Джеймс проигнорировал вспышку гнева Питера.

— Нет, любовь моя. Это произошло много лет спустя, после моего возвращения.

— Подожди, что? Ты покинул Неверленд?

— Не по своей воле. Меня вернули на Землю. Почти как тебя, — без ничего, кроме одежды.

Улыбка Питера поблекла. Он слишком хорошо знал, каково это быть брошенным. Мне стало интересно, попали ли слова Джеймса в цель? Понимал ли Питер, что причинял другим такую же боль, какую нанесли ему?

— Он оставил меня, наивного подростка, одного на улицах Чарльзтауна, Южная Каролина. Я пережил невыразимые ужасы от рук многих. Не имея другого выбора, я стал пиратом, чтобы выжить. Питер — причина, по которой я такой, какой я есть сегодня.

Моё сердце упало при мысли о том, что он, возможно, пережил в детстве.

— Эдвард Тич сжалился надо мной и предложил мне должность разносчика пороха на корабле «Месть королевы Анны».

— Эдвард Тич? Ты работал на Чёрную Бороду? Самый печально известный пират в истории, — я была поражена.

— Да. Он был мерзким, порочным человеком, — он сделал паузу, чтобы заглушить свои мысли новой порцией рома. — Я пробился по служебной лестнице и в конце концов стал квартирмейстером[8].

— Но как ты вернулся? В Неверленд.

— Я бы тоже хотел знать, — вмешался Питер.

— Я обнаружил, что Чёрная Борода на самом деле был фейри, живущим в подполье. В обмен на мою службу и моё молчание, мне был предоставлен проход обратно через Завесу.

У меня было так много вопросов.

— Чёрная Борода был фейри? Как долго ты был на службе? На что это было похоже…

— Я устал рассказывать о своём прошлом, — Крюк прервал мой поток вопросов. Я задела его за живое. Он явно не хотел говорить о том, что произошло, пока он был на Земле. — Детали не важны. Я проводил дни, планируя месть Питеру. Он был причиной того, что я пережил кошмар.

Мои глаза загорелись, когда кусочки начали вставать на свои места.

— Разница в возрасте, — всё это имело смысл. — Ты постарел, пока был на Земле.

— Он вернулся стариком, — Питер усмехнулся. Казалось, его отвращение заполнило всё помещение.

— Твоя команда, они…

— Все Потерянные Мальчики, которые состарились, — перебил Джеймс, подтверждая мои подозрения. — Я избавил их от ужасов, которые пережил сам. Я даю им приют, когда он не хочет этого делать.

Вот он, мужчина, которого я знала, скрывающийся за грубым фасадом. Мой Джеймс нарисовал моего Питера совсем в другом свете.

— Я изменился! — Питер стукнул бутылкой по столу. — Божество отняло у меня способность бросать вызов возрасту. Я больше не привожу мальчиков за Завесу. Разве это ничего не значит? — он потянулся через стол к моей руке. — Теперь моя семья в полном составе. Это он затаил обиду.

— Разве вы оба не устали от всех этих разборок? Это явно ничего не решило. Вы не можете изменить прошлое. Затаив обиду, вы только портите будущее. Вы не обязаны нравиться друг другу, но вам нужно научиться доверять друг другу, когда дело касается меня. По крайней мере, не могли бы вы двое заключить перемирие ради меня?

— Я смирился с тем, что ты любишь Питера. Без него у меня не было бы тебя, — Джеймс повернулся, чтобы посмотреть на Питера. — Это он настаивает на сопровождении.

— Перемирие? — фыркнул Питер.

— Перемирие или нет, я буду продолжать видеться с Гвендолин столько, сколько она захочет. Уходи или останься и наблюдай, Пэн. Мне всё равно. Я устал от этого разговора.

Крюк встал из-за стола.

— Он украл достаточно нашего времени вместе, — Джеймс взял меня за руку, поднимая со стула. — Любовь моя, — он полез в карман и протянул мне маленькую коробочку. — Подарок для тебя.

Это была старинная синяя бархатная коробочка с золотым замочком спереди. Края её были потёрты, но первоначальный шарм сохранился даже за годы использования. Я медленно открыла коробку и ахнула.

— Джеймс… — внутри был потрясающий кулон с рубином, инкрустированный бриллиантами. Мне никогда не делали такого экстравагантного подарка. Я потеряла дар речи. — Это прекрасно.

