Суббота прошла тоскливо. Идти никуда не хотелось. За окном лил дождь. Отсутствие в чате Смолина и моя ревность ко всему женскому населению Германии довели меня до нервного истощения. Всё валилось из рук. Желание одно — забыть и не вспоминать гада. В Уфу он вылетает завтра рано утром и сейчас, по идее, должен отдыхать и собираться в отеле. Ещё раз запретив себе думать о нем, пошла ужинать.
Сообщение от Смолина появилось в чате только поздно вечером.
«Привет, Blueberry!»
Наконец-то!
«Привет», — сухо, без смайликов поздоровалась я.
«Я вчера не вышел на связь, замотался».
«По ресторанам мотались?»
«Не без этого. Поужинал с немцами, обсудили варианты выхода из этой истории». Смеющийся смайлик.
Ему весело! Я тут извелась вся в приступах ревности и любовной лихорадки, а ему смешно!
За окном уже стояла непроглядная темень, в квартире было холодно и темно, а я, сжавшись в комочек и укрывшись махровым пледом, сидела на диване и продумывала следующее гневное сообщение.
«Blueberry?»
Молчала. Думала.
«Blueberry?» Уже нахмурившийся смайлик.
«Я здесь».
«Ну извини, я реально пришел очень поздно».
«Не сомневаюсь! И прекрасно представляю, что, а точнее, кто тебя так задержал…»
Пауза затянулась, теперь по вине Рокстара.
«Почему ты не ответила мне тем вечером, в Мюнхене?»
Мои подозрения подтвердились. Уж очень быстро он сопоставил тот вечер, когда уехал от меня с другой и мой намёк на причину его вчерашнего отсутствия в чате.
«Blueberry!!! Я хочу наконец-то услышать ответ на этот вопрос!»
«Я видела, как ты обнимался с девушкой у входа в отель, а потом вы уехали вместе…»
«Что? Ты из-за этого устроила мне вынос мозга и игнорировала меня? Этим объясняется твоя загадочная фраза "я поспешила…"?»
«Да! Не понимаю, что в этом удивительного! Весь день, пока мы гуляли по городу, ты обнимался со мной, а вечером с неизвестной мне девушкой. Что я должна думать?» Поставила злой смайлик.
«Да не думать ты должна была, а просто спросить!»
«Если бы захотел, то рассказал бы сам».
«Я же не знал, что ты видела меня!»
«Получается, рассказывать нужно, только если тебя застукали?» Сейчас лопну от злости.
«Не утрируй!»
«Я ничего не утрирую. Значит, по твоей логике, мне не нужно говорить тебе, что вчера я ходила в кино с Градовым?» Намерено выдала свой секрет, чтобы позлить его.
«Что? Я же просил тебя держаться от него подальше! Можешь передать ему, что он уволен! Коршунову сам позвоню. В понедельник пусть собирает вещи и проваливает!»
Блин, что я наделала… Бедный Градов.
«Мне непонятны такие двойные стандарты. Я не могу с другом в кино сходить, а тебе с девицей немецкого происхождения все можно?»
«Эта девица немецкого происхождения — моя дочь!»
На секунду мои пальцы замерли над экраном смартфона. Что за бред?
«Что? Вы там накурились, Олег Павлович?»
«Прекрати. Не смешно».
«Это мне не смешно! Придумай что-нибудь поубедительнее! Эта отмазка — полная туфта!»
«Вера, девушка, которую ты видела в Мюнхене, и правда моя дочь. Ей девятнадцать лет».
Всё, что он писал, никак не укладывалось у меня в голове. Я даже вспотела под пледом, несмотря на холод в квартире. Дочь? Но как такое возможно? Может быть, он какие-то пилюли пьёт омолаживающие? Или его родственники Хэнкок и Горец? Треш какой-то.
«А сколько тебе лет?», — всё-таки уточнила я.
«Тридцать восемь».
«А мне двадцать пять».
«Ты намекаешь, что я для тебя староват?»
«Нет, скажу, что я всего на шесть лет старше твоей якобы дочери».
«Ну и что? Тринадцать лет — не такая уж большая разница в возрасте. А то, что у меня появился ребенок, когда мне было всего девятнадцать, не обязывает меня всю оставшуюся жизнь спать с ровесницами или старушками».
Я молчала. Просто не знала, что написать. Получается, всё это время я изводила себя совершенно необоснованной ревностью.
