— Что ты хочешь этим сказать? Что человек глупее туга?

— Но вы же сами говорили, что на Земле умные и сильные всегда богаты. А у тугов наоборот.

— Это почему?

— Умный туг не станет кичиться богатством, чтобы выделиться среди всех. Ибо ни богатство, ни власть его не защитят, если рядом живёт нищета.

— Мудрено. Только знаешь, ты со своей философией оказался в клетке, а я тебя спас. Это как получается?

Болтун сокрушённо вздохнул:

— Вы, хозяин, необыкновенный человек…

Через семь дней от Головуна пришёл гонец, а ещё через три эскадра в составе бессчётного количества больших и малых судов отчалила от Х-15 и двинулась на усмирение взбунтовавшегося правителя планеты Хард.

Казалось, их было не меньше, чем звёзд на небе, и это производило яркое впечатление — как волчья стая, осиный рой или испанская армада, идущая проучить ненавистных англичан. При этом ничто не двигалось, а висело, словно пришпиленное к обзорному экрану канцелярскими кнопками. Ближе всех был Т-90ШГ — второй по величине после крейсера адмирала Головуна, застывший в верхнем углу, его выпуклый бок с подвесками фотонных торпед служил ориентиром для «Ласточки». Строй лишь ощущался — порядка в нём было не больше чем в куче хлама, вываленного из старого сундука.

Всё же мощь эскадры «Пиратского братства» завораживала, и смотреть на экран можно было бесконечно, если бы не пьяные крики, ругань и каркающий надрывный хохот, долетавший до рубки.

Головун прислал на QR-4 двенадцать законченных мерзавцев. Пираты по-хозяйски расположились в главном отсеке, раскидали повсюду свои вещи и занялись тем, чем привыкли заниматься в свободное от грабежа и убийств время: играли в кости на деньги. Пили, как правило, ром и особенно любимый гворл (что-то вроде самогонки), после которого кидались в драку. Пиратам ничего не стоило перерезать друг другу глотки, и Рэму приходилось их разнимать.

Болтун сбился с ног, таская продукты из холодильной камеры. Только и слышалось: «Эй, туг! Поживей! Ты где там застрял?..Тебя только за смертью посылать!.. Неповоротливая ты скотина!..».

«Сам ты скотина», — цедил сквозь зубы Болтун и обречённо лез в трюм «Ласточки». За несколько дней туг заметно осунулся, хохолок обвис и болтался за спиной, как понурый собачий хвост. Рэм терпел из последних сил.

Верховодил пиратами некто Мотс, который особенно измывался над Болтуном. Однажды, проиграв в кости изрядную сумму денег, решил вымести на нём злость. Схватил туга за горло и принялся его трясти, забавляясь тем, как тот хрипит и меняет цвет кожи. Мотс сжимал пальцы — туг синел, отпускал — и он покрывался блевоточной желтизной. Весело!

Рэм подбежал.

— А ну отпусти его!

Мотс отпустил. Затем вытянулся во весь рост — на голову выше Рэма — и нагло ухмыльнулся:

— А что ты сделаешь? — Мясистый, усыпанный угрями нос пирата шумно втягивал воздух.

— Ставлю на человека…

— Мотс уделает его в полпинка…

— Держу пари…

— Принимаю…

Пираты устроили стихийный тотализатор, как на спортивных соревнованиях. Лучше было бы обойтись без потасовки, но реакция, доведённая в боксе до автоматизма, сыграла против Рэма. Кулак вылетел самопроизвольно и будто размозжил прогнившее яблоко — из угреватого носа брызнул фонтан коричневой слизи. Падая, инопланетянин выхаркнул что-то рычащее: «Ахр-р-р-р…», тут же вскочил и вновь был отправлен в нокаут, но уже ударом в челюсть.

— Хозяин! Я иду к вам на помощь! — Циклоп мгновенно вырос в дверях рубки.

— Не стоит, я сам справлюсь. Лучше следи за приборами.

Мотс больше не поднимался. Лежал, опираясь на локти, и вращал глазами в поисках фокуса, который потерял стараниями Рэма.

Пираты гудели, толкались, как на фондовой бирже — кому-то исход короткого поединка принёс барыш, кому-то — убыток. Один из пиратов, с колючим кустом растительности на затылке, угрожающе надвинулся на Рэма.

— А если мы тебя все разом, тогда как?

— А вот так! — ответил Рэм и сунул ему в прищуренный третий глаз, отчего пират ойкнул и присел на корточки. Стало тихо. Циклоп грузно шагнул в отсек и передёрнул затвор винтовки — металлический щелчок прозвучал угрожающе.

