— А ты популярен среди этих каналий, — шепнул Шрам.

— Ты знаешь, что они кричат?

— Знаю. Но извини, нет времени объяснять, иначе упущу шанс дать дёру. А он как раз представился. Прощай, Полевой. Хороший ты малый… Но дурак.

Рэм попытался разглядеть, куда скроется Шрам, но толпа не позволила. Тут же на закорки ему запрыгнул Болтун, сдавил шею, забрызгал тягучей слюной и оглушил визгом.

— Болтун, чёрт тебя дери! Ты можешь не орать в уши?!

— Хозяин! Хозяюшка! Мой славненький! Мой родненький!

— Слезь с меня! Я этого не люблю, ты же знаешь!

Болтун спрыгнул на землю, но стал орать ещё громче, перекрывая пиратов, которые в порыве ликования готовы были растерзать капитана Пылвса.

— Болтун! Что происходит? Чёрт тебя дери!

Рядом выросла огромная тень Циклопа — даже он с трудом протиснулся к хозяину.

— Вам присвоено звание «Гимиди», что значит несравненный, великий спаситель, — объяснил Циклоп, высунул мокрый язык и задышал.

— Я что, один их освобождал? — возмутился Рэм.

Но довод не был услышан: толпа подхватила его и понесла на руках.

— Болтун! Циклоп! Да объясните же вы им, наконец!

— Терпите, Хозяин. Вы заслужили бремя славы, так несите его с достоинством! — наставительно ответил Болтун и, прослезившись, приник вдруг к Циклопу. — Лохматушка, я тебя люблю. Ты бываешь такой милый… — Но спохватившись, тут же добавил: — И всё равно ты большая бяка! Какого чёрта, как говорит хозяин, ты так долго не прилетал? Я думал мне и моему отряду каюк…

На центральной площади, освящённой пожаром северной башни (в ней произошёл взрыв, который укоротил сооружение вдвое), собрался пиратский сход. В середине толпы, выстроившейся плотным кругом, стояли железные сундуки, набитые золотом, похищенным диктатором Хоном. Самого диктатора изловить не получилось, предполагали, что его завалило обломками одной из башен. Кто-то уверял, что видел своими глазами, как Хон просил пощады, но его придавила рухнувшая стена. Так это или нет, расследовать желания не было. Перед победителями стоял куда более важная задача: золото! Пираты спорили больше часа и не могли прийти к согласию, что делать: везти золото на Х-15 или делить между собой. Держали речи, ругались до хрипоты, даже хватались за оружие. Гривуз призывал вернуть золото на Х-15. У него были свои расчёты с прицелом на власть, и решение сходки могло укрепить или, наоборот, ослабить его позиции в борьбе кланов внутри «Пиратского братства». Перед сходкой он успел переговорить с Рэмом, которого пираты теперь называли только с титулом «гимиди».

— Вы теперь номер один в списке претендентов на адмиральский жезл. Звание «гимиди» даёт вам такое право, капитан Пылвс.

— Успокойтесь, Гривуз. Можете забрать жезл себе. У меня совершенно другие планы.

— Я знаю вашу историю. В поисках девушки вам могут помочь несколько сот преданных бойцов.

— У меня уже есть надёжная гвардия. Её достаточно. К тому же я лечу в такое место, которое не придётся брать штурмом.

— Вы говорите об Оракуле? Это смелый шаг. Впрочем, с моей стороны было бы глупо сомневаться в вашей храбрости. Один совет на прощание, гимиди. Адмиральский жезл можно взять, можно отказаться. А гимиди — это навсегда. В какой бы части Бериана вы не находились, стоит только бросить клич — и пираты примчатся на помощь. Для них это дело чести. Помните об этом.

* * *

Сходка шумела до утра. Рэм не принимал в ней участия, хотя его слово могло иметь решающее значение. Он с друзьями вернулся в старый лагерь. Циклопу нужно было время, чтобы подлатать потрёпанную «Ласточку», отмыть каюты, заправить корабль всем необходимым для дальнего похода к Оракулу. Болтун стянул из сундуков Хона две золотые медали с вытесненными на них непонятными символами. Одну повесил себе на грудь и назвал медалью за взятие Харда. Вторую хотел вручить Рэму, но тот отказался.

— Не надо. Дай лучше Циклопу. Если бы не он, у нас бы ничего не получилось.

— Вот ещё, Лохматому такую вещь! Вы, хозяин, ошибаетесь. Ключ к победе был в сторожевой заставе. Я её взял. А Циклоп ещё молод. Салага! Ему такие награды не положены по статусу.