«Blueberry?» Злой смайлик.
«Я устал уже этим писательством заниматься. Как дети малые! Бери трубку, сейчас я наберу».
Что? Сердце пропустило один удар, а следующий удар уже сопровождался звонком смартфона.
— Да?
— Хочешь, я расскажу про дочь?
Так странно слышать Олега, пусть и по телефону, но у себя дома, сидя на диване и укутавшись в плед. Мои любимые рокочущие нотки в его голосе, как обычно послали дорожки мурашек по всему телу.
— Если хочешь. — Я постаралась, чтобы мой голос не дрожал.
— Я уже говорил тебе, что учился здесь, в Мюнхене. В Мюнхенском техническом университете — TUM. На первом курсе влюбился в сокурсницу. На втором родилась Стеф. И несмотря на, как нам казалось, большую и вечную любовь, к окончанию университета мы оба поняли, что не готовы жертвовать своей жизнью ради семьи. Клара не хотела в Россию, а я не планировал оставаться в Германии.
— И ты бросил их?
— Вера, ты серьезно? Конечно, нет!
— Да откуда я знаю! Судя по тому, с какой легкостью сейчас ты меняешь своих…
— Вера! Такие вещи нельзя сравнивать. Сейчас я общаюсь с женщинами, которые понимают суть наших отношений.
— Я бы не была так уверена в этом, — хмыкнула в трубку, вспоминая бесконечные звонки его девиц.
— Нам повезло с родителями Клары. Она из уважаемой, обеспеченной семьи, в которой родители всегда готовы поддержать своих детей. Мама Клары обожала Стеф и не хотела отдавать нам ребенка. И сейчас я, конечно, с ней согласен. Как можно доверить внучку двум недозрелым идиотам, по её же словам.
— Тут не поспоришь. Не знаю, как ты, но Ветров точно и сейчас ещё не дозрел…
— Возможно, — засмеялся Смолин. — А с фрау Кельн мы понимаем и уважаем друг друга и по сей день. Поэтому пока мы устраивали свои жизни и карьеры, у Стеф было прекрасное детство с любящими дедушкой и бабушкой, а не в ругани с двумя незрелыми родителями. Мы с Кларой, в свою очередь, всегда были рядом. Наверное, поэтому я и не женат до сих пор. У меня есть семья, хоть и странная. Семья, которую я редко вижу, но очень люблю. В этот раз даже не сразу узнал Стеф. Год её не видел, она в Англии учится. В тот вечер они устроили мне сюрприз.
— Любите её, да?
— Кого? Стеф? Конечно, она замечательная девочка. Избалованная, правда.
— Нет, Клару, — поправила я его.
— Ревнуешь? — Я почувствовала, что он улыбался в трубку. Ух, так бы и врезала по его самодовольной роже. — Нет. У Клары давно новые отношения. Она очень удачно вышла замуж через три года после университета. Он любит Клару, прекрасно относится к Стеф, не беден. К слову, тот красный монстр — его подарок ей на день рождения.
— А ты не против?
— Если только с точки зрения безопасности. Но он для неё не меньше отец, чем я. Даже больше, наверное.
— А она приезжает сюда, в Россию?
— Когда училась в школе, на каникулы обязательно прилетала. А сейчас очень занята.
— Получается, в тот вечер ты был у них?
— Да, я же говорил тебе, что был на семейном ужине. У них большой дом в пригороде. Клара родила ещё двух мальчишек. Им сейчас по двенадцать лет, близнецы. Очень люблю там бывать, шум, гам. Сумасшедший дом, одним словом. Но недолго!
Смолин замолчал, и пауза затянулась.
— Ну как, ты оттаяла, моя колючка?
— Да, если это единственный твой ребёнок. И больше сюрпризов не будет.
— Единственный. Других нет, — рокочуще засмеялся Смолин, а меня унесло от удовольствия слышать его смех.
— Хорошо, тогда запомни, что следующую девицу, повисшую на твоей шее, уже не удастся выдать за твоего ребёнка!
Вновь громкий хохот Смолина из динамика телефона наполнил всю мою комнату.
— Вера! Я обязательно учту это. Но и ты запомни, что шляться по кино с друзьями я тебе больше не дам!
— Вот как! Я и не собираюсь. Нечего бросать меня на неделю!
— Я скоро вернусь и тогда…
Я бросила взгляд на часы, висящие на стене. Первый час…
— Не пора ли спать? — перебила его.
