Вылезла из кровати и по стеночке пошла в душ. Через пятнадцать минут, чуть-чