- Ага, ну, пусть так. Ты, похоже, знаешь об этих тварях больше нашего?

- Но меньше, нежели владыка мира мёртвых.

Наша кровопийца попыталась соскочить с темы, но Сюин и не думала отступать.

- От него дождёшься ответа, как же. Не юли, говори давай.

Глаза Фотини сузились от гнева, а рука как-то сама собой потянулась к обрезу, но она сдержалась, не решившись, видимо, начинать мордобой посреди чертовщины. Ну или сочтя нашу пожирательницу чересчур сильной.

- Я не специалистка по перемещательствованию меж миров, но кое-что знаю. Есть материальные планы бытия, есть – назовём их так – духовные. Но все они – сущее, жизнь, бытие. А есть нежизнь. Пустота. Не знаю, как объяснить это лучше. Ничто, появившееся одновременно с созданием материального и духовного измерений. Понимаете?

Мы закивали, хотя я видел, как остекленели глаза местных.

- И нужно понимать, что пустота заполняет собой пространство между сущим. Но она, как ни странно, не пуста. В ней обитательствуют твари столь же древние, сколь и могущественные. Они – вечная энтропия, что рано или поздно уничтожит нашу вселенную и породительствует новую, но это будет не сегодня, да нам так глубоко зарываться нет смысла. Важно иное. Одну из таких сущностей именуют Великим Пожирателем. Она обитает, если так можно выразиться, ближе к поверхности океана пустоты. И её порождения просачиваются в межмирье. Да что там просачиваются, они частенько обитают в нём, стараясь сожрательствовать всех, кого получится.

Ага, а мы, стало быть, дрались с ними. Получается, буря отправила нас куда-то на границу между мирами? Всё интересней и интересней.

- Тёмные тропы как раз проходят очень близко к межмирью или даже по нему, - добавила Сюин. – И их хозяева всегда пытаются взять плату с проходящего. Если тот силён - сумеет пробиться, если слаб или ранен – заплатит частью себя. А ещё такие как Гелтах умеют распахивать ворота на тропы. Стоит это недёшево, но наш друг, кажется, решил прикончить тебя любым способом, невзирая на последствия.

- Прекрасно, - я шумно выдохнул и чуть силнее, чем следовало бы, сжал древко копья. – Пустота, которая не пуста, межмирье, которое не мир, твари, которые не твари, греки, которые не греки, боги, которые не боги, и Гиперион, который не Гиперион! Что дальше?

Они воззрились на меня, как на блаженного, и пришлось разъяснять глубокую в своём идиотизме мысль:

- Делать что будем?

Во взглядах девушек недоумение сменилось жалостью. Они точно на юродивого смотрели.

- А разве неясно? - Сюин взмахнула мечом.

- Действительно, - Фотини со щелчком переломила обрез, загнав патроны в патронник.

- Прикончим его!!! – одновременно провозгласили девушки.

- Все помнят план? – поинтересовался я, наверное, в десятый раз.

Ответом послужило недовольное сопение.

Ну да, ну да, настроение у всех было не ахти, но что делать, раз уж нам выпала честь идти первыми и принимать лицом атаки?

Увы, но от первоначальной идеи пришлось отказаться: малые группы были бы попросту окружены бесконечными потоками чёрных монстров и стали бы закуской. А потому двигались мы большим отрядом, спускаясь всё ниже и ниже, забираясь всё глубже в лабиринт тоннелей.

В переплетение каменных кишок, пронизанных капиллярами труб, не поддавшихся упрямому бегу реки времени и безропотно несших свой дозор на благо мёртвых людей, не успевших добраться до спасительных, дружелюбно оскаленных ртов дверей.

И порождения безвременья и нежизни заставляли каждый шаг оплачивать кровью – своей ли, чужой ли, то не важно, ведь пока льётся алая влага, щедро орошая поросшие грибком и мхом бетонные плиты, существование продолжается, а лишь оно и имеет значение.

Лишь разрушение, сменяемое созиданием, жизнь, что наследует смерти, витальная энергия, отринувшая могущество мортема, дарует вселенной право открывать глаза каждые новые сутки Брахмы, начать кальпу, кою неизбежно сменит махапралая, чтобы начать всё сызнова.

