— Ты уверена? Я вдруг подумал, что, может быть, тебе от головной боли полезнее массаж? — Просто невозможно удержаться от соблазна поддразнить её. — Причем всего тела, а не только головы и шеи. Для улучшения кровоснабжения? Я бы мог помочь, как думаешь?

— Олег Павлович, вам знакома поговорка «не буди лихо, пока оно тихо»? — На щеках Веры тут же загорелся яркий румянец, а в глазах появились знакомые и, как оказалось, мною любимые, искры пламени. Вот теперь я узнавал свою помощницу.

— На эту поговорку лучше тебе обратить внимание, — засмеялся я. — Потому что я уже давно не сплю, Вера.

Её негромкий смех согревал. Но она тут же поморщилась и поднесла руку к виску. А я поймал внутри себя совершенно новое для меня чувство тепла и нежности, зародившееся где-то в области сердца.

— Раз массаж ты не хочешь, пойдём гулять по Мюнхену. Покажу все интересные места.

— О'кей, — схватив сумочку, Вера встала. — Но обещайте, что мы обязательно зайдём во все сувенирные лавки. Мне же Градову тирольскую шляпу, щелкунчика, кружки и ещё бог знает что купить нужно.

Вот засранка!

Вышли из отеля. Погода стояла прекрасная, с лёгким тёплым ветром, ярким солнцем и потрясающими запахами осени. Красотища. Получается, Вера очень даже удачно вчера напилась, иначе бы сегодня мы весь день проторчали на выставке.

Первым пунктом нашей поездки я запланировал Мариенплац — центральную площадь, связанную с историей города. На ней находились Старая и Новая ратуши. Гуляя, я рассказывал всё, что всплывало в голове об этих достопримечательностях. А Вера там же, на площади, купила щелкунчика для Градова. Причем я сам помог ей выбрать. Нашёл самого страшного и заставил взять именно его. После мы направились в Мюнхенскую резиденцию — дворцовый комплекс правителей Баварии. Через час блужданий по залам Вера взмолилась об отдыхе.

— Ну пожалуйста, давайте посидим где-нибудь.

— Хорошо, выходим, — быстро согласился я. Не признаваться же, что и у меня в печенках сидит эта резиденция.

Прошли в обратном направлении мимо нескольких экскурсионных групп. И уже на улице, усевшись прямо на ступеньки дворца, Вера простонала:

— С меня достаточно достопримечательностей!

— Слабачка! Но если поцелуешь, пойдём есть сосиски и пить пиво, — усмехнувшись, я склонился над ней и щелкнул по носу.

— Это шантаж?

— Да. Неприкрытый.

Неожиданно для меня Вера встала, поднялась на две ступеньки выше, и её лицо оказалось напротив моего. Она так и не ответила мне на главный вопрос... Но сейчас, глядя в её светящиеся глаза, я был уверен, что крепость скоро падёт. Руки Веры поднялись и легли мне на плечи, а я свои тут же нагло отправил ей под пиджак и футболку, ощутив тёплую кожу под пальцами. Волнение от внезапной близости зашкалило. Жар прилил во все нужные и ненужные части тела. Я сдерживался из последних сил, чтобы не наброситься на неё. Грудь Веры часто вздымалась, щёки покрылись румянцем смущения. Она облизала губы и застенчиво улыбнулась. Как у неё это получается? То стеснительная девчонка, то наглая распутница, которой палец в рот не клади. И словно в подтверждение моих мыслей, она резко наклонилась и поцеловала меня тёплыми мягкими губами. И моментально отстранилась с озорной улыбкой.

— Вера, это не тот поцелуй, о котором я говорил.

— Продолжительность и углубленность поцелуя ты не оговаривал.

— Значит, это новое условие твоего культурного освобождения.

— Какое условие? — Прищурилась, улыбаясь, а у меня снова в груди потеплело от переполняющих эмоций. Влечение к Вере отошло на второй план, уступив место щемящему чувству нежности. Но игра есть игра, и я продолжил:

— Жаркий и долгий поцелуй!

Секунду она смотрела на меня, собираясь с духом, а потом снова поцеловала. Прижалась ко мне всем телом, потому что соскользнула со ступеньки и неожиданно укусила меня за нижнюю губу. Я вздрогнул, покрывшись мурашками, и быстро ответил ей тем же. Ласки Веры были неуверенными, но я окончательно одурел от них и, не выдержав, перехватил инициативу. Я не целовался так со времён своей юности, с диким упоением, целиком отдаваясь процессу.

