Циклоп включил автопилот, встал и отряхнулся как мокрая собака. Дикари полетели во все стороны. В гриза метнули топор, но отточенное каменное лезвие отрикошетило от густой шерсти. В ответ он двинул кулаком. Череп дикаря брызнул содержимым, как раздавленное яйцо. Таким же образом Циклоп расправился и с остальными нападавшими. Когда он закончил, Болтун вылез из-под приборной доски.

— Лохматушка, милый, скорее к хозяину, помоги ему…

Но Рэму помощь была не нужна. Он устало опустил оружие. Трупы лежали грудами. На одной куче в полный рост раскинулся чёрный как сажа дикарь, с ожерельем из ракушек на шее и тростниковой палочкой в ноздрях. Его поза позволяла хорошо рассмотреть обитателя хардовских лесов. Ростом он был чуть больше полутора метров, тело узкое, сухое, с выпирающими рёбрами, но руки, обвитые толстыми, как канаты, мышцами, выглядели угрожающе сильными. На руках и ногах было по восемь пальцев.

Циклоп молча принялся сбрасывать трупы в реку. К нему присоединился Обулк. Солнце уже поднялось, и лес полнился голосами птиц и криками животных. Неизвестно с каких лугов повеяло густым цветочным ароматом. Река тянулась светло-голубой шлеёй, сверкала и бликовала как зеркало. Природа как будто хотела поскорее забыть то, что здесь произошло.

Новый лётный комбинезон, приобретённый Рэмом на Х-15, неплохо защищал от стрел, но одна стрела, пущенная с близкого расстояния, всё же застряла у него под левой лопаткой. Рана горела. Нужно было остановить кровотечение, но сначала — освободиться от стрелы.

Болтун, зелёный от переживаний и страха причинить хозяину боль, категорически замотал головой. Тогда Циклоп просто взял и с силой дёрнул за древко — наконечник выскочил, прихватив кусок мяса. Рэм вскрикнул. Вскрикнул и Болтун, как будто это ему, а не хозяину было больно. А потом зарычал:

— Мясник! Неужели нельзя было помягче?

Позже Рэм сидел у бортика с перевязанной крест-накрест грудью, весь в пластырях, вылизанный Болтуном с ног до головы, и умолял туга оставить его в покое.

— Хозяин, вы не понимаете, слюна этих уродов может быть ядовитой!

— И что? Твои слюни меня спасут?

И всё же он снова убедился, что целебные свойства слюны туга — не пустые слова. Через несколько часов боль утихла, а к вечеру он уже довольно свободно двигал рукой, что подтолкнуло его принять решение, которое его друзья поначалу встретили в штыки.

Циклоп первым спросил о том, о чём все думали, но молчали:

— Они погибли?

— Мёртвыми мы их не видели, — сказал Рэм. — Может быть, попали в плен. Их надо искать.

— О, святой Тобу! — Болтун всплеснул руками и закатил глаза. — Хозяин, у вас, без сомнения, самое благородное сердце и изощрённый ум. Но иногда вы говорите откровенную чушь. Что нам до этого ублюдочного пирата? Обулк, не слушай, это тебя не касается… Мотс — он нам кто? Родственник? Друг? Вспомните КУ2009Т, сколько проблем создали эти пьяницы с ним во главе. Так что, мы теперь из-за него в пекло должны лезть?..

Болтун возмущался, аргументировал, но Рэм его не слушал. Попросил Циклопа вывести карту местности на экран. По берегам реки тянулись джунгли, бескрайние, как море, утекая за горизонт, и лишь в одном месте, в пяти километрах на юго-запад, они расступались вокруг небольшой возвышенности.

Решили осмотреть это место поближе. КС-12 пролетел низко над кронами и повис в воздухе. Если представить муравейник размером с десятиэтажный дом, сложенный из брёвен и веток, то сооружение под днищем вездехода по-другому назвать было и нельзя. Не хватало только самих обитателей — муравейник выглядел заброшенным. Ещё одно сравнение всплыло у Рэма, когда, приглядевшись, он заметил грани, как на пирамидах Южной Америки и Египта.

— Возьми ниже, — попросил он Циклопа. — Может, они в лесу?

— Хозяин, я вспомнил: механик носил бигл, с которым никогда не расставался. Сейчас я попробую его поймать. Вдруг получится.

Когда на экране замигал слабый, едва различимый маячок, все с облегчением вздохнули: значит Мотс и Игл в пирамиде.

