— А где оружие?

— Оттащили в дом, там у нас уже мини-арсенал. Пригодится.

— Тогда не знаю, у них нет даже тюремных партаков, а на зомбированных непохожи. Те обычно ещё при жизни уже мертвы.

— Чтобы это не значило, — Остап хмыкнул и поднялся с корневища, я тем временем поспешно отошёл от выложенных тел. — Всё же одну татуировку мы нашли.

Остап достал КПК и протянул его мне. На дисплее было фото плеча, поначалу я подумал, что там банальное обозначение какого-нибудь армейского братства.

Татуировка в форме остроконечного камня, будто то был наконечник стрелы древних времён, когда люди ещё не научились обрабатывать железо. Камень опоясывали овальные контуры-орбиты, а у основания изображались немного криво набитые расправленные оперённые крылья.

Я взял КПК, чтобы лучше рассмотреть изображение.

— Знаешь, что это? — поинтересовался Остап. — Как-то ты безрадостно смотришь на неё.

— Просто очередная итерация известных образов, — я отдал Остапу его КПК. — Любой сталкер скажет, что это Монолит.

— Монолит? Те фанатики из Припяти и окрестностей ЧАЭС, которые поклоняются камню? — Остап нахмурился. — А ты что скажешь сам?

— Вооружены хорошо, прут, как зомбированные. Всё сходится. Вот только не ожидаешь встретить их здесь, да ещё и переодетых под гопоту.

— Возвращаемся. Расскажем всё командиру.

***

Туман спал, трава полнилась росой. На обратном пути я будто ребёнок старался сгрести носком ботинка как можно больше росинок. Удивительно, но происходящее вокруг меня не сильно тревожило, и в то же время такая внутренняя реакция казалась странной. Я либо обрёл уверенность, либо потерял смысл.

Плясун уже ждал нас на крыльце, с ним было ещё два человека, которых я узнал сразу же со спины. У Остапа поначалу возникли вопросы, на разукрашенном лице появился настороженный взгляд, но Плясун быстро разъяснил ситуацию.

— Остап, это Синица и Смит, друзья Лоцмана. Собственно, то самое подкрепление, которое нам обещал Клещ.

— Тогда шансы есть, — оптимистично заметил Остап, с любопытством разглядывая Егора и американца, а затем посмотрел в сторону, где у прогнившей ограды стояли раздутые до предела рюкзаки и длинные свёртки. — А это гостинцы для наших поклонников?

— Именно, — качнул головой Сенин. — Тащили с болот это барахло, даже не знаю, когда мой старый друг успевает эти схроны оставлять по всей Зоне.

— Вы что-то выяснили? — спросил Плясун у Остапа.

— Да. Нас прессуют отряды Монолита, — ответил Остап с такой интонацией, будто у него спросили, который час.

— Чего? — вырвалось удивление из уст Сенина, я посмотрел на друга ироничным взглядом, мол, что и не такое ещё узнаешь сегодня.

Затем Плясун обратился ко мне.

— У тебя есть план?

— Да есть. У нас. Точнее, вот у него, — я кивнул в сторону Смита, который в своей манере стоял молча. Сегодня он был в скромной сталкерской куртке, без примечательного синего бронежилета. — Он у нас более опытный по вопросам тактики.

— Да ну? — Плясун посмотрел на американца оценивающе. — Ну, расскажите нам уже, что придумали?

— Всё очень просто, — начал Смит. — У нас есть РПГ и три выстрела к нему, парочка противопехотных мин. Если противник подступает волнами, да ещё и без особой организованности, то хитрый план и не нужен.

— Нужна слаженность и огневая мощь, — вставил своё слово Остап.

— Верно, — Смит кивнул. — Было бы неплохо узнать плотность следующей волны и сколько нам нужно здесь продержаться.

— Она будет больше, насколько не знаем, — сказал Плясун. — А ждать нужно ещё сутки.

***

Весь день прошёл в ожиданиях. Бобр, то и дело появляющийся в центральном доме, выразил надежду, что так будет все следующие сутки, а потом мы мирно уйдём отсюда, забрав загадочный сканер. Всё же он был слишком трусоватым, для разведчика.

