— Как это понимать?

— Гризы достигают совершеннолетия в тридцать три года. И становятся воинами. Когда настанет мой срок и ты посчитаешь, что я тебе больше не нужен, я вернусь на Белый Камень, туда, где спрятан меч моего отца.

— Меч? Вероятно, он что-то для тебя значит. Расскажи об этом.

— Меч для гриза — это не просто оружие. Он хранит в себе магию и душу предков. Поэтому его передают от отца к сыну.

— Им нужно учиться владеть?

— Гризы — прирождённые воины, но искусства боя оттачивается в несколько этапов. Сначала тренируются на обычных палках, усваивают основные приёмы защиты и ложные выпады. Потом бьются на каменных топорах. И лишь затем удостаиваются права взять в руки меч предков. Я не закончил школу воина, на то были свои причины, но многое знаю и умею. И могу научить тебя, хозяин, правилам обращения с таким оружием.

Болтуну идея Циклопа явно не понравилась, он затряс хохолком, словно подхватил лихорадку.

— Не думаю, что мне это нужно, — заметил Рэм. — Но знаешь, в тринадцать лет я записался в секцию фехтования и занимался почти полгода. Тренер уверял, что у меня есть способности. Но бокс перевесил.

Циклоп наклонился к Рэму, словно плохо слышал, и вылупил глаз совсем как Болтун.

— На Земле учат грулу?..

— Что?

— Грул — искусство владения мечом. Имеет несколько уровней, наивысшие доступны лишь избранным.

— Не знаю, может, у нас тоже есть свои даны, но за пять-шесть месяцев сложно дорасти до какого-либо из них. И всё-таки я кое-что помню.

— О, хозяин, это интересно. За годы скитания по Бериану я познакомился с разными школами. Но ни одной земной не знаю.

Рэм смерил взглядом массивную, тяжеловесную фигуру Циклопа, представил, как тот неуклюже делает фехтовальный выпад, за время которого, наверное, можно дважды обежать вокруг Харда, или как этот бугай с ударом кувалды в кулаке скачет, словно Арамис или Д'Артаньян, и ему стало забавно.

— Я не против, дружище, если ты преподашь мне урок. А я поделюсь тем, что умею.

— Хозяин, а ты азартен! Но это неплохо.

Циклоп отломил от дерева две одинаковые ветки, прошёлся по ним ножом и предложил Рэму выбрать одну. Обулк, перекопавший за день тонну земли, полез в трюм отсыпаться. Кумиди было всё равно, чья школа фехтования лучше. Болтун каждую минуту менял цвет кожи и прожигал гриза ненавидящим взглядом.

Для тренировки выбрали место и включили освещение. Болтун, если бы мог говорить, то обязательно произнёс бы длинный спич о необходимости экономить аккумуляторы и высыпаться, чтобы в мозг не лезли бредовые идеи. Но смог только фыркнуть и в знак протеста полез в трюм за Обулком.

Циклоп начал с того, что, прислонив палку ко лбу, прикрыл глаз и замычал что-то себе под нос. Ритуал длился несколько минут. Рэм деликатно ждал, разглядывая фигуру гриза. Его тело представляло собой перевёрнутую пирамиду — широкие прямоугольные плечи и узкие бёдра с короткими кривыми ногами. При такой внушительной комплекции тоненькая палочка в лапах гриза смотрелась как зубочистка.

— Ну что, понеслась? — сказал Рэм.

Закончив шаманить, Циклоп открыл глаз и двумя взмахами палки разрубил воздух — вжик, вжик. Потом принял стойку, ничем не отличную от той, какой пользуются на Земле любители подобных развлечений. Рэм сделал выпад. Хороший, как он полагал, по скорости и хитрости предполагаемого укола — и не заметил, что наткнулся на палку.

— Ха-а, — невольно вырвалось у Рэма, когда Циклоп незаметным движением кисти всадил тупой конец «шпаги» ему в грудь. — Как это ты? Давай ещё.

— Хозяин, будет лучше, если ты наденешь защиту. В КС-е есть два полных комплекта ВП-404.

— Ты думаешь? — Рэм упрямо усмехнулся.

Он повторил выпад, добавив обманный финт, и тут же получил хлёсткий ответ в плечо. На этот раз намного чувствительней.

— Чёрт! Как ты это делаешь?

— Хозяин, прости, но твой земной тренер не владел грулом ни на волосок. Он шарлатан.

— Ладно-ладно, давай ещё, — Рэм не терял надежды зацепить гриза хотя бы разок.

Через полчаса он всё же надел боевую экипировку, которая защищала живот, спину, плечи, голову и делала его похожим на киборга.

— Послушай, это нечестно. У нас неравные условия.

— Не думай об этом. Бей со всей силы. Ты всё равно не попадёшь.