Циклоп почти посадил машину на муравейник, чтобы лучше его просканировать, и тотчас на мониторе появился спутанный клубок тоннелей и мутное белое пятно в самом его центре. Что это? Полое пространство? Тронный зал короля дикарей?

Рэм вышел на палубу и перегнулся через бортик, силясь разглядеть то, что скрывалось под деревянным коконом пирамиды. И тотчас отпрянул: в миллиметре от головы прожужжала стрела.

— Циклоп, назад!

Приборы забили тревогу, гриз дал реверс, вездеход мгновенно взмыл в воздух. С десяток дикарей молча наблюдали за удаляющейся железной лодкой — так, наверное, представлялся им КС-12 — а потом снова исчезли между брёвен муравейника.

Циклоп вернул вездеход на прежнее место, к реке. Сигнал бигла пропал.

— Что это значит, Лохматый? Их что, убили? — пискнул Болтун.

— Нет, просто сигнал на этом расстоянии что-то глушит.

— В любом случае, мы своих не бросаем. Надо вызволять, — решительно произнёс Рэм. Вот только как? Все подумали об одном и том же и дружно перевели взгляды на Обулка. Кумиди сидел неподвижный и прямой как кол, его маленькие глазки прятались в складках кожи. Обулк оказался не храброго десятка, но сейчас от него требовалась не воинская доблесть, а совсем другое. Сообразив, что вести себя и дальше сторонним наблюдателем не получится, Обулк что-то невнятно прогундосил. В переводе Болтуна это означало: кумиди землекопы, а не короеды, брёвна ему не прогрызть.

— Да и всё равно близко к пирамиде они нас не подпустят, — задумчиво произнёс Рэм. — Нет, надо искать другой вариант.

— Какой? — выкатил глаза Болтун.

— Дикари отдалённо похожи на людей. Если меня раздеть да намазать чем-нибудь, например речным илом, то я вполне сойду за одного из них.

— Хозяин, вы что, собираетесь лезть к ним в логово? Ни за что не пущу!

— Сейчас не до шуток, Болтун.

— Какие уж шутки, если вы в здравом уме такое предлагаете!..

Вмешался Циклоп:

— Мы не знаем, что они делают по ночам. Спят? Охотятся? Мы не знаем о них ничего. Твой вариант, хозяин, рискованный.

— Да, согласен. Но другого у нас нет. А времени в обрез.

— На КС-12 есть чем разнести муравейник за пару минут, — не слишком уверенно предложил Циклоп.

— Ага, и вдарить всеми калибрами по Мотсу и Иглу. Им как раз хватит. Нет, делаем по-моему.

День ушёл на подготовку. Рэм и Болтун облазили берег реки и нарыли липкой, тёмно-бурой грязи, похожей на глину, с неприятным тухловатым запахом. Рэм подумал, что это и к лучшему, ведь от дикарей воняло, как в жару от мусорных баков. Он разделся. Туг обмазал его с ног до головы и с довольным видом произнёс:

— Теперь вы похожи на Обулка.

— А на дикаря?

— Скорее, на трухлявую корягу.

— Подожди, для достоверности не хватает некоторых деталей: ожерелья из ракушек, перьев в волосах…

На солнце грязь подсохла, и стала зудеть кожа. Ощущение было не из приятных, хотелось поскорее залезть в воду и отмыться.

— Вам плохо, хозяин?

— Ничего, стерплю.

Дно реки было устлано перламутровыми ракушками, а вот с пером возникли сложности. Где взять? Устраивать охоту на пернатых — значит, поднимать шум и привлекать внимание. «Ну что ж, придётся обойтись без головного убора», — подумал Рэм, но тут Болтун вылез из кустов, держа в руке веточку с перистыми серебристыми листьями — чем не птичье перо? Рэм закрепил веточку в волосах и на этом поставил точку: ночь добавит гриму недостающее.

Циклоп весь день возился с бортовым компьютером, его старались не беспокоить — так сердито сверкал единственный глаз гриза под нависшей чёлкой. Когда солнце зашло за кромку леса, Циклоп с удовлетворением произнёс: «Получилось!»

— Что получилось, Лохматуша?.. — после боя с дикарями Болтун был необыкновенно ласков и нежен к гризу.

— Я это сделал.

— Да не уж то? Хвала великому Тобу! Но что ты сделал, душа моя, скажи, не тяни за жилы…