Прозрачная ткань и крошечные светильники пересекали потолок, а по всему залу горели свечи, их мягкое сияние отражалось от бочек с вином и кирпичных стен. Столы были сдвинуты вместе, образуя полый квадрат, стулья стояли снаружи, а свечи и цветочные композиции были расставлены через каждые несколько мест. Самшитовые деревья и еще больше цветочных композиций усеивали края, придавая дегустационному залу романтическую, интимную атмосферу. Я надеялся, что ей это понравится. Джулио и Винченцо сегодня вместе много работали над этим, зная, как сильно моя жена любит виноград и процесс изготовления вина.

– О, господи. Фаусто, — сказала она со вздохом, принимая все это. – Это прекрасно. Я не могу в это поверить. Как...?

– Джулио и Винченцо позаботились об этом. Для тебя.

– Это идеально.

Все вошли и начали занимать свои места. Мы с Франческой сели во главе стола, где нас ждала корзинка с завернутыми в нее бомбоньерками.

Она наклонилась ко мне. — Что это?

– Это свадебные сувениры. Их раздают гостям.

– А что внутри каждой маленькой коробочки?

– Конфетти. Пять засахаренных миндалин.

– Это еще одна примета?

– Да, они символизируют здоровье, богатство, счастье, плодородие и долголетие для молодоженов.

Она показала жестом на свой живот. — Я думаю, что с плодовитостью у тебя все в порядке, папочка.

Я наклонился и поцеловал ее. — У нас еще три таких впереди.

Она закатила глаза, хотя меня это не смутило. Я видел, как блестели ее глаза при этой мысли.

Готовый покончить с этим ужином, я встал, чтобы поприветствовать наших гостей. Я бы очень хотел, чтобы жена осталась одна.

Франческа

Я была замужней женщиной.

Несмотря на то, что на мне было свадебное платье, это казалось нереальным. Замужем.

За Фаусто Раваццани.

Ни хрена себе.

Я была женой мафиози - роль, которой я поклялась избегать. Когда я украдкой взглянула на своего красавца-мужа, то не смогла об этом сожалеть. Я бы провела остаток жизни рядом с ним, в его постели, слыша его сексуальное рычание и играя вместе в наши грязные игры. Да, пожалуй.

Пока я раздавала подарки немногочисленным гостям ужина, все они продолжали пихать мне деньги. Я знала, что это итальянский обычай, но не была готова к такой сумме. Мэр дал мне десять тысяч евро, черт возьми. Джулио сказал, что в ближайшие недели, когда новость о женитьбе Фаусто распространится по всему миру, придут еще деньги и подарки.

Наверное, так и бывает, когда выходишь замуж за крутого международного преступника.

Когда я закончила с подарками, я вернулась к своему стулу, который теперь занимал Марко. Вместо того, чтобы удержаться, я скользнула к мужу на колени и обвила руками его шею. Он так приятно пах и чувствовала себя еще лучше. Фаусто поглаживал мое бедро и прижимал меня к себе, а они с Марко тихо разговаривали друг с другом. Я не спешила двигаться.

Весь день и большую часть вечера я провела с сестрами. Хотя я была рада их приезду, их визит был горько-сладким и слишком коротким.

Эмма и Джиа тоже грустили, но им нужно было возвращаться к своей жизни в Торонто.

Я буду скучать по ним, в этом не было никаких сомнений. Я вспоминала, как хотела уехать из Италии и вернуться домой, но теперь у меня не было такого чувства. Теперь я была в команде Раваццани. Я была предана Фаусто и его ндрине. С его семьей и нашими детьми. Когда-нибудь я снова увижу своих сестер. Мы найдем способ воссоединиться.

– Он слаб, но все еще держится за нас. Мы должны проследить за деньгами, — говорил Марко. – Эти тридцать миллионов куда-то делись.

Они говорили об Энцо?

– Его люди будут слишком умны, чтобы потратить их сейчас, — сказал Фаусто. – Кроме того, когда он перепишет все на меня, это уже не будет иметь значения.

Подождите, они обсуждали Энцо. Святые угодники, значит ли это, что он украл у Фаусто тридцать миллионов долларов?

Что там говорила Мариэлла? Кроме того, Фаусто скоро потеряет все.

Мой Энцо очень хорошо разбирается в компьютерах, у него везде есть глаза и уши.

Почему я не вспомнила об этом раньше?

