Мы выбрались!

И вновь впереди простиралась унылая равнина.

Двое суток прошло с момента побега от древнего учёного, превратившего себя в живые сопли, и, если говорить честно, мало что изменилось.

Зомби отстали – наш зелёный друг то ли всё-таки сдох, то ли потерял интерес к столь зубастой добыче, но радоваться было особо нечему. Да, мы пополнили запасы воды, заплатив за живительную влагу жизнью ребёнка, но что дальше?

Еда продолжала исчезать с неизбежностью надвигающегося рока, отсчитывая тягучие мгновения, разделяющие отряд и занесённую надо всеми костлявую руку голода. А ещё даже самым тупым стало ясно: любых городов следует избегать. Трёх попыток оказалось достаточно, намёк мы поняли. Поэтому на вечернем привале, проинспектировав скудные запасы, мы приняли решение ещё сократить пайки, и так состоявшие из крохотных порций конины.

О таких сокровищах, как хлеб или сахар, можно было даже не вспоминать. Даже я, казалось, забыл вкус этих деликатесов.

И, тем не менее, мы почему-то не сдавались и продолжали идти. Даже пред ликом отчаяния, несчастий, безумия эти простые люди отказывались признавать поражение, и все как один – и дети, и взрослые – упрямо, гордо, стоически превозмогают невзгоды, гордо смотря вперёд…

Я моргнул.

Да, они смотрят вперёд, но взор длиной в две тысячи футов не наполнит голодный желудок, моя милая шизофрения! Чем меньше еды, тем меньше сил, тем короче дневной переход. И тем призрачней шанс добраться до мест, где можно сожрать что-нибудь, не боясь отравиться.

А ещё я вторые сутки пытался добиться от Айш-нора ответов на несколько крайне животрепещущих вопросов, но этот недоделанный Иллидан раз за разом говорил «ты не готов» и улетал к Морвин на ручки, даже не пытаясь объяснить, какого хрена происходит.

Проблема в том, что вопросы никуда не девались.

Я уже давно заметил, что копьецо ведёт себя как-то странно. Сомнительно мне, что гейские паладины выдали смертнику оружие, способное пробивать магические барьеры, точно фольгу, а значит, нечто повлияло на него. И у меня имелось лишь одно логичное предположение, что же именно.

Но если по поводу копья я мог хотя бы строить догадки, то понятия не имел, с чем мы встретились под землёй. Архидемон, напротив, отлично знал врага и понимал, как его следует умерщвлять, ну или хотя бы выводить из строя. Он сразу же указал нужный путь. И он определённо ненавидел монстра всеми фибрами души. Почему? Только из-за тяги учёного к бессмертию? А может, нет?

А ещё ворон представлял, что обитает в пересохшем русле реки.

И понимал, на кого мы напоролись в буре, открывшей проход в неведомые бездны пространства и времени, что обитают за пределами понимания жалких смертных, букашек, ползущих по древу, тянущему свои ветви через мироздание от истоков к завершению, от рождения к смерти, от бытия к небытию…

Я моргнул.

Нет ответа.

А потому пришлось смириться и продолжить истребление местной флоры и фауны.

Как только мы убрались прочь от кошмарной лаборатории, на Пустоши вновь заколосились табуны грёбаных зверей Судий. Эти твари, как мне кажется, смогут прижиться даже в Австралии! Нет, серьезно. Что они жрут, плодясь в таких количествах? Камни, что ли?

Или дерьмо, по заветам Сюин?

Какой глубокий, я бы даже сказал – философский, вопрос.

Вся проблема заключалась в том, что от сердец меня уже начало откровенно подташнивать. Не слишком порядочно на фоне товарищей по несчастью, у которых брюхо скоро начнёт скрестись о позвоночник, но факт оставался фактом.

За эти двое суток мы распробовали, наверное, сотню сердец на троих. Вот и сейчас я присел на камешек, наблюдая за пиршеством Морвин с Илэром.

Отряд как раз разместился на привал. Люди сгрудились возле слабенького костерка, разведённого из чахлой осиноподобной хреновины, которая пыталась изображать дерево, и варили суп.

Несмотря на дефицит воды, нам не оставалось ничего другого, кроме как готовить бульон – это здорово экономило запасы, пусть и даровало отличнейший шанс где-нибудь через трое-четверо суток цедить каждый драгоценный глоток.

