Руки обхватили меня за талию, и я почувствовала за спиной сильное присутствие Фаусто, которое немного смягчило тяжесть в моем сердце. Он поцеловал макушку моей головы. Я вздохнула и прильнула к нему, вытирая слезы. Я уверена, что выглядела как сумасшедшая.

– С ними все будет хорошо, — мягко сказал он. – Te lo prometto (перев. с итал. я обещаю).

Повернувшись, я обняла его за шею и прижалась к нему. Моя косметика, вероятно, потекла и испортила его рубашку, но это было слишком плохо. Сейчас мне было позволено плакать. Когда я затихла, он наклонил мой подбородок вверх. Его глаза были нежными и обожающими, такими, какие он хранил только для меня. — Готова ли ты к своему сюрпризу, mia bella moglie (перев. с итал. моя очаровательная жена)?

Мои пальцы ног загибались в туфлях, которые я надела на ужин, и я согласилась взять платок, который он мне протянул. Настоящий хлопковый, потому что мой мужчина был модным. — Я не могу ждать. — Я вытерла лицо и постаралась привести себя в порядок как можно лучше.

– Va bene (перев. с итал. хорошо). Пойдем. — Он повернулся к гостям и заговорил по-итальянски слишком быстро, чтобы я могла перевести. Что бы он ни сказал, все засмеялись и разразились аплодисментами. Все кричали — Auguri (перев. с итал. удачи )! — выражая свои наилучшие пожелания, пока он вел меня к двери.

– Что ты сказал?

– Я говорил, что настало время, чтобы взять мою невесту, и только собственная кровь будет на этих простынях, если не удовлетворю тебя должным образом.

– Господи, Фаусто.

Он усмехнулся и поцеловал мою руку. — Скажи мне, что я ошибаюсь.

– Если ты не удовлетворишь меня, я просто позабочусь о себе.

Он хмыкнул глубоко в груди. — Я по-прежнему просматриваю видео, в котором ты примеряешь нижнее белье в гримерке из Рима. Меня это так заводит.

Мы ушли в темноту. Я ожидала, что он повернет направо, но он пошел налево, как будто мы шли к виноградникам. — Подожди, разве мы не должны направиться к замку?

– Это сюрприз, amore (перев. с итал. любимая). Это означает, что ты не задаешь вопросов.

– Ты - заноза в заднице, ты знаешь это?

– Тебе это понравится. Поверь мне.

Ночь была идеальной. Не слишком бодрящая, чистое небо и яркая луна в три четверти. Вокруг нас не было ни звука, кроме наших шагов по гравийной дорожке. Казалось, что мы здесь совершенно одни, только два человека в целом мире.

– Мы идем в виноградники?

Он не ответил, просто повел меня вдоль рядов виноградных лоз. Взгляд на его лице был хищным, темным... тот самый мужчина, который наблюдал, как я в конюшне делала ему глубокую глотку и каталась на нем в красном боди. То было лицо одержимого человека, который хочет заполучить меня любой ценой. Ради него я отдала все, следовала за ним по пути тьмы, в которой он устанавливал правила, и при этом никто не смел его оспаривать.

Однако я знала, какой силой обладаю, знала, как он страдал без меня. Он склонился бы по моей просьбе, как в случае с Пауло и Энцо. От одной мысли о том, что великий человек может изменить свое мнение ради меня, своей супруги, во мне разгорался жар и безрассудство, и я была готова выполнить любую его просьбу, независимо от того, насколько развратной она была. Мне было легко и радостно, и я была готовой склониться к его ногам.

Я хотела играть.

Скинув свои босоножки и побежала.

Не было необходимости оглядываться, чтобы проверить, преследует ли он меня, - я знала, что он там, прямо за мной. Я чувствовала его дыхание, его вожделение, когда поднимала свои тяжелые юбки и неслась по голой земле. Прохладная грязь смягчала мои пальцы ног, а ветер развевал мои волосы, как знамя. Я была свободна и находилась на свободе, с единственным человеком, которого любила до безумия. Голод по нему был похож на эти виноградные листья - устойчивые, сильные и прочные.

Он поймал меня, его большие руки нашли мою талию и притянули к себе, а он прижал меня к своей груди, обхватив руками. Я жалко сопротивлялась, отчего его мышцы напряглись, и он прижал меня крепче. — Куда это ты собралась, piccola monella (перев. с итал. маленькая паршивка)?

О, черт. Я услышала это в его голосе. Это грубое доминирование, такое, какое у него было, когда он хотел завоевать меня.

