала почти все тесты, которые проходила со школы. Я могла придумать, как родить ребенка от сицилийского мафиози, обеспечить безопасность отца и при этом следовать за своими мечтами.

Решившись, я пошла к своему комоду и поискала что-нибудь, подходящее для вечера. Мне нужно было соблазнить мужа.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ОДИН

Джакомо

Я уперся рукой в плитку душа и позволил обжигающе горячей воде бить по моей спине. Каждая мышца болела от тренировки. К сожалению, работа с мешком в подвале не облегчила мое разочарование или гнев. Я все еще был зол и обижен на Виргу, моего отца. На себя. Я ненавидел весь этот чертов мир.

Дверь душа со щелчком открылась.

Checazzo? (Какого черта?) Развернувшись, я приготовился к бою.

Эмма стояла там. Она была в шелковом халате, а ее волосы свободно ниспадали на плечи. Она выглядела мягкой и милой и такой чертовски молодой.

Я моргнул и вытер воду с лица, не потрудившись прикрыть свой голый член.

— Эмма, что случилось?

Вместо ответа она отступила назад и потянула завязки халата. Бока разошлись, и тонкая ткань поплыла на пол.

Она была голая.

Черт возьми. Похоть вышибла воздух из моих легких, когда я упивался ее видом. Гладкая бледная кожа и маленькая высокая грудь с розовыми сосками. Слегка округлый живот, который вел к соединению ее бедер. Темные волосы покрывали ее холмик. Я не знал, что сказать, но мой член ответил, утолщаясь между моих ног.

Ее взгляд метнулся к моей промежности, и я увидел, как она тяжело сглотнула. Нервозность?

Я потянулся, чтобы закрыть воду.

— Что ты делаешь?

— Ты знаешь, почему я здесь.

Повернувшись к ней лицом, я уперся руками в края стеклянной двери.

— Я не очень умный, Эмма. Почему бы тебе не объяснить мне это по буквам?

— Нам нужно это сделать.

— Что, bambina (малышка)?

Ее лицо стало алым.

— Заняться сексом.

— У нас уже был секс. Кто-то сказал мне, что это не определяется помещением пениса во влагалище.

— Ты знаешь, о чем я. Пора. Давай покончим с этим.

Я оттолкнулся от стекла и вышел из душа. Она сделала несколько шагов назад, едва не споткнувшись о свои ноги, чтобы сохранить дистанцию между нами, что сказало мне все, что мне нужно было знать. Она была здесь не потому, что хотела этого; она была здесь, потому что что-то произошло.

Что-то подтолкнуло ее к краю.

Я потянулся за полотенцем и обернул его вокруг талии.

— Без обид, но я не хочу трахаться с женщиной, которая говорит: «Давай покончим с этим».

— Я не это имела в виду. Но ты ведешь себя так, будто у нас есть выбор, а его нет.

Разве я не думал то же самое, когда сегодня ушел от Вивианы? И все же, я отшатнулся от мысли о том, чтобы производить потомство по приказу Вирги. — Эмма, — сказал я с тяжелым вздохом. — Мы не должны...

— Да, нам следует это сделать. Прямо сейчас. Сегодня вечером.

— Почему? — Я прищурился, когда она не ответила. — Что изменило твое решение?

Облизнув губы, она подошла ко мне, ее голая грудь слегка подпрыгивала при каждом шаге.

— Ты не хочешь?

Когда она приблизилась, мое сердце забилось в груди, ритмично стуча, который отдавался эхом по всему телу, посылая больше крови в пах. Мой член теперь пульсировал от желания под полотенцем.

— Это никогда не было проблемой, — прохрипел я.

Ее ладонь легла мне на грудь, прямо над моим учащенно бьющимся сердцем.

— У нас нет времени, Джакомо.

Я знал, что она права, но я не был глупым.

— Что случилось?

Вместо ответа она провела пальцами по моей груди. Чистый огонь проследовал за ее прикосновением на юг, кончики ее пальцев погладили мой живот, наши глаза встретились. Когда ее рука достигла полотенца, она дернула его, и ткань упала на землю. Это оставило меня голым, тяжелая длина моего члена была направлена прямо на нее.

Теплое давление окутало мой член, когда ее рука обхватила меня, и она погладила один раз. Мои глаза захлопнулись от последовавшего за этим прилива удовольствия.

— Cazzo (Ебать)! — прошипел я.

Другая ее рука ласкала мои ребра. — У тебя действительно самое идеальное тело.

Я схватил ее за запястье, то, что было соединено с рукой на моем члене, чтобы я мог смотреть на нее.

— Если мы сделаем это, пути назад не будет.

— Я знаю. Но какой у нас выбор?

Я не был уверен, но я хотел трахнуть ее больше, чем хотел своего следующего вдоха. Это было все, о чем я думал с тех пор, как она скакала на моем члене в моем офисном кресле.

Мое сопротивление рухнуло. Я не мог выдержать такого искушения, не тогда, когда она умоляла меня об этом.

Я осторожно убрал ее руку со своего ствола. Затем я наклонился, поднял ее и обхватил ее ноги вокруг своей талии. Я вынес ее из ванной, но не остановился у кровати. Я пошел дальше, прямо в коридор.

— Подожди, куда ты меня тащишь? — Ее руки сжались вокруг моей шеи, словно она боялась отпустить.

— Моя кровать недостаточно велика для того, что мне нужно с тобой сделать.

— Я почти уверена, что это так.

— Нет, bambina (малышка), это не так. Потому что сегодня я собираюсь трахнуть тебя во всех известных мне позах.

Она прижалась лицом к моему горлу.

— Мне стоит волноваться?

— Verginella ( маленькая девственница) отныне твоя киска принадлежит мне. И ты должна знать, что я забочусь о своих вещах.

Я выбил дверь ее спальни. Впервые я не думал об отце или об отвратительном золотом декоре.

Я думал только о том, как бы как можно быстрее засунуть свой член глубоко в эту женщину.

Закрыв дверь, я отнес ее к кровати и поставил на ноги. Она не двигалась. Ее глаза блестели от похоти, ее дыхание было таким же тяжелым, как и мое. Я обхватил ее лицо руками и уставился на нее сверху вниз.

— Ты готова почувствовать мой член внутри себя, mia piccola innocente (моя невинная маленькая девочка)?

— Sì, mio grande marito. (Да, мой большой муж.)

Черт, мне это понравилось.

Наклонившись, я прижал наши губы и поцеловал ее. Я наклонил ее голову и почти мгновенно углубил поцелуй, и она открыла рот, чтобы принять мой язык. Она была теплой, влажной и жаждущей, и я не сдерживался. Я трахал ее рот своим языком и показывал ей, как она собиралась взять мой член через несколько минут.