— Циклоп, не надо меня дразнить, а то я врежу.

— Врежь, врежь, мой дорогой хозяин. Скорее Белый Камень сойдёт со всей орбиты, чем гриз проиграет человеку.

«А он умеет подцепить», — подумал Рэм и, выставив вперёд правую ногу, устремился в атаку. Он вспомнил время, когда, выходя на ринг, чувствовал азарт и упрямое желание победить во что бы то ни стало, и этот азарт выручал его в самых отчаянных положениях. Правда, то был бокс, но кто сказал, что спортивный дух ни в счёт? Даже если он проиграет, то проиграет достойно. Через десять минут, весь взмокший, Рэм захотел скинуть сковывающую движения экипировку. Раздражало то, что Циклоп оставался на одном месте. Гриз не наносил удары, а только парировал их с непринуждённой лёгкостью и виртуозностью, будто играл с ребёнком, а не бился со взрослым мужчиной.

— Послушай, Циклоп, если будешь продолжать в том же духе, я обижусь. Давай по-настоящему!

— Прости, хозяин. Если тебе угодно…

Рэм даже не заметил, как очутился на земле.

— Ещё! Давай ещё!

Рэм дважды поднимался и дважды падал. Палка в руке Циклопа, словно смычок скрипача-виртуоза, порхала в воздухе и выделывала немыслимые пассажи. Это было похоже на колдовство. На третий раз Рэм бросил оружие, сорвал с головы шлем и, вытирая пот со лба, сдался:

— Всё, хватит, баста… Обещай, что ты научишь меня! Слышишь?

Циклоп приложил палку к носу и застыл, как часовой на посту, потом высунул розовый язык и вперился в Рэма янтарным глазом.

— Освоить грул за несколько часов невозможно. На Белом Камне его начинают постигать с малолетства, и на это уходит жизнь… Но тебе, хозяин, я помогу. Я покажу основные приёмы и упражнения, а дальнейшее будет зависеть от твоих способностей.

— Я буду стараться, Циклоп, вот увидишь.

Тоска по родине… Поначалу это было сравнимо с нытьём зуба — вполне терпимая боль, которая, однако, если зуб не лечить, заканчивается плохо. Со временем выносить ностальгию становилось всё труднее, особенно в неестественной для человека среде — это не одно и то же, что эмигранту на чужбине, но всё-таки на родной планете. Рэм сопротивлялся как мог, выручала Геля — её образ, воспоминания. Становилось как будто легче. На время. Но и для этого нужны были тишина и одиночество, а ностальгия являлась, когда вздумается, без расписания. Занятия с Циклопом неожиданно помогли — память мышц, тела, когда часами тренировался с грушей в спортзале, оттачивая удары, словно переключили сознание, вернули равновесие и твёрдость.

Пока Обулк рыл подземный ход поблизости с лагерем, Рэма тренировал Циклоп. Когда земляные работы переместились дальше, Рэм занимался самостоятельно, не пропуская ни дня, чтобы выполнить набор упражнений, который ему задал строгий внимательный тренер. «Не теряй ни одной свободной минуты, — повторял Циклоп наставительно. — Грул любит тех, кто не гоняет лодыря, и только тогда открывает свои секреты.»

Рэм ещё раз убедился в педагогических способностях Циклопа — его неколебимое спокойствие и ненавязчивая рассудительность вызывали уважение и доверие. Гриз напоминал большое крепкое дерево, которое защитит и от продувного ветра, и от проливного дождя, и от палящего солнца.

Прошло три недели. Башни и стены на горизонте вблизи оказались мощной крепостью. Рассмотрев её с окрестных высот, Рэм понял, что ему крупно повезло. Три ряда стен, напичканных разнообразной аппаратурой и оружием, бункеры, казармы, ангары с боевыми истребителями окружали здание в треугольнике гигантских башен. Высокие, тонкие, круглые и острые, как заточенные карандаши, башни упирались в небо и сверкали на солнце. Сверкали, собственно, не сами башни, а небольшие уплотнения под куполами, отчего казалось, что это маяки посылают сигналы кораблям в открытое море. Но не сами башни так поразили Рэма, а здание посередине. Он даже зажмурился и встряхнул головой, чтобы исключить галлюцинацию. Здание с мраморными колоннами, мансардной крышей и множеством позолоченных скульптурных украшений было выполнено в стиле барокко. Словно перенесенное сквозь порталы из далёкой Земли, оно выглядело как цветок, посаженный в бесплодную почву в надежде, что он приживётся. Уже во второй раз Рэм находил в Бериане свидетельства материальной культуры человечества. То, что связь землян с космосом имело давнюю историю, он знал по Тибету. И всё равно это было удивительно. Могло ли это помочь в поисках Гели? Несомненно. Он это чувствовал всеми своими порами. От волнения Рэм долго не мог прийти в себя.