Вот только это будет после. Сейчас же следовало хоть как-то наполнить пустые желудки. У нас слишком много детей и женщин. Есть даже старики, вон, Сэйбх – повариха из временной столицы бунтовщиков – до сих пор перебирает ногами. И откуда только в столь дряхлом теле находятся силы? Загадка.

- Пи!

Чуча выбрался из кармана и уселся мне ради разнообразия не на плечо, а на колено. Ллинг внешне не сильно изменился, но я знал, что зверёк тоже экономит запасы и даже не клянчит ничего у отощавших детей. Хомяк-телепат из гибнущего постапокалиптического мира оказался порядочней львиной доли земных политиков и толстосумов. Вот уж умора так умора. Только смеяться отчего-то не хотелось.

Я вздохнул и почесал малыша за ушками, отчего тот довольно заверещал, демонстрируя прямо-таки кошачью радость.

- Пи? – неожиданно встрепенулся он.

- Что такое? – спросил я, машинально стягивая с правой руки перчатку.

Ко мне неровными шагами приближались Морвин с Илэром. Дети выглядели бледными, перепуганными, больными. Их замызганные грязью и кровью светлые волосы висели точно сосульки, на лицах, покрытых пылью и загоревших под палящим солнцем несмотря на всю нашу хвалёную регенерацию, не было ни кровинки, а в глазах плескался ужас.

- Господин, - прошептал Илэр, - чёт мне херово.

Я вскочил и в два прыжка оказался подле близнецов.

- Что такое?

- Голова… кру…

Морвин не договорила, рухнув на землю, точно куль с зерном. Илэр последовал за ней через секунду.

Я хотел было заорать, подзывая помощь, но в этот самый миг прямо на голову девочки спикировал Айш-нор, сверкающий алыми буркалами.

- Ну наконец-то, я так ждал, и вот, волшебный час настал. Пора свершиться превращенью, иного быть не может мнения. Чтоб бабочкою обернуться, скорей из кокона вернуться, в наряде новом засверкать, чрез боль придётся пробежать!

И я всё понял сразу.

- Первый шаг?

- Он самый.

Я вспомнил первое посещение Пар-валена. Ну, в принципе, тогда было ничего так, подумаешь – пробили грудь в конце беседы. Бывает и хуже.

Проблема в другом, как нам тащить их теперь? Хотим или нет, но придётся останавливаться на привал.

Я со вздохом успокоил встревоженных товарищей и объявил, что в ближайшие часы близнецы нетранспортабельны, так что нечего их кантовать.

Мы аккуратно перенесли Морвин и Илэра к обветшалой стене, оставшейся то ли от заправки, то ли от кафе.

Тупо сидеть и ждать не слишком-то хотелось, поэтому я попросил Сюин приглядеть за лагерем, а сам отправился на поиски приключений, в смысле, двинулся по направлению к небольшому посёлку, руины которого виднелись в паре километров к западу. Не то что бы в этом был особый смысл, но сидеть на месте и подсчитывать оставшиеся припасы было выше моих сил. А если повезёт, быть может, найду колодец.

- Чуешь что-нибудь? – поинтересовался я у Айш-нора, решившего составить компанию в этой небольшой вылазке.

Мы как раз подходили к окраине, и я нерешительно замер, глядя по сторонам. Тут некогда стоял небольшой хуторок, раскинувшийся посреди прелестной рощицы… Деревья не пережили войны. Дома сохранились не в пример лучше: даже крыши - и те не провалились. Да что там крыши. О диво, тут сохранились даже стёкла и двери. Да, нельзя было сказать, что они в нормальном состоянии, но наличие лучше отсутствия фактом наличия, как говаривали великие.

Вот только не нравилось мне тут.

- Нет, ничего и нико… - он замолк.

- Да? – я перекинул копье в левую руку и с хрустом сжал в кулак пальцы на демонической руке. Кажется, сейчас придётся снова кого-то бить.

Ворон слетел с моего плеча, уселся на машину без дверей и колёс, брошенную посреди дороги, посмотрел в одну сторону, в другую, досадливо каркнул.

- Всё хорошо, мне показалось, - отозвался спутник.