И всё же что-то не давало покоя.

По-хорошему, следовало бы задержать детишек и допросить их, но лезть в политические игрища аристократов не было ни малейшего желания.

Тем более, что к его делу это не относится.

- Может проезжать, благородные, - задумчиво проговорил он. – Если необходимо, я вышлю сопровождение.

- Благодарю за предложение, но мы справимся и сами, - старшая сестра излучала доброжелательность, но в голосе её звучала угроза, - ваша помощь не требуется.

Фаррел дал знак своим людями, те освободили проезд, а брат с сестрой спокойно двинулись на север. Паладин провожал их взглядом и думал о сложностях жития в благородных семействах, интригах, опасностях и неуёмной жажде власти…

Глупые мысли. Опасные. Лишние.

Он тряхнул головой и скомандовал людям:

- Тут нам делать больше нечего. Выдвигаемся.

Я сидел на крепостной стене и смотрел на волны, мерно накатывающие на берег.

Сколько я уже тут? День? Месяц? Год?

В иллюзорном мире не ощущался бег времени, тут не было дня и ночи, отсутствовали голод и жажда. Лишь вечная неизбывная скука стала моей спутницей, неотрывно следующей по пятам и медленно, но верно сводящей с ума.

Чтобы хоть как-то бороться с нею, я запирался в рабочем кабинете замка и разбирался в принципах работы контуров усиления и дальнейшего совершенствования своего небогатого арсенала. Ну а что, я получил покой, о котором так мечтал, время для совершенствования навыков, позволившее стать намного сильнее. Та же формула Стрелы Древних возникала в мозгу подобно вспышке молнии, стоило лишь подумать о ней. Нет, даже не подумать! Хватало и смутного желания, осознанной необходимости, как Стрела, усиленная тремя плетениями, «взводилась», готовая к использованию.

В закутке внутреннего двора нашлась небольшая тренировочная площадка с парой чучел, наделённых даром самовосстановления, на которых я изрядно потренировался в последнее время.

Жаль, что тренировки не помогали ответить на главный вопрос «Как отсюда выбраться?», который с каждым разом становился всё насущней. Ни попасть в Пар-вален, ни вернуться в Дамхейн я не мог. Айш-нор и Чуча не попадались на глаза. Даже слепой демон который, возможно, не демон, а падший бог, и тот ни разу не заскочил на огонёк, хотя я уже так отчаялся, что, пожалуй, был бы рад встретить и его.

- Не соблаговолишь ли ты почтить меня своим присутствием?! – раздался знакомый голос из замка.

Я вздохнул и, спустившись с зубца, медленно двинулся обратно, к своему единственному собеседнику, нечасто баловавшему меня вниманием.

Пересёк двор, открыл входную дверь и присел прямо перед решёткой, за которой с бокалом вина в одной руке и бутылкой в другой разместился мой двойник.

Как и всегда, он был одет с иголочки: приталенный пиджак, белоснежная рубашка с изумрудными запонками, длинные чёрные брюки, изящные итальянские туфли, начищенные до зеркального блеска, пенсне на правом глазу, два аккуратных кольца с бриллиантами на пальцах, серебряная серьга с жемчужиной в левом ухе.

Тут, возможно, стоило бы пошутить про эстетствующие меньшинства, но вот только как-то не хотелось. Чувство юмора у меня в последнее время словно отшибло, а на его место пришла тупая апатия.

- Чего ты хотел? – поинтересовался я.

- Скоротать вечность за ограниченно интересной беседой, моё недалёкое отражение, - раздвинув губы в презрительной усмешке, сообщил он.

- И зачем?

- Без особой цели, просто надо же нам как-то взаимодействовать в сём храме постоянства посреди мёртвой бесконечности, выжженной пустоши, именуемой твоей душой.

Я напрягся, представляя, как в одной руке появляется бутылка колы, а в другой – гамбургер. Естественно, ничего не получилось. А вот у этого засранца призыв самых разных ништяков не вызывал ни малейших затруднений. Стоило ему только пожелать, как из воздуха появлялись бутылки вина, изящные закуски родом из французской кухни, даже книги.

Мне оставалось лишь с завистью смотреть на это всё, зверея всё больше и больше.

- И почему ты не отстанешь от меня? – не выдержал я.