Так было, так есть и так будет вовеки, а потому, коль ничтожно всё сущее и вся суета мирская…

Мелкая тварь впилась мне в левую руку, и я взвыл от боли, размахнулся и со всей дури приложил её об угол. Пасть монстра разжалась, а копье окончило его бренное существование.

- Что, поспать решил? – рассмеялась Сюин, перерубая очередную тварь.

- Типа того. Далеко ещё?

- У меня спрашиваешь?

- Справедливо.

Я обернулся, нашёл где-то в центре нашего строя Нарендру и крикнул ему:

- Сколько идти?

- До лестницы. Потом – ещё вниз.

Ну хорошо, вниз так вниз.

Со слов Айш-нора выходило, что нас не затянуло меж миров, как в прошлый раз, когда караван попал под дождь, нет, вместо этого кто-то – не будем показывать пальцами на однорукую скотину! – приоткрыл калиточку, в которую, собственно говоря, и хлынули незваные гости. Стало быть, нужно лишь прикрыть лаз и задвинуть метафизическую щеколду, вот только сделать это будет не так просто, как хотелось бы – по-настоящему эффективно бороться с тенями могло лишь моё копье да дезинтеграция бабули Сэйбх, как бы смешно это ни звучало.

Наверное, Айш-нор мог бы спалить их всех, но он не торопился применять силу, и я даже перестал осуждать его за это. Скорее всего, именно архидемону предстояло запечатывать прореху в ткани мира, а значит, как бы грустно это ни звучало, его энергию нельзя расходовать. Да и не выйдет заставить наглого птыца, чего уж там.

Прикончив очередную тварь, я первым шагнул на ступени, ведущие вниз и почуял – что-то не так.

- Народ, вы тоже ощущаете это? – я резко обернулся…

И уставился на пустоту.

Позади и с боков не было ни единой живой души, а вместо коридора красовалась идеально гладкая стена из… Эм-м-м, из пустоты, что ли?

Я уже видел подобное там – в центре бури – когда приоткрылось окошко в… в Пустоту? Бездну? Великое Ничто? Ту странную и непознаваемую субстанцию, из которой на нас смотрело безумное и чудовищно опасное создание, один взгляд которого способен свести смертного с ума?

Возможно.

Так или иначе, но сейчас за моей спиной красовалось оно.

Я посмотрел вниз. Вздохнул.

- А чтоб вас всех! – выругался в сердцах. – Как знал, что какая-то хрень будет!

Облегчив душу, проверил снаряжение, в которое на сей раз, увы, не входил Чуча. Кажется, демонический каннибал сделал вывод из прошлой своей оплошности и подкрутил что-то в заклинании. Ему не нужен был ни ллинг, ни Дитя Амока. Ну ладно, зато револьвер, копьё и дробовик со мной. Чёрт знает, поможет ли что-нибудь против опытного и могучего искажённого, но выбора нет.

Я аккуратно сгрузил рюкзак и достал из него портсигар, который как-то не трогал в последние недели. Не до того было.

Открыл его и извлёк фотографию. Провёл ладонью по гладкой плёнке, после чего поцеловал.

- Я обязательно вернусь, верьте.

Увы, такой уверенности у меня не было, но очень хотелось немного подбодрить себя.

Со щелчком захлопнул портсигар и убрал его, подумал немного и оставил рюкзак тут, забрав дробовик. Перезаряжать его времени точно не будет, но хотя бы выстрелю пару раз, и то хлеб.

Настроившись на позитивный лад, я двинулся вниз.

Он ждал меня. Прямо в центре большого подвала или маленького ангара, или ещё какой-то непонятной хрени неясного назначения.

- Пришёл-приполз, - осклабился искажённый. – Сейчас ты сдохнешь-умрёшь!

Я смотрел на него, и в груди закипала даже не злость, а ярость.

Эта тварь сожрала детей! Она преследовала нас! Она настигла нас! Она отправила меня в междумирье! Она не дала нам спокойно переждать бурю и убраться восвояси!

И теперь ещё смеет качать права.

А потому разговоров не было. Я нацелил на урода дробовик и выстрелил раз, другой, третий. Кажется, это удивило психа, потому что первая пуля попала ему точно в живот, разворотив тот, а вторая подломила ногу.

Но вот уже третья столкнулась с прозрачным куполом, равно как и четвертая с пятой.