Я слушал молча, осознавая, что поторопился называть его вменяемым. Меня пленил не просто учёный, но ещё и законченный шизофреник, жаждущий какой-то мутной хрени. Впрочем, пусть говорит, может, пока он болтает, что-нибудь случится? Например, меня найдут наши!

Только сейчас я вдруг вспомнил, что, вообще-то, ничего не знаю о судьбе товарищей. Как там близнецы, что с Фотини, а Нарендра? Меня обдало новой волной ужаса.

А что, если их поймали и точно также потрошат?

Нет, маловероятно, иначе он бы не вытащил меня так рано… Или нет?

Господин Фаелан заметил моё смятение и улыбнулся понимающе:

- Волнуетесь за товарищей? Что ж, я мог бы соврать, сказав, будто они уже пойманы, но не вижу смысла в подобном бессмысленном поведении. Они всё ещё находятся на свободе и уничтожили две группы, посланные по моему приказу для задержания. Скрылись под землёй. Увы, но наши катакомбы могут поспорить с метрополитеном Саола и даже подземными сооружениями Ойлеана, а потому найти их будет не так просто, как хотелось бы. Впрочем, даже если они сбегут, я не вижу большой беды. У меня уже есть вы, есть демон и есть ллинг. Материала для экспериментов хватит на долгие годы.

Он придвинулся и взял в руки скальпель, затем отложил его.

- Впрочем, не вижу смысла терять больше время. Я ведь удовлетворил ваше любопытство? Что ж… думаю, можно попробовать одну вещь, которая только что пришла мне в голову. Это немного нарушит карту эксперимента, но да не страшно.

Он извлёк магический диктофон и проговорил:

- Запись тридцать три от двадцать четвёртого октября две тысячи сто тридцать шестого года. Коррекция эксперимента. Следует попробовать переливание крови.

Мальчишка, услышав это, отставил в сторону поднос с хирургическими инструментами и щелчком пальцев приказал одному из терминаторов-сопровождающих подогнать к нам странный агрегат, напоминающий пылесос со стеклянным брюхом.

Мне в вену больно вонзилась игла, а господин Фаелан улыбнулся и проговорил:

- Приступаем. А после стабилизации сразу же возьмём вторую партию органов. Так будет лучше.

Я взвыл, но никому не было до этого дела. Прогресс не ждал.

Когда часы показали десять часов вечера Илэр отправился на разведку. Благодаря первому заклинанию, кое-как выученному за это время, он мог находить жизнь вокруг себя, что сложно было переоценить для человека-невидимки. Морвин тоже порывалась идти, но брат настрого запретил ей даже думать об этом, и девушка подчинилась. Как-никак, именно его таланты позволяли избегать чужого внимания и пробираться туда, куда не следует, но очень нужно.

А значит, Илэр сумеет принести важные сведения. Она – нет.

Но ждать было невыносимо!

Морвин попыталась было почитать книгу – истинное зрение позволяло – но слова не желали складываться в предложения, а мысли скакали бешеной лошадью, перепрыгивая с одного на другое.

И каждая – каждая! – была лишь хуже товарки.

Неизвестно до чего бы Морвин додумалась, если бы её не окликнула Фотини.

-Успокойся, - тихо произнесла странная женщина, пьющая кровь.

Морвин вздрогнула и устремила взор на неё.

- А? – пискнула она.

- Успокойся, говорю. Нервотрёпствованием ничего не добьёшься. Сделаешь хуже. Бери пример с Нарендры, - она ткнула пальцем в сторону южанина, который за всё это время не шелохнулся.

Сидел в углу, прикрыв глаза и всем своим видом выражая спокойствие. Казалось, ничего не могло поколебать его, а ведь дитя Амока получил несколько ран, которым требовалось время, чтобы зажить. А вот, посмотрите, сидит как ни в чём не бывало.

- Я так не могу, - потупилась Морвин.

- И напрасно. Мы сейчас ничего не можем сделать, а значит, должны воспоможествовать себе сами и в первую очередь запофигизироваться.

- Что сделать? – моргнула девушка.

Речь Фотини иногда звучала странно. В ней проскакивали непонятные слова, точно также, как и у Аластара с Сюин. Видимо, чародейство, даровавшее возможность понимать другие языки, работало по одному ему понятным законам и не всегда справлялось с задачей.

