— Я не дилетант, — всё так же спокойно говорил свободовец. — Я посвятил нашей армии почти двадцать лет жизни и ушёл в запас в звании подполковника. У меня опыта в таких делах гораздо больше, чем у вас, майор Топорчук.

После озвученного звания и фамилии на лице военного лишь на мгновение промелькнули страх и удивление, но быстро сменились негодованием и злостью.

— Я могу воспринять это как угрозу, — выпалил вояка. — Владеете некой информацией о нас? Так держите её при себе, иначе это приведёт к очередным конфликтам.

— Мы не хотим с вами воевать, — свободовец слегка наклонил голову, он явно не считал местных командиров за равных, но при этом сам не показывал своего неуважения. — Вы ведь не станете на нас нападать? После стольких лет все ваши поползновения привели только к нашему усилению, и на этом лучше остановиться. Наши люди присоединятся к вам в штурме, но лишь как прикрытие и в небольшом количестве. Никто не будет мешаться у вас под ногами, вы нас даже не заметите, но мы можем пообещать свою поддержку.

— Это меня устроит, — с раздражением сказал военный и махнул рукой, свободовец лишь кивнул в ответ.

— Прошу вас, сядьте, — вежливо сказал Гава, выставив руки вперёд, и на удивление, военный и свободовец послушались его. — Видите? Мы можем договариваться без взаимного обмена пулями. Может, когда-нибудь это приведёт к чему-то дельному. А пока я бы хотел услышать мнение стороны, которая ещё не высказалась.

Гава имел в виду, конечно же, бандитов, они вели себя подозрительно тихо, не издали и звука с начала этого странного совещания.

Сначала возрастной мужик в плаще, сощурившись, посмотрел на Гаву, как-то подозрительно, будто не понимая его слов, затем перевёл взгляд на своего человека и наклонился к нему, как мне показалось, с намерением что-то тихо сказать.

Дальнейшие события вспыхнули настолько быстро и внезапно, что я даже не успел отреагировать. Мне оставалось только сидеть на месте и наблюдать, сжимая вспотевшие кулаки.

Бандит в плаще необычайно ловко для своих лет запрыгнул на стол и выхватил из-под полы плаща нож. Внушительный клинок блеснул от проникающих в палатку через потолочные отверстия лучей света. Я даже успел заметить солнечный зайчик на себе.

Помощник бандита в тот же миг выскочил из-за стола и выхватил пистолет, и хоть я и не переживал за себя, потому что, очевидно, Чёрному полезней был живым, но в тот момент меня будто пригвоздили к стулу.

Бандит постарше рвался напролом через стол, а молодой, видимо, решил пристрелить пару долговцев на его пути. Оба они не рассчитали, что в палатке окажется кто-то быстрее и сильнее.

— Смертники! — заорал охранник Гавы и пока его рука пыталась вытащить из кобуры застрявший пистолет, свободовец, сидевший с краю, подскочил с места.

Наверняка, в трудно уловимый миг все поначалу подумали, что свободовец и бандиты были на одной стороне, благо никто не успел начать беспорядочную пальбу. Всё происходило слишком быстро.

Свободовец ухватился за голень бандита в плаще, тот успел сделать лишь рывок, но был остановлен неизмеримым усилием. Боец в балаклаве рванул обеими руками с такой силой, что бандит опрокинулся на стол лицом вниз. Все сидящие повскакивали, а свободовец, обнажил свой нож и вонзил его в спину бандита в область сердца.

В тот же миг второй помоложе, выскочивший из-за стола, наткнулся на Смита и даже не успел толком прицелиться. Выстрел прозвучал, но лишь прошил палатку.

Американец с невероятной скоростью переместился из моего угла к столу, отвлёк стрелка, молниеносным ударом ноги выбил пистолет из его рук, а затем ударил бандита в кадык. Бандит упал на колени, схватился за горло и захрипел. Один из военных, соратник Топорчука, выхватил пистолет и выстрелил врагу в голову. Второе тело повалилось наземь.

Внутрь на звуки выстрелов забежала группа патрульных Долга, видимо, стороживших вход. Гава вовремя остановил их окриком и поспешно объяснил, что всё уже в порядке. Те остались стоять в проходе с озадаченными лицами.

