Я подняла одну бровь. — Судить об этом буду я.

О, il Diavolo не любил, когда его слова использовали против него. Он сделал глубокий вдох, и его грудь вздымалась, эти яркие глаза сверкали, когда они сузились на меня. — Это дело семьи. Поднимайся наверх.

Его слова вонзились в мою грудь, как ножи, но я подняла подбородок и посмотрела на него. — Ты хочешь сказать, что я не член семьи? — Он говорил мне ранее, что любит меня. Действительно ли он это имел в виду? Ведь пока я не увижу доказательств этого, я не поверю ему. – К тому же, я здесь ради Джулио, который мне как родной.

Он изучал меня, этот острый ум перебирал мои слова. — Садись, — наконец сказал он, указывая на диван. После того как я повиновалась, как хорошая mantenuta (перев. с итал. любовница), он обратился к Марко. – Объясняй.

– Отец...

Фаусто поднял руку. — Сперва я узнаю от твоего дяди.

Марко сказал: — Он не успел на сегодняшнюю встречу в клубе. Граттери позвонил мне и попросил разыскать Джулио. Я нашел его сидящим возле квартиры Пауло. Выяснилось, что в последнее время он часто так делает. — Он подошел к столу Фаусто и положил на него маленький квадратный картридж. Вейп. – А это я нашел у него в кармане. Это испаритель для травки. В машине тоже куча травки.

Фаусто сжал переносицу большим и двумя пальцами. — Ma che cazzo (перев. с итал. что за хуйня)?

– Я забыл о времени! — Джулио сложил руки. – И в этом нет ничего страшного. Марко преувеличивает.

Фаусто это не понравилось ни капельки. Мышцы на его челюсти дернулись, и он прорычал: — Это чертовски важно, Джулио.

– Это всего лишь травка, отец...

– Просто травка? Ты сидишь возле квартиры Пауло, накуриваешься и пренебрегаешь своими обязанностями. Ты хочешь сказать, что я не должен на тебя сердиться? — Джулио усмехнулся, а затем усугубил ситуацию, сказав: — Это ничем не отличается от алкоголя - а я помню, сколько ты пил каждый день, когда Фрэнки была в пляжном домике. Так что давай, отец. Не надо мне читать нотаций.

О, черт. Из комнаты вышел весь воздух, лицо Фаусто раскраснелось, углы заострились от нарастающей ярости. Это было похоже на то, как дракон готовится выдохнуть огонь.

Но это была травка. Джулио обычно не был так неуважителен. Я вскочила на ноги и бросилась ему наперерез. Я протянула ладони вверх к Фаусто, который как раз обходил свой стол. — Минутку подожди и успокойся. Он не совсем в своем уме.

– Не мешай мне, Франческа.

Джулио обхватил меня за плечи и прильнул к моей спине, почти как будто прижался ко мне. Рот Фаусто сжался. — Отпусти ее, чтобы ты не навредил ей.

– Я никогда не обижу Фрэнки, — сказал Джулио мне в волосы.

Я на мгновение закрыла глаза. Иисус. Запеченный (прим. от редакт. под воздействием наркотика, особенно марихуаны) Джулио был болтуном.

– Слушай, — сказала я Фаусто, решив оставить комментарий мачехи в прошлом. – Позволь мне взять немного чипсов, и я отведу его наверх смотреть кино. А завтра ты можешь кричать на него сколько хочешь.

Его ноздри раздувались, грудь вздымалась и опускалась с силой дыхания. Я не знала, сработает ли мое предложение, но я должна была попытаться что-то сделать. Последний раз я видела его в таком бешенстве, когда он узнал, что я была в курсе, что Джулио - гей. Я не хотела, чтобы Джулио страдал от одного из необдуманного решения Фаусто.

– Она права, Рав, — сказал Марко, чем поверг меня в шок. Я не была его любимицей, так что я не могла поверить, что он встал на мою сторону. – Пусть проспится. Обсудим это завтра.

– Хорошо, — процедил Фаусто сквозь стиснутые зубы. – Но он не должен уходить без моего согласия.

– Черт, он действительно зол, не так ли? — с усмешкой прошептал Джулио.

– Убери его с глаз моих. — Фаусто повернулся и направился к своему креслу.

– Марко, позаботься о том, чтобы его машина была вычищена и убрана на хранение. Он не будет ездить на ней в ближайшее время.