Мы вздрогнули одновременно, когда услышали тактичное покашливание совсем рядом. Вера оторвалась от меня первой и тут же спрятала лицо где-то под моим подбородком, замирая и грея мою шею дыханием. А я проводил взглядом пожилую женщину, вокруг которой, путаясь в собственном поводке, бегала маленькая собачонка.

— Стыдно-то как, — прошептала она.

— Почему? — улыбнулся я.

— Потому что мы взрослые люди.

Отстранившись, я поднял её голову за подбородок, ожидая увидеть смущенные глаза, а увидел наглые, хохочущие зелёные глазищи. Она обеими руками закрывала рот, чтобы не расхохотаться в голос.

— Надо бежать, — пропищала сквозь руки.

— Думаю, бежать не нужно, но поторопиться стоит. — Чмокнул её в нос и потянул за собой с лестницы.

На такси подъехали ближе к центру, где находился пивной сад, у Китайской башни при ресторане «Augustiner-Keller». Найдя свободный столик, мы перекусили сосисками. Вера пила воду, от пива она категорически отказалась. Для Градова на рынке купили баварские сосиски в вакуумной упаковке. Вера ворчала, что дома, на её улице в супермаркете точно такие же лежат. Мы гуляли по Старому городу и продолжали заглядывать в сувенирные магазины. Она упорно искала шляпу с пером. Моё желание убить Градова, как приедем, росло в арифметической прогрессии. Наконец-то нашли шляпу тёмно-бордового цвета с алым пером. Купить пиво Градову я уже не позволил.

— Дай я хоть баночку ему возьму, — уговаривала меня Вера.

— Перебьётся.

— Но, Олег, — она схватила меня за руку, — это дело чести. Я обещала и не могу сдаться.

— Так-так, что ещё за дело такое? — Прищурился. А сам был доволен, как слон, услышав своё имя без отчества.

Вера сначала не кололась, но я всё равно вытянул из неё историю про детектива.

— Ясно, тогда выбирай две банки. — На секунду она повисла у меня на шее, а потом побежала в бар. Своей маме она купила пряники с марципаном.

В отель мы вернулись около шести, еле живые.

В баре отеля сидела вся наша группа, уже вернувшаяся с выставки. Вера испуганно посмотрела на них, явно вспомнив вчерашний вечер.

— Всем привет, — поздоровался я.

— Добрый вечер, Олег Павлович, Вера Павловна, — ответили нам дружно.

— Рассказывайте, как прошел день. — Я посмотрел на всех по очереди, а они все на Веру косились.

— Добрый вечер, — наконец-то произнесла она.

— Как самочувствие, Вера Павловна? — ехидно поинтересовалась Крюкова.

— Спасибо, Наталья Петровна, я чувствую себя прекрасно, чего и вам желаю, — тут же ощетинилась Вера.

Я ждал ответной реакции Крюковой, но в этот момент в моем кармане завибрировал смартфон, и я вынужден был отойти в сторону, чтобы принять звонок.

— Привет! У тебя совесть есть? — закричала мне в ухо Клара.

— Привет! — улыбнулся я.

— Ты собирался сообщить, что приехал или нет, а?

— Прости, я всего на три дня. Сама знаешь, все расписано по минутам.

— Ничего знать не хочу! Узнаю́ о том, что ты приехал случайно от старых знакомых! Теперь ты должен нам ужин! Сейчас не отвлекаю больше, но скоро заеду.

— Клара…

— Молчи! Ты в своём обычном отеле остановился?

— Да.

— Всё, жди. Буду через сорок минут! — и бросила трубку.

Блин, все планы по дальнейшему охмурению Веры полетели в тартарары.

Я вернулся к своему коллективу и занял свободное кресло. Вера сидела напротив меня. Народ активно обсуждал, где сегодня удалось побывать на выставке и какие сувениры удалось добыть. Из необычных: у Сергиенко кубик Рубика с логотипом на каждой его части, а Наталья Петровна похвасталась зонтом-тростью ярко-оранжевого цвета.

— Как вы всё это повезёте, коллеги? — задал вопрос Зверев.

— Своя ноша не тянет, Эдуард Васильевич! — ответила Наталья Петровна, подхватывая пакет, в котором явно позвякивали ещё несколько кружек. Все засмеялись, и я вместе с ними.