— Я вот что думаю, господа хорошие, — сказал Рэм, слизывая кровь с разбитых костяшек кулака. — Я обещал адмиралу Головуну привести QR-4 в составе эскадры к Харду и принять участие в боевых действиях. Но что вы все до одного проделаете этот маршрут, я не обещал. Улавливаете ход моих мыслей? Поскольку здесь командую я, мне решать, кто летит, а кто отправляется за борт. И не надо проверять меня на вшивость. Подумайте хорошенько над этим.

Рэм кивнул Циклопу, и они ушли в рубку, задраив за собой дверь. Болтун вылез из-под кресла.

— Ох и хлебнём мы ещё горя с этими скотами!

— Это мы посмотрим. Пусть только полезут, — холодно произнёс Рэм.

— Хозяин, ты прав. Но до Харда далеко, а мы уже как в осаде, — заметил Циклоп.

Рэм поглядел на обзорный экран. По нему бегали разноцветные кружки, быстро сокращаясь и выхватывая бледную точку в верхнем секторе.

— Это что?

— Э-э… Планета КУ-20009Т. По всем параметрам пригодная для жизни.

— Далеко до неё?

— Хозяин, если надо, могу изменить курс, и мы быстро окажемся на её орбите.

— Это хорошо.

— А что, разве у нас есть план? — навострил уши Болтун.

В рубку постучали. Циклоп схватил винтовку, но Рэм остановил его:

— Подожди! — и кивнул Болтуну, который был ближе к двери:

— Открывай.

На пороге стоял Мотс и двое пиратов. Физиономии у всех были явно сконфуженные.

— Извини, капитан, но есть проблемка, — сказал Мотс. — Там одному из наших поплохело. Перебрал чуток…

— А я тут при чём? Я не врач. Пусть терпит.

— Это понятно. Только…

— Что только?

— Это укороп…

— С Перистоля?! — взвизгнул Болтун.

— М-да-а, — протянул Циклоп.

Реакция друзей заставила Рэма напрячься.

— Он самый, — ответил Мотс.

— Только этого не хватало! — Болтун всплеснул руками. — Хозяин, надо срочно заткнуть ему пасть, иначе нам всем, как вы любите выражаться, крышка.

Укороп лежал на спине, выставив шарообразный живот, вернее два живота, разделённых глубокой складкой — первый начинался возле груди и перетекал во второй, значительно больший.

Пираты держались от укоропа на расстоянии, а Мотс, который после двух нокдаунов сильно зауважал капитана Пылвса, сказал:

— Надо закрыть его в шлюзовом отсеке. Пусть сидит там до Харда.

Укороп приподнял маленькую бледную голову и тонко пропищал:

— Не надо… Мне уже лучше…

Неожиданно его щёки раздулись, на бледно-серой коже проступили алые пятна, глаза полезли на сморщенный лоб. Издав рыкающий звук, укороп выпустил изо рта струю зелёной блевотины. Попав на стенку, она зашипела и запузырилась. Отсек наполнился облаком вонючего дыма.

Пираты сиганули в разные стороны. Болтун вцепился в куртку хозяина и изо всех сил потянул его к рубке. Раздался звук сирены, но за мгновение до него желудок укоропа исторгнул ещё одну порцию блевотины.

«Опасная концентрация газа», — механическим голосом возвестила аварийная система.

Рэм побежал к рубке, но с удивлением обнаружил, что ноги болтаются в пустоте. Рэм будто оказался в детской ванночке, наполненной мыльной пеной. Он пытался плыть, но получалось плохо. Вода — он чувствовал её запах и горьковатый привкус — заливала глаза, лезла в нос. Рэм захлёбывался и тонул.

— Держитесь!.. Я иду на посадку!..

Знакомый голос донёсся откуда-то сверху. Что он кричит и к кому обращается? И как можно держаться, если тяжёлая липкая вода цепями опутывает ноги и тащит на дно? Он в последний раз глотнул воздуха, и зелёная мутная бездна поглотила его с головой.

Рэм очнулся и увидел небо. По небу бежали облака. Перетекая из одной формы в другую, клубясь, расширяясь и сужаясь, они напоминали детскую игрушку — калейдоскоп, в котором цветные кусочки стекла складываются в разные рисунки. Вот облака надулись парусами, вот вспучились снеговыми шапками, а вот уже несутся волнами, подгоняемыми ветром, но через мгновение их уже нет, и наступает хаос, в котором спешит родится что-то новое и неожиданное.