- Потому что, увы, обречён быть реверсом твоей монеты жизни, о моё жалкое альтер эго.

- Кто это ещё у нас альтер, - буркнул я. – Не припомню голосов в голове до недавних времён.

Он ядовито усмехнулся и отпил немного вина, закатив глаза от наслаждения.

- Шато Бордо тысяча девятьсот девяностого года, - со знанием дела ответил двойник, - год исключительно удачного урожая и превосходного вина, которое, впрочем, подобным тебе не оценить.

Я фыркнул.

- Ты всего лишь шизуха, сидящая за решёткой, и знаешь об этом вине лишь потому, что мне как-то довелось его попробовать или прочитать статью на Википедии. Нечего тут строить из себя мегаэстета. Вали давай в родной Сан-Франциско, там таких, как ты, много.

Он ничуть не рассердился, пригубил ещё немного вина, после чего вдруг посмотрел на меня серьёзно и зло.

- А кто виноват в том, что я пробудился? М? Подскажешь?

- Я, что ли?

- Кто же ещё? Ты не представляешь, какое это было блаженство, путешествовать посреди Ничто, плавая на волнах Ида, наслаждаясь тёплыми водами реки времени, по которой мы с тобой текли от распашонки и до савана. Спать и видеть сон о реальности, что сама легко могла оказаться сном бабочки. И что же? Ты отправился в мир мёртвых при жизни. Разбудил меня, вытолкнул наружу из материнской утробы небытия в ад бытия. Не хочешь взять ответственность?

- Не собираюсь жениться на тебе, - фыркнул я. – И вообще, у меня не было выбора.

Он засмеялся, тяжело, мрачно, жестоко.

- Ах эти замечательные слова. Бедненькие люди, никогда и ни у кого нет выбора. Один ну просто обязан трахать детей, второй – убивать стариков, третий – лгать нищим, четвёртый – воровать у голодающих. И каждого, буквально каждого к столь незавидному финалу подтолкнули ну совершенно непреодолимые обстоятельства. Ну как они могли сдержаться, да?

- Спасибо, что сравнил с насильником-педофилом.

- Всегда пожалуйста, обращайтесь.

Я пропустил колкость мимо ушей и продолжил:

- Есть одно «но». Если бы я не согласился, то умер бы.

- Ну и надо было так поступить, в чём проблема? Мой сон стал бы вечным, ты бы обрёл шанс на нормальное посмертие, и всё закончилось бы хорошо.

- Не для Маши с Леной.

- Ой-ой-ой, какой ужас. Не они первые, не они последние. Справились бы как-нибудь.

Я сжал зубы, чтобы не сорваться на брань, отвернулся и выглянул наружу. Тьма в небесах всё так же пугала антрацитом, так сильно напоминая звёздную дорогу Тёмной Тропы, на которой мы столкнулись в последний раз с безумным пожирателем. Как мало времени прошло с тех пор и как безумно много.

Казалось, это было в прошлой жизни, а может, так и есть? Может, там снаружи уже сменились эпохи, моё тело давным-давно истлело, а Дамхейн даже забыл о безалаберном попаданце, одинаково глупо жившем и умершем?

Эта мысль не прибавляла оптимизма, и я постарался прогнать её прочь, ответив двойнику:

- А я не хочу, чтобы они справлялись «как-нибудь», я хочу нормально.

Тот вновь пригубил вина и презрительно скривился.

- Нормально уже не будет, неужели ты не способен понять столь очевидную вещь? Правда?

- Я найду способ вернуться домой.

- И что же будет дальше? Поведай, о мудрый. Появишься ты такой красивый, с искусственной рукой, боевой магией и регенерацией, а что потом?

Этот вопрос не застал врасплох, потому что я и сам больше одного раза думал, как же поступить в этом случае, чтобы не спалиться и не стать подопытным кроликом.

- Я сперва растрачу всю магию и вернусь уже без руки. Скажу, что заработал амнезию и не помню, что со мной было и как стал калекой. Всё равно на земле не живут звери Судий, а значит, пополнять энергию я не смогу.

- А что, если сможешь? – неожиданно поинтересовался мой двойник. – Что, если к моменту возвращения ты окажешься достаточно могущественным для того, чтобы не обращать внимание на костыли?