Ближе к вечеру Плясун показал нам арсенал, который удалось собрать с трупов. Груда оружия прямо посреди комнаты соседнего дома и, конечно же, бесполезная груда. Гораздо больше пользы предоставляли патроны и боеприпасы, а их собрали совсем немного.

Я заметил, что ни разу так и не пересёкся с ещё одним бойцом их отряда. Плясун на мой вопрос отвечал нехотя:

— Там боец сам себе на уме. Как вернёмся, я сделаю так, чтобы больше он в моём отряде не состоял. Субординацию, конечно, не нарушает, докладывает своевременно, но до сих пор шастает по сектору в одинокого. Странный он, не общительный, но как воин очень умелый, потому что учился… — Плясун вовремя кашлянул и замолчал.

Всё правильно, этого нам знать тоже не нужно.

Ближе к вечеру на всё том же крыльце центрального дома я пересёкся с Егором, для остальных – Синицей. Сенин курил и, судя по количеству боеприпасов в подсумках, уже был во всеоружии.

— А вот и ты, — сказал Егор, увидев меня. — Странные у тебя, конечно, друзья, но половина суммы уже на счёте.

— Странные друзья? Ты это про себя? — я ухмыльнулся и присел на останки порога. На несколько секунд в глазах потемнело, и всё тело одолела странная и неуместная слабость. Я даже пошатнулся, но вовремя поймал равновесие.

— С тобой всё нормально? — Егор смотрел на меня обеспокоенным взглядом.

— Да, просто какая-то слабость последнее время накатывает. Сна не хватает, как будто.

— Понимаю. Мы ещё и не молодеем с годами. А ведь этого всего могло и не быть, — с нотками разочарования произнёс Сенин. — Знаешь, я вот много думал о смерти и о том, что будет после. Потом думал про культурные мотивы, о добре и зле, про рай и ад. Как обычно люди представляют себе дьявола?

— Как?

— Такой здоровенный краснокожий чёрт, или демон во плоти, рогатый и злой, коварный, безжалостный. Страшный, короче, во всех проявлениях.

— А разве это не падший ангел, прекрасный в своём воплощении, который искушает грешников?

Сенин повернулся ко мне, сигарета в его руке догорела почти до конца, но судя по её виду, Егор даже ни разу не соизволил стряхнуть с неё пепел.

— Я думаю, что если дьявол и существует, то он совсем не такой. Наверняка это самый тупой и отсталый в развитии самый невежественный и глупый чёрт, при этом обладающий большой властью просто по праву происхождения. А так у него, наверное, ещё и внешность невзрачная, и морда тупая, — Сенин хохотнул и, затушив окурок, бросил его в траву. — Всё зло, которое происходи с людьми, оно ведь из-за глупости и невежества. Вот что стоит в корне. Кто-то кого-то убил из мести, например. Он ведь это сделал, потому что ему не хватило самоконтроля, и он так и не понял, что месть не облегчит его горе, а только принесёт больше проблем. Или, например, кто-то грубо пошутил над человеком, не подумав, что иногда слово может быть больнее любых увечий. Много могу примеров привести.

— А если несчастный случай? Допустим, человек погиб в горах?

— Как?

— Альпинист сорвался с утёса.

— Потому что сам дурак. Не проверил страховку, где-то что-то не так закрепил или даже занялся не тем делом. А может, глупо заниматься таким экстримом? Это уже другая тема для рассуждений.

— А на него лавина обрушилась внезапная, тоже он дурак?

— Да, он сам туда полез, это его ответственность.

­— А если случайного человека, который шёл по тротуару, сбил пьяный водитель? Первый погиб на месте, а водитель цел и, возможно, даже избежал наказания, потому что является кем-то важным и богатым?

— Очевидно, пешеход стал жертвой чужой глупости. А виновник, даже если и избежал наказания, попадёт в ад к своему тупому господину.

— По-моему, тебе нужно поспать, Егор.

— Ты сам выглядишь неважно, тебе отдых нужнее, — сказал Сенин и молча ушёл с крыльца в сторону ближайшего поста Бобра.

В последнее время Сенин стал гораздо мрачнее и пессимистичнее. И в нашем общении что-то переменилось, будто бы старый друг уже не испытывал ко мне былого уважения. Хотя, с другой стороны, было бы за что уважать.