А я отчаянно хотела быть завоеванной.

– Ты не должен этого делать, синьор, — задыхалась я. – Я буду для тебя хорошей, обещаю.

Его тело слегка дернулось, затем он закружил меня. Его сверкающий взгляд искал мое лицо, как бы проверяя, что происходит, поэтому я добавила с мольбой: — Пожалуйста, просто отпустите меня.

Я услышала его быстрый вдох и увидела, как раздуваются его ноздри. Его пальцы впились в мои ребра, сила, которую он обычно сдерживал, вспыхнула с новой силой.

М-м-м, да. Я хотела почувствовать эту силу, утонуть в ней сегодня ночью. Чтобы завтра проснуться с его отпечатками пальцев и следами укусов по всему телу.

Мы играли в такие игры и раньше, хотя и не совсем в эту, но все же он знал свою роль. Он знал, чего я хочу от него, потому что никто не мог проникнуть в мои мысли лучше, чем Фаусто.

Его рука обхватила мое горло, не перекрывая воздух, но сжимая мою плоть настолько, что пульс участился. — Теперь ты принадлежишь мне, девочка, и я никогда не отпущу тебя.

– Нет, пожалуйста...

Я потеряла дар речи, когда он наклонился и перекинул меня через плечо.

Он шел сквозь лозы, не обращая внимания на мои полусерьезные попытки и протесты, пока не нашел нужный ему ряд. Растения окружали нас, параллельные линии коричневого и зеленого цвета, и это был целый мир вдали от солдат и оружия. Более простое место, где мужчины получали своих женщин в грязи и под открытым небом.

Он поставил меня на ноги, но не отпустил. Вместо этого его рука просунулась под мой подбородок, чтобы удержать меня в неподвижном состоянии. — Ты собираешься быть очень хорошей для меня, capisce (перев. с итал. понимаешь)? Будешь делать то, что я скажу, не так ли?

Я скривила губы, возбужденная больше, чем могла терпеть. — Но я никогда не делала этого раньше. Я боюсь, что ты сделаешь мне больно.

Его хватка ослабла, а акцент стал более отчетливым, его голос потемнел от желания. — Я не причиню тебе боли, милая девочка. Я подготовлю тебя, растяну твою тугую киску, чтобы она приняла мой член. — Его ладонь провела по моей груди, и мой сосок запульсировал от его прикосновения. — Ты будешь стараться для меня. Ты хочешь сделать меня счастливым, нет?

Господи, да. Мои колени были как желе, когда я кивнула. — Sì, Signore Ravazzani (перев. с итал. да, синьор Раваццани). Я постараюсь.

Глава двадцать

Франческа

Фаусто шумно сглотнул, затем сказал: — Повернись.

Я повернулась к нему спиной, и он, не теряя времени, взялся за две части платья и сильно потянул. Пуговицы полетели на пол, а дорогой шелк разошелся, как марля. Он стянул ткань с моих плеч, спустил ее на бедра и позволил упасть к моим ногам. Я стояла голая в лунном свете.

Он шипел сквозь зубы. — Голая под платьем. Sei la mia puttanella, no (перев. с итал. ты моя сучка, нет)?

Даже стринги оставляли следы, так что я всю ночь ходила без трусов. — Нет, я хорошая девочка, — сказала я, прикрывая одной рукой грудь, а другой - бугорок.

Он прижался бедрами к моей попке и дал мне почувствовать эрекцию через брюки. — Ты можешь быть хорошей девочкой сейчас, но скоро ты станешь грязной, грязной девочкой для меня. — Он отбросил мои руки в стороны и обошел меня спереди. – Нет, не прячься. Дай мне увидеть тебя.

Я медленно опустила руки, и его глаза пробежались по мне, осматривая меня. Он провел кончиком пальца по вершине моей груди, и я выгнулась ему навстречу, не в силах сдержаться. Уголки его рта изогнулись вверх. — Видишь? Ты хочешь этого. Грязная девчонка, которая хочет, чтобы ее трахнули.

У меня пересохло во рту от желания, но я ответила: — Нет, я не грязная. Я себя сберегла.

Его пальцы прошлись по моему животу, по моему почти голому бугру и проникли в интимную зону. Он хмыкнул. — Allora (перев. с итал. тогда)... как я и думал. Ты потекла для меня. Ложись на одеяло, piccolina (перев. с итал. милая). Давай наполним эту нуждающуюся киску ее первым членом.