Я предположила, что это означает, что мы свободны.

Я взяла Джулио под руку и вывела его из кабинета Фаусто. — Давай перекусим и посмотрим новый фильм с Адамом Драйвером.

– Он такой чертовски горячий. — Джулио следовал за мной, как милый щенок. – У него такие огромные руки, ты знала?

Да, я знала. Джулио очень много говорил о руках Адама Драйвера на пляже.

– У Пауло тоже огромные руки, — сказал он. – Я очень скучаю по нему, Фрэнки.

– Я знаю, милый.

– Он вернулся в приложения для знакомств. Я не понимаю. Как он мог жить дальше без меня, как будто я никогда не был для него важен?

Я сомневалась, что это было так просто для Пауло, но все переживают разрыв по-разному. — Пойдем. В холодильнике есть джелато.

Глава тринадцать

Фаусто

С полным стаканом виски в руке я стоял в темноте у окна своего кабинета и всматривался в ночь. Когда свет погас, над виноградниками засияли звезды, но я даже не обратил на это внимания. Ярость все еще ярко пылала в моей груди, клубок разочарования сжимался с каждым моим вздохом.

Джулио должен был стать моим наследником, будущим моей империи. Люди смотрели на него как на лидера, пример нашей силы и традиций. Он должен был внушать страх и уважение. Вместо этого он обкурился и преследовал своего бывшего парня. Dio santo (перев. с итал. черт возьми), если кто-нибудь узнает...

Я протер глаза. Он хотел стать первым открытым геем, лидером Ндрангеты? Это был смертный приговор. Он никогда не станет капо, и все, чем я жертвовал, все, что я делал, будет напрасно. Неужели ему плевать на эту семью и на свою собственную жизнь? На то, что я создал?

Было только одно решение этой проблемы, но мой сын будет ненавидеть меня навсегда. После моего приказа пути назад уже не будет.

А я приказал.

Вот почему я был доном. Я должен был принимать трудные решения и выполнять их, даже когда мне этого не хотелось.

Я судорожно глотал виски, тепло обжигало горло.

Выдохнув, я прислонился к оконному стеклу. В эти дни я чувствовал себя на грани рассудка. Может быть, ночь пыток Энцо Д'агостино отвлечет меня от этого постоянно дразнящего узла раздражения внутри меня.

Дверь внезапно открылась, и в комнату ворвался свет. Марко, без сомнения. Я не обернулся. — Я думал, ты уехал домой.

Дверь закрылась, и снова наступила темнота. Я услышал легкие шаги по ковру, затем запах оливок и дразнящей земли коснулся моих ноздрей. Осознание скользнуло по моей коже, как тысяча крошечных уколов. Она всегда пахла, как мое поместье.

Однако сейчас было неподходящее время. — Я не в настроении для компании, dolcezza (перев. с итал. милая).

– Как жаль. — Она встала рядом со мной и прислонилась плечом к оконной раме. – Я хочу знать, что ты собираешься делать с Джулио.

– Тебя это не касается.

– Это значит, что все плохо.

Она училась. — Иди спать, Франческа. Это был долгий день. Я поднимусь позже.

– Не отправляй меня в постель, как маленького ребенка. Я хочу знать, что ты планируешь делать.

– Что ты предлагаешь?

– Пусть он будет с Пауло.

Я усмехнулся и залпом допил остатки виски в своем стакане. — Это невозможно, по множеству причин.

– Что это значит? — Она поймала меня за руку и заставила посмотреть на нее. – Одна причина мне известна - он твой сын и наследник. Разве еще может быть причина?

Я просто уставился на нее. Она все поймет. Франческа была умной женщина.

– Нет. Черт, нет, — сказала она, расширенными глазами изучая мое лицо. – Нельзя делать этого. Не надо, чтобы убили Пауло.

– Он никогда не сосредоточится, пока Пауло не исчезнет. Он по-прежнему наблюдает за ним, черт возьми.

– Так же, как ты наблюдал за мной, когда я была на пляже?

Мне не понравилось сравнение. — Это вряд ли то же самое, — огрызнулся я.

– Это совершенно то же самое. — Она слегка покачала головой. – У него сердце разбито. Фаусто, я умоляю тебя. Не поступай так. Он никогда не простит тебя.