Было видно, как знатно перепуган Гава, да и военные не были в восторге. Майор Топорчук дрожащей рукой убрал пистолет обратно в кобуру, он даже не успел выстрелить, потому что его коллега оказался чуть быстрее.

Один лишь Клещ остался сидеть на своём месте, с ухмылкой на лице и поднятыми бровями он осуждающе покачивал головой. Мне до сих пор не была понятна его роль в этих переговорах. Сеять раздор и ухмыляться?

— Очередное доказательство, что руки Прохоренко слишком удлинились за эти месяцы, — сказал Гава, кивая на мёртвое тело на столе. — Он был информатором Долга в рядах бандитской касты карателей. Много раз помогал нам, но сегодня почему-то пошёл против, при этом осознавая неминуемую смерть. Это уже какой-то фанатизм.

Бандит в плаще лежал в позе с вытянутыми вперёд руками, не хватало только раскладки фруктов и разных блюд на нём. Кажется, в последнее время я стал спокойнее переживать смерти и всяческие экстремальные сюрпризы, иногда даже с нотками чёрного юмора.

— Очередное доказательство, что доверять никому здесь нельзя, — процедил Топорчук, но на этот раз без косых взглядов. — Я бы и вам, старший лейтенант Антов, не доверял, но так повелось, что нам легче сотрудничать, чем воевать.

— Мне жаль, что вы не видите дальше собственного носа и не понимаете, что Прохоренко, хоть и опасный враг, но не главный, — высказался двухметровый свободовец.

— Опять вы сейчас про своих «Хозяев Зоны»? — произнёс Топорчук с явным раздражением. — Тема закрыта. Ясно вам?

Мне вдруг показалось, что вояки и Гава скорее не хотят обсуждать неких хозяев, нежели считают слова свободовца бреднями.

— Думаю, пора заканчивать наши мирные и дипломатические переговоры, — на выдохе сказал Гава. — Через два дня за час до рассвета начинается штурм. Надеюсь, что все шпионы Прохоренко только что подохли и утечек не будет.

— Операцией будет руководить полковник Олещук, — командным голосом проговорил майор и посмотрел на трупы бандитов с таким презрением, что я ожидал от него плевок. — Ваш генерал тоже будет на связи, на месте силами Долга руководите вы. Оглашаем начало операции «Юпитер».

Примечательно, что «ваш генерал» из уст военного было сказано с нескрываемой надменной усмешкой.

И всё же здесь, за этим столом не пахло никакими союзами, и даже близкие по целям и видению Долг и военные недолюбливали друг друга.

Кажется, ещё пару лет назад меня посетили слухи, что военные между собой насмехаются над долговцами и по большей части их презирают. Они считают, что группировке численностью чуть больше роты не нужен генерал, а их лидерам не стоило присваивать себе воинские звания, которых они никогда в армии и не получали.

Военные покинули палатку. После них молча ушли и представители Свободы.

Гава рухнул на стул, выдохнул с облегчением. Его помощники приступили к выносу трупов, от которых уже растекалась приличная лужа крови. Кто-то очень быстро принёс в палатку чёрные мешки.

Смит вызвался помочь долговцам в переносе тел. Клещ тем временем подошёл ко мне.

— Хорошо ты здесь устроился, на первом ряду, — усмехнулся он.

— Век бы тебя не видеть, — пробурчал я.

— А я рад тебя видеть снова, Лоцман.

— А я нет. Разве не понятно? Или ждёшь благодарности за очередное спасение из беды, в которую я бы и не вляпался, не послушай тебя. Не будет благодарностей.

— Ну и ладно, — Клещ пожал плечами и с наигранным разочарованием вздохнул. — Ты должен понимать, что есть вещи, которые стоят выше наших с тобой интересов и даже жизней. Я ещё мягко с тобой обхожусь, ты не калека и ещё дышишь. Разве это не чудесно?

— Долговцы говорят, у меня рак. Предполагают, — зачем-то сказал я, возможно, наивно хотел вызвать у Клеща чувство вины и получить хоть какие-то извинения.

— Я могу только посочувствовать, — сказал Клещ, хотя бы без своих мерзких усмешек.

— А почему они называют эту операцию «Юпитер»? — спросил я и с подозрением взглянул на подполковника.