Он ничего не сказал, просто смотрел на меня, его дыхание гулко отдавалось в груди.

– Сегодня хороший день. Хочешь знать, почему? — Когда он не ответил, я впечатал носок своей парадной туфли в его вывихнутое колено. Он хныкнул, и я улыбнулась шире. – Сегодня день моей свадьбы. Я женюсь на Франческе через несколько часов под солнечным светом, в окружении моей семьи и друзей. Затем я проведу остаток ночи, трахая ее. Ты ведь помнишь, каково это? Трахать свою жену?

Его дыхание участилось, но в остальном он никак не отреагировал.

– Ты знаешь, что она беременна, моя женщина?

Это вызвало у него реакцию. Он несколько раз моргнул.

Я сложил руки на коленях. — Все время, пока ты держал ее в багажнике, когда ты засунул пистолет ей в рот, она носила моего ребенка. Сын или дочь Раваццани. — Я позволил этому прозвучать. Мы оба знали о важности наследия и детей. – Жаль, что ты не знал, — сказал я с притворным сочувствием.

– Ее сестры здесь. Возможно, ты встречался с ними прошлой ночью? Франческа попросила меня сохранить тебе жизнь, пока ее семья гостит. Замечательно, правда?

Несмотря на то, что ты похитил ее и напугал, моя женщина достаточно добра, чтобы попросить меня сохранить твою жалкую жизнь еще на несколько часов. Так что каждым своим сегодняшним вздохом ты должен благодарить ее.

Я встал и отодвинул стул из его камеры, затем вернулся и склонился над его головой. — Но не волнуйся, stronzo (перев. с итал. убюлдок). Когда я отправлю ее сестер обратно в Торонто, я спущусь и закончу начатое. — Я понизил голос. – И я обещаю тебе следующее: ты перепишешь все на меня, прежде чем я убью тебя.

Выпрямившись, я повернулся и вышел из его камеры. Через плечо я крикнул: — Наслаждайся своими последними часами на Земле, Д'агостино.

Глава девятнадцать

Фаусто

Я женился прямо в виноградниках.

Когда она связала себя со мной узами вечности, ряды растений, наследие моей семьи, протянулись в нашу честь. Франческа была босиком, в кремовом платье Celestina, которое я выбрал для нее еще тогда, когда мы думали, что она выйдет замуж за моего сына. Оно было тесновато в груди из-за беременности, но в остальном все было впору. В ее руках красовался простой букет из белых роз и лилий, а на голове красовалась изящная корона из ландышей и виноградных листьев, светлые волосы были уложены на спину.

Она никогда не выглядела так прекрасно.

Мы повторили наши клятвы перед небольшой группой, собравшейся для наблюдения за церемонией. Здесь были моя семья и ее сестры, а также Эмилия и Винченцо. Томмазо был приглашен, и он привез Ламборджини.

Несколько дней назад, когда я подарил ей кольцо моей матери, я начал оформление документов на брак в государственных органах. И хотя сегодняшний день показался моей невесте сюрпризом, я планировал его уже давно. После церемонии мы были бы супругами в глазах людей и Бога, пока один из нас не покинет эту землю.

Мэр Сидерно, Антонио Вольпе, председательствовал на нашей службе. Это было самое малое, что он мог сделать, поскольку я отдал ему победу на выборах три года назад. — Vi dichiaro marito e moglie (перев. с итал. провозглашаю вас мужем и женой)! — объявил мэр в конце церемонии.

Я выдохнул с облегчением и повернулся к своей невесте, от счастья мое сердце заколотилось. Я положил одну руку ей на бедро, другую на затылок, а затем наклонился, чтобы поцеловать ее. Аплодисменты были едва слышны, когда я взял рот своей жены, не заботясь о том, кто видел, как сильно я ее хочу. Ее губы были мягкими и податливыми, и она позволила мне командовать поцелуем, даже когда он превратился в жадный.

– Dai, andiamo (перев. с итал. давайте, пойдем)! — наконец окликнул Джулио. – Разбей бокал, отец, и пойдем есть.

Я отстранился от рта жены, прижавшись к нему еще несколькими маленькими поцелуями, просто чтобы продлить этот момент. Я не чувствовал и доли такой радости, такого сильного удовлетворения от своей невесты на своей первой свадьбе. Мне никогда не хотелось забывать об этом.