Циклоп посмотрел на медаль и задумался. А потом сказал:

— Это буквы мерианского алфавита. Мерияне — древнейшая цивилизация, которая исчезла после тридцатилетней войны с форгасами.

— Не умничай, лохматый, — едко парировал Болтун. — Это медаль за взятие Харда. Ты просто завидуешь и придумываешь всякую ерунду.

Пираты наконец пришли к консенсусу. Большинством голосов при одном воздержавшемся (Гривузе) постановили треть сокровищ поделить как возмещение за пролитую кровь, а остальные погрузить на корабли и отвести на Х-15. Перед вылетом отправили делегацию попрощаться с капитаном Пылвсом-гимиди. У Гривуза от долгого говорения болело горло, и он молчал. Вместо него выступил копр — гуманоид с Текструда-66. Копр, раздувшись от важности возложенной на него мисси, в сильном волнении сказал:

— Гимиди… если что… мы тут как тут… свистни… хоть на край Бериана…

Этой пафосной речью прощание и закончилось. Пираты ещё раз дружно прокричали «Слава гимиди!» и довольные тем, как всё прошло, удалились. К вечеру ни одного корабля «Пиратского братства» на Харде не осталось. Поход за сокровищами диктатор Хона победоносно завершился.

* * *

Прошла неделя. «Ласточка» была готова к полёту. Оставались кое-какие мелочи. Болтун и Циклоп всё чаще уединялись и о чём-то спорили. Рэм не вмешивался, ему хотелось побыть наедине с собою. Он много проводил времени за линией экрана, который уже не работал: не надо было лезть под землю. Луга, холмы, перелески, солнце, облака — всё было близким, дорогим. Казалось, он вернулся домой и сейчас за холмом появится железнодорожная станция, на которую с минуты на минуту прибудет его электричка. Но за холмом открывался новый холм, а за ним другой. Возвращался Рэм поздно, когда Болтун уже не находил себе места.

— Хозяин, вы совершенно не думаете о безопасности. Мало ли что! Звери какие или недобитые кибсы. Нельзя же так безрассудно себя вести!

Рэм молча выслушивал упрёки. У него не было настроения вообще о чём-либо говорить. Он старался ходить как можно больше, чтобы усталость заглушала тревожные мысли, чтобы ночью быстро засыпать и не думать ни о чём. Обмануть себя не получалось, он уже не верил, что найдёт Гелю. Разве такое возможно в бесконечном космосе? В конце недели его посетила мысль о том, что Гели больше нет, она умерла. Его затошнило, зашатало, и, чтобы не упасть, пришлось опуститься на землю. А однажды приснился сон: Геля, вся в белом, лежала на возвышении со свечой в изголовье. Рэм проснулся мокрый от пота. Его трясло.

Команда «Ласточки» была готова к вылету, но Рэм всё чего-то ждал, всё ходил по окрестностям, смотрел на облака и копался в себе. Болтун и Циклоп, видя состояние хозяина, ругались уже в открытую.

— Лохматый, ты идиот! Зачем рассказал про Оракула? Понимаешь, что ты наделал?

— Я тут ни при чём, — оправдывался Циклоп, чувствуя тем не менее свою вину. — Хозяин что-то узнал сам — здесь, в крепости. Потому что после штурма сразу заговорил о полёте к Жёлтому Закату.

* * *

Ему было стыдно за свою слабость, за чёрные мысли, вылезшие из закоулков сознания, о которых он даже не подозревал. Теперь Рэм догадывался, почему Шрам с такой лёгкостью расстался с поясом возврата. Эта вещь имела бы исключительную ценность, если бы не побочный эффект. От пояса словно исходили невидимые токи, лишающие его обладателя воли. Стоит повернуть стрелку на пряжке до щелчка — и всё кончится. Что кончится? Всё… Тот другой, который обрёл вдруг голос и власть над Рэмом, произносил страшные слова, и он ничего не делал, чтобы заставить его замолчать. Ты разве ищешь Гелю? Нет. Ты ищешь призрак, с которым не можешь расстаться. Как не можешь расстаться с прошлым. Эти поиски бесконечны, как бесконечна Вселенная, и ты, застрявший в самом себе, боишься признаться, что давно уже ни во что не веришь. Так не лучше ли покончить со всем этим одним махом? Надеть пояс, повернуть стрелку и всё забыть. Начать жить с чистого листа. На Земле, среди людей, строить своё маленькое счастье.