- Познать внутренний мир и покой, - охотно пояснила Фотини, - научиться ждать и терпеть, не торопыжествовать и не суетологизироваться по мелочам. Это не поможет тебе, но лишит разума, заставит ошибаться… Скажи, поможем ли мы Аластару, если бросимся в лобовую атаку и попадёмся?

- Нет.

- А если из-за волнения станем невнимательными и попадёмся?

- Нет.

- А если…

- Я поняла, - Морвин постаралась прервать собеседницу очень вежливо и надеялась, что у неё это получилось. – Поняла, - повторила она, сглотнув и с трудом удержав рвущиеся наружу слёзы, - но это так тяжело. Понимать, что он сейчас может проходить сквозь невообразимые муки, страдать так, как никогда прежде…

- Человек, при жизни сошедший в мир мёртвых? Тот, чья душа познала очищающее пламя, смывающее грехи?

В голосе Фотини слышалась откровенная насмешка, и Морвин неожиданно ощутила злость.

- Не вам об этом рассуждать. Вы лишь пьете его кровь, вы не одна из нас!

И как только последнее слово было сказано, девушка поняла, какую глупость сморозила, густо покраснела и, пискнув, поникла, вот только иномирянка не разозлилась. Напротив, она широко улыбнулась, подошла к ней, подсела и, положив руку на плечо, заглянула в глаза.

- Вот, наконец-то! – Фотини выглядела по-настоящему довольной. – Наконец-то ты начинаешь выбираться из своей раковины. Помни это чувство и воспроизводствуй его в следующий раз, когда захочешь грустить. Злость куда лучше жалости к себе и слезовыплакивания.

Морвин улыбнулась. Впервые за сутки, если так подумать.

- Спасибо.

Фотини поднялась и отошла к выходу из их убежища, прислушалась к одной ей ведомым звукам, проговорила:

- Не за что. И готовься, он возвращается.

Нарендра открыл глаза и плавно поднялся, положив ладони на рукояти клевцов, да и сама Морвин подскочила. В горле сразу же пересохло, а живот скрутило от ужаса. Илэр мог принести любые новости, от очень хороших до невероятно плохих, и она боялась услышать вторые, а не первые.

Брат возник из темноты, сделал пару шагов по направлению ко входу и прошептал:

- Я тут, осторожно.

- Заходи, - столь же тихо отозвалась Фотини.

Он зашёл в укрытие, воровато огляделся по сторонам, после чего полез в карман и извлёк свернутую в несколько раз бумагу.

- Что это? – спросила Морвин.

- Карта, - в голосе слышалась плохо скрываемая гордость. – Они отвлеклись, а я – нет.

Бумагу тотчас же развернули, и Морвин не смогла сдержать восторженного возгласа. Действительно, брат постарался на славу: на листе был изображён подробный план переходов и тоннелей, простиравшихся под городом. Он был настолько хорошо исполнен, что сразу же возникал вопрос: «А что же искали местные в этом месте?».

Его озвучила Фотини.

- Если честно, понятия не имею, - пожал плечами Илэр, - но тоннели эти - странные: их слишком много, тянутся слишком глубоко, слишком много белых пятен.

Это многое объясняло.

Морвин ещё раз внимательно исследовала лист и сразу же поняла, о чём говорит брат.

- А что вот тут?

Она ткнула пальцем в небольшую точку, на которой было написана «закрытая зона». Место это находилось на третьем подземном ярусе и больше всего походило на спуск ниже.

- Не знаю, - прямо ответил Илэр. – Я попытался добраться туда, но охрана сильна. Помнишь того стального голема, что мы видели у мастера Патрика?

Морвин кивнула.

- Ну вот, там было несколько таких же.

- Голема? – тотчас же подключилась к разговору Фотини. – Подробности?

Близнецы, как смогли, рассказали ей о таинственном, но выглядящим опасным защитнике чародея, встреченного в аномалии. Про саму Ночную землю они старались не говорить ни слова, но металлического голема описали подробно, и он сильно не понравился собеседнице.

- Я с таким не сталкивалась, - предупредила она, - а потому не знаю их возможностей. Видели в бою?