Когда я выпрямился, Франческа прижалась ко мне, ее губы были припухшими и влажными. Madre di Dio (перев. с итал. матерь божья), она была прекрасна. Марко передал мне бокал с красным вином и покинул небольшой деревянный помост вместе со всеми остальными. — Что мы делаем? — спросила она.

– Разве ты раньше не была на итальянской свадьбе?

– Нет. Мы вместе пьем вино?

Я часто забывал, насколько она была молода, и насколько ограждена. Я убрал прядь волос за уши. — Нет, mia bella moglie (перев. с итал. мою очаровательная жена). Мы разбиваем их. Количество осколков означает количество лет, в течение которых мы будем счастливы в браке.

– О. — Ее щеки приобрели очаровательный розовый оттенок. – Весело. Я готова.

Мы оба держали изящный бокал с вином. — Uno, due, tre (перев. с итал. один, два, три), — сказал я, затем мы уронили бокал.

Он подпрыгнул, но не разбился. Ножка отломилась, но в остальном бокал остался цел и покатился в сторону, пока не остановился. Франческа задохнулась, а Зия быстро сделала mano cornuto - знак рога, в сторону бокала, чтобы отогнать злых духов.

– Фаусто! — В голосе Франчески звучал ужас. – Оно должно разбиться.

Я обнял ее за талию и тихо сказал ей на ухо. — Это ничего не значит, глупая традиция из прошлого.

– Нет, нет. — Она вцепилась в мой галстук. – Это плохо. Очень, очень, очень, очень плохо.

Дикие глаза уставились на стакан, как будто он был предвестником гибели, в то время как это была просто чепуха.

Я должен был успокоить ее. — Франческа, бокал разбился на сотни осколков на моей первой свадьбе, но мы с Люсией никогда не были счастливы в браке, и наш брак не продлился долго. Не верь в сказки глупых жен.

Ее кулак сжался вокруг моего галстука, сминая шелк, когда она притянула меня ближе. — У вас родился здоровый сын, и вы прожили так долго. Дом ндрина процветает. Плевать на удачу - это неправильно.

– Ты слишком много времени проводишь с Зией, — пробормотал я.

Она толкнула меня в живот. — Я серьезно. Давай сделаем это снова. На этот раз мы действительно устроим это.

Гости ждали, переговариваясь между собой, с нетерпением ожидая, когда все закончится, но я знал, что моя невеста этого так не оставит. Я не хотел, чтобы Франческа думала об этом во время свадебного ужина или, что еще важнее, во время брачной ночи.

Подойдя к бокалу, я поднял ногу, опустил ее и разбил чашу о кожаный ботинок. Осколки стекла разлетелись повсюду, крошечные осколки, сверкающие на позднем полуденном солнце.

– Вот. — объявил я толпе, — Пойдемте есть.

Франческа не двигалась, ее рот был открыт. — Я не могу поверить, что ты это сделал. Это даже хуже, Фаусто!

Покачав головой, я подхватил ее на руки, чтобы она не порезала босые ноги о стекло. Оказавшись на земле, я с неохотой отпустил ее. Я продолжал идти, а она уткнулась лицом в мое горло. — Мы женаты, — вздохнула она, как будто только что осознала это.

– Мы женаты, Франческа Раваццани.

– О, черт, — прошептала она. – Почему это так возбуждает?

Я хихикнул. Если ей это понравилось, значит, ей понравится и то, что я запланировал на потом.

Я понес ее в сторону винодельни. Когда она поняла, куда мы идем, она подняла голову. — Подожди, мы не будем есть в замке?

– Нет. — Я переступил порог и поставил ее на ноги, затем поцеловал в губы. – Жаль, что не было времени устроить тебе большую свадьбу и праздник. Это то, чего ты заслуживаешь. Но я надеюсь, что тебе понравится то, что я приготовил для тебя сегодня вечером.

– Я не нуждаюсь в большой свадьбе и шикарной вечеринке. Только ты.

Моя грудь расширилась, слова легко сорвались с губ. — Ti amo, cuore mio (перев. с итал. я люблю тебя, мое сердце).

Она приподнялась на носочки и прижалась своими губами к моим. — Ti amo, paparino (перев. с итал. я люблю тебя, папарино).

Я улыбнулся, чувствуя себя легче, чем когда-либо за последние годы. — Пойдем. Твой paparino хочет тебя покормить. — Я взял ее за руку и повел в дегустационный зал, который был преобразован для свадебного ужина.