— Королева заслуживает того, чтобы её украшали драгоценностями, — он взял меня за руку и подвёл к зеркалу в полный рост на другом конце комнаты. Стоя у меня за спиной, он достал кулон из коробочки и осторожно надел мне на шею. — Я хочу видеть тебя одетой только в это, — прошептал он мне на ухо, отчего у меня по спине пробежали мурашки. Крупный рубин в форме слезы идеально ложился между грудей. Я была очарована его красотой.

Я смотрела в зеркало, как Джеймс убрал мои волосы в сторону, перекидывая их через плечо. Его язык скользнул по гладкой коже моей шеи, прежде чем он остановился и зарычал мне на ухо:

— Ты хорошая девочка, Гвендолин?

Его простые слова вызвали волну возбуждения у меня между ног. Я посмотрела на него в зеркало, его глаза встретились с моими.

— Да, — прошептала я.

— Я хочу, чтобы ты смотрела, как я буду раздевать тебя, — его рука обвилась вокруг моей шеи, нежно сжав, прежде чем он прикусил мой подбородок. У меня перехватило дыхание, когда я опьянела от его головокружительного обольщения.

Я оглянулась на Питера. Он пристально наблюдал за мной из-за стола. Его взгляд был прикован ко мне. Я не могла сказать, наслаждался ли он зрелищем или был встревожен, увидев, как его враг боготворит его девушку. Я чувствовала жар его взгляда, следящего за каждым нашим движением, и от этого всё казалось ещё более запретным. Моя тёмная сторона наслаждалась каждым моментом. Я закрыла глаза и откинула голову назад, наслаждаясь ощущением губ Джеймса на своей шее.

— Глаза. Открой, — потребовал он. — Я сказал тебе смотреть.

Я никогда не была застенчивой, но, наблюдая за нами с Джеймсом, я ощутила совершенно новый уровень близости. Это заставило меня почувствовать себя уязвимой.

— Делай, как я говорю, и я дам тебе то, о чём ты боишься просить.

Я открыла глаза и замерла, как вкопанная, когда он снял с меня рубашку, обнажив грудь. Его рука прошлась по моей спине, прежде чем обхватить грудь, и мои соски затвердели от его прикосновения. Он снова зарычал мне в ухо, медленно проводя кончиком своего холодного крюка по моей грудине, оставляя после себя красный след. Он помедлил мгновение, прежде чем расстегнуть мои брюки и стянуть их вниз, оставив лужицу ткани на полу, а меня в одних мокрых трусиках.

Джеймс улыбнулся, прежде чем опуститься на колени, скользя рукой и холодным крюком по моим бокам и бёдрам. Я чувствовала его горячее дыхание между свои ног.

— Я чувствую запах твоего желания.

Я почувствовала, как краснею. Моё тело жаждало его прикосновений, и от его медленного обольщения я вся дрожала от предвкушения. Он стянул с меня трусики и поднёс их к своему лицу, глубоко вдохнув и зарычав, прежде чем бросить их Питеру.

— Она пахнет сладчайшим грехом. Её киска вот так же плачет и по тебе?

Взгляд Питера был напряжённым. Я не могла понять, было ли это вожделение или гнев. Он схватил мои трусики со стола и поднёс их к лицу, прежде чем засунуть в карман.

— Раздвинь ноги, — приказ был твёрдым. Прежде чем я успела подчиниться, его крюк оказался у меня между ног, раздвигая их. Очень осторожно он расположился так, что кончик его крюка коснулся моего чувствительного клитора, вызвав у меня стон страха и возбуждения.

— Тебя это заводит, не так ли? Осознание, что в любой момент могу причинить тебе боль.

— Я… я… — я всё ещё не была готова признаться, насколько сильно меня возбуждали страх и опасность. Он щёлкнул крюком и скользнул холодным металлом по моей влажности. Я бесстыдно застонала, отдаваясь ощущениям, запрокидывая голову.

— Смотри вперёд, — он встал и медленно слизнул моё желание со своего крюка. — Ты, любовь моя, восхитительна, — он оглядел меня с головы до ног, восхищаясь моей наготой. — Это лучше, чем я представлял, — он улыбнулся, довольный собой. — Рубин идеально лежит между твоими прекрасными грудями, — его взгляд переместился на чёрные прожилки. Я видела беспокойство, которое он отчаянно пытался скрыть. Он провёл по линиям вдоль моей руки. Они распространились по плечам и начали спускаться по животу к верхней части бедра. — Мне действительно нравится цвет рубинов. Как кровь, которую я пролью из тех, кто посмеет причинить тебе вред, — это не было прямой угрозой Костяной фейри, но подразумевалось, что она наблюдает.