Я выпрямилась, наклонился так, чтобы видеть их лица, но голос при этом оставался низким. — Когда я была с Мариэллой, она сказала мне, что ты скоро все потеряешь и что у ее мужчины везде есть глаза и уши.

Пальцы моего мужа крепче сжали мое тело, когда он обменялся мрачным взглядом с Марко. — Что-нибудь еще ты можешь вспомнить? — спросил он. – Какие-нибудь упоминания о том, кто может ему помогать?

Я порылась в своих воспоминаниях. Большая часть того времени прошла в панике, да еще и с утренней тошнотой в придачу. На то, чтобы остаться в живых и держать себя в руках, у меня уходила большая часть энергии.

Вот почему ты - идеальный отвлекающий маневр.

Да, в этом был смысл. Тогда я не поняла слов Энцо, но он явно взял меня, чтобы отвлечь Фаусто. Когда я повторила эти слова своему мужу, он нахмурился.

– Неправильное направление, — сказал Марко, потирая глаза. – Cristo (перев. с итал. христос).

– Этот brutto figlio di puttana bastardo (перев. с итал. гребаный ты сукин сын), — ругнулся Фаусто, а затем вернул свое внимание к кузену. – Завтра с утра я хочу, чтобы вы с Джулио первым делом были в моем кабинете. Нам нужно разработать стратегию.

– Можно я тоже приду? — Я прижалась к его горлу. – Раз уж я так помогла тебе сегодня?

– Нет. Я хочу, чтобы ты спала и отдыхала.

– Но...

– Достаточно. — Он похлопал меня по бедру. – Иди и попрощайся со своими сестрами. Они сейчас уезжают в аэропорт.

Мое сердце упало, когда он помог мне встать на ноги. — Хорошо.

Я начала уходить, но его теплые пальцы обхватили мое запястье, останавливая меня. Он поднес мое запястье ко рту и поцеловал внутреннюю сторону, отчего по моей руке побежали мурашки. — После того, как ты закончишь, я оставлю тебя в покое.

– Хорошо, — повторила я, но на этот раз с придыханием. Не знаю, как ему удается возбудить меня простым прикосновением.

Он отпустил меня, и я направилась к близнецам, которые стояли возле бочек с вином и пили. Джиа, как и положено, сегодня флиртовала с каждым, казалось бы, свободным мужчиной, а Эмма наблюдала за происходящим с расстояния вытянутой руки.

– Уже пора? — тихо спросила Эмма, увидев мое приближение.

Я кивнула. — Я буду очень скучать по вам обеим.

Удивительно, но Джиа обняла меня первой. Обычно она не проявляла демонстративного внимания. — Пока, сестренка. Я тоже буду по тебе скучать.

– Держись подальше от неприятностей, Джиджи, и не забывай делать противозачаточные уколы, — сказала я со смехом, хотя слезы уже начали течь из моих глаз. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Надеюсь, мы видимся не в последний раз.

В моей груди стало пусто, и еще больше слез скатилось с моих век. — Конечно, не в последний. Мы все выясним.

Наконец, я отпустила ее и повернулась к своей второй сестре. — Милая Эмма, — сказала я и обняла ее. Она крепко прижалась ко мне, уже тоже плача.

– Я люблю тебя. И ты тоже должна держаться подальше от неприятностей.

– Я буду, — прошептала она.

Я отстранилась и взяла их за руки. — Помни, что я говорила о папе и колледже. Он может сказать, что ты можешь учиться четыре года, но он может лгать. Так что используй этот первый семестр в школе по максимуму.

Бенито подошел и встал позади нас, его лицо выражало недовольство тем, что ему поручили это задание.

Мы с сестрами обнялись, проливая слезы и шепча о необходимости поддерживать связь. Я взяла с них обещание написать мне, как только они приземлятся в Торонто. Затем Бенито прочистил горло, и мы были вынуждены отпустить друг друга. Всхлип подкатил к моему горлу, когда они отвернулись.

Смотреть, как Эмма и Джиа выходят из винодельни, было одним из худших моментов в моей жизни. Было ощущение, что часть меня уходит вместе с ними, как, возможно, прежняя Фрэнки, та версия меня, которая надеялась на нормальную жизнь, наполненную колледжем, выпивкой и случайными мальчиками. Теперь ничего этого не будет. Я собиралась начать новую главу в качестве жены и матери. Королевы мафии.