Мой кузен не любил Франческу, это правда. Он считал, что она делает меня более уязвимым. Что отвлекает меня от дел ндрины. Может быть, так оно и было, именно поэтому мне нужно было, чтобы наши отношения как можно скорее вернулись к тому, что было раньше. — Я скучал по тебе.

Это вынудило ее открыть глаза, но в них не было огня. Искры не было, только лютая ненависть. Но даже когда я похитил ее в Торонто, в ее взгляде была вспышка, а между нами было тепло. — Тебе не хватало теплого отверстия, в которое ты мог бы засунуть свой член.

Я услышал бормотание, которое напомнило мне, что в самолете мы были не одни. Для защиты на борту находилось около дюжины солдат. — Потише, — сказал я ей.

– Зачем? Я не совершила ничего такого, за что мне было бы стыдно. Это не я обрюхатила свою любовницу, потом отослала ее и посадила под домашний арест, одну. И тебе было наплевать на то, что будет со мной и нашим ребенком.

– Так ты так думаешь? За тобой ежесекундно следили охранники и камеры.

Мой сын приносил тебе еду и давал читать книги. Имбирные конфеты от тошноты.

Ее брови взлетели вверх. — Ты следил за мной.

– Ежедневно мои люди присылали мне отчеты. Я каждую секунду был в курсе того, что ты делаешь.

– За исключением того, когда меня похищали.

Я заскрипел задними зубами. — Да, с этим неприятным промахом мы разобрались.

– Неприятный промах. — Она закатила глаза. – Ты придурок.

– Осторожнее, — наклонился я, чтобы сказать. – Мне нравится, что ты проявляешь характер, dolcezza (перев. с итал. милая).

Она отпрянула от меня настолько далеко, насколько позволяли наручники, и закрыла глаза. — Заметано. Я больше так не буду.

Я решил не давить на нее. Только когда врач осмотрел ее и заявил, что она и ребенок целы и здоровы. Лишь тогда я смогу привести Франческу в чувство. В конечном счете, я бы победил в этой битве.

Она была в порядке. Намного лучше, чем я помнил. Никакого пузика еще не было, но сиськи стали больше, а кожа светилась. Я так хотел ее, что у меня болели зубы.

Я сдвинулся на своем сиденье и попытался сосредоточиться на сегодняшнем вечере. Я должен был разобраться с Энцо. Марко и Джулио были на яхте и везли его в подземелье замка, в котором я планировал держать его долгое время. Энцо не грозила легкая смерть. Он осмелился похитить мою женщину и стал шантажировать меня. Я догадывался, что у La Provencia будет что сказать по поводу такого отмщения другому клану, но мне было все равно. Другие боссы ндрины не увидели свою женщину на коленях, связанную, с засунутым в рот пистолетом. Нет, Энцо будет оставаться моим пленником, пока я не устану его мучить.

Как только мы наконец приземлились в Сидерно, я подвел ее к ожидающему нас Range Rover и помог ей подняться. Она молчала, ее передвижения были медленными. Машина отъехала от посадочной полосы, и я достал свой телефон. Приказав доктору ехать в замок, набрал Марко.

– Где ты? — спросил я, с тревогой ожидая начала работы.

– Мы должны приплыть рано утром, — сказал мой кузен.

Я постучал пальцами по колену. Я должен был взять Энцо с собой в самолет. Так было бы быстрее. Но я хотел защитить Франческу от него. — Продолжай держать меня в курсе событий в течение ночи. Я не буду спать.

Я положил трубку до того, как он успел отчитать меня за сон. Я не хотел этого слышать.

Парадная дверь замка открылась, как только мы подъехали к дому. Зия стояла там, наблюдая, как внедорожник останавливается. Я спустил Франческу на землю и взял ее за руку, словно мы все еще не были скованы наручниками. Мы поднялись по ступенькам, и Зия едва отступила назад, чтобы пропустить нас внутрь.

Моя тетя протянула обе руки к лицу Франчески и начала быстро говорить по-итальянски. — Хвала Богу, что он избавил тебя от ужасной участи. А ребенок! Ты должна отдохнуть, красавица.

– Хорошо, я поняла почти все, я надеюсь, — сказала Франческа с усталым смехом.

– Ciao (перев. с итал. привет), Зия.

Зия поцеловала ее в обе щеки. — Не подвергай Фаусто таким мучениям снова, пожалуйста. – Держа Франческу за запястье, она прошипела мне: – Открой ее, свинья.

Я вытащил ключ и снял наручники. Зия взяла Франческу за руку и повела ее в сторону кухни. — Доктор придет ее осмотреть, — сказал я тете.

– Придется подождать. Она очень худая, а ребенку нужна еда, чтобы быть здоровым.

Я пошел следом. Несмотря на то, что мне нужно было принять душ, я не верил, что Франческа не выскочит через заднюю дверь. Она уже делала это однажды. Нужно будет приставить к ней охрану. Пока Марко не вернется и не сможет наладить ее охрану, я должен был оставаться рядом.

Как только я вошел на кухню, Зия ставила перед Франческой тарелку с курицей, печеным картофелем и спаржей. На столе стояла бутылка газированной воды. Я потянулся за ней, но Зия шлепнула меня по руке. — Это не для тебя.

– Дай, старушка. Это ведь я спас ее.

– А еще ты тот, кто ее выгнал.

– Люблю, когда Зия кричит на тебя, — сказала Франческа. – Ведь ты этого заслуживаешь.

Опустившись на табурет рядом с Франческой, я сдержал стон. Моя спина болела, и, похоже, были глубокие ссадины на ребрах. — Могу я тоже взять тарелку? — спросил я Зию.

В ответ она проигнорировала меня. Тогда она отрезала кусок орехового торта и положила его рядом с блюдом Франчески. Вздохнув, я поднялся и поставил тарелку с едой себе.

Вернувшись на свое место, я посмотрел на Зию. — Ты забываешь, кто помог тебе, когда ушел Зио Дарио.

– Насколько я помню, твой отец. А ты был занят своими женщинами и ростом по карьерной лестнице.

Неправда. Мой отец планировал подложить Зию отцу Марко, до тех пор, пока я не пока я не вмешался. В детстве она всегда нравилась мне больше всех, я постоянно прижимался к ней, когда был маленьким мальчиком после смерти матери. Без меня Зия жила бы в крошечном домике в пятнадцати милях отсюда, в глуши.

Теперь, проголодавшись, я начал есть. Откусив несколько кусочков, я заметил, что Франческа ковыряется в еде. Зия стояла у плиты, помешивая суп, поэтому я наклонился и тихо спросил: — Тебе не нравится?

– Мне плохо, но я не хочу ранить чувства Зии.

– Ешь, что можешь. Я прослежу, чтобы Зия поняла.

Она взяла в рот кусок курицы, но быстро отпрянула, ее лицо побелело. Я выхватил вилку из ее руки и положил ее на место. — Значит, ты не хочешь есть курицу. Это из-за вкуса?

– Вкус, запах. Внешний вид. На самом деле, единственное, что я хочу съесть сейчас - это торт.

Встав, я взял две наши тарелки и убрал их в раковину. После этого я передал Франческе блюдо с тортом и воткнул в него вилку. Ее брови сошлись в замешательстве. — Ты даешь мне весь торт?

Вместо ответа я поднял ее с табуретки и поднял на руки - торт и все остальное. — Отправь доктора в мою комнату, — сказал я Зии. – Франческа неважно себя чувствует.

Глава семь

Франческа

Он тащил меня на руках через весь дом. Я пыталась не думать о том, как здорово, что Фаусто прикасается ко мне, как тепло его груди охватывает меня после всего этого времени. Слишком уж скользкая дорожка, и я ни за что не соглашусь снова встать на этот путь.

Меня раздражала реакция моего тела на него. — Опусти меня, — огрызнулась я.

– Ты все еще весь в крови и поту.

– Нет.

Я подумывала о том, чтобы размазать торт по его лицу, но решила этого не делать. Несмотря на то, что это доставило бы мне удовольствие - было бы пустой тратой отличного торта.

Как только мы достигли верха лестницы, он повернул налево, а не направо, и пошел в сторону своего крыла замка. — Куда ты идешь? Ты пошел не туда.

– С сегодняшнего дня ты живешь у меня.

Наглость. — Я хочу свою собственную комнату, Фаусто.

– Ты останешься здесь со мной.

Господи, нет. Прошу, что угодно, только не это. Находиться рядом с ним, ощущать его запах.

Моим давно похороненным чувствам не будет покоя. Я схватила вилку с верхушки торта и подняла ее как оружие. — В мою собственную комнату, или, клянусь Богом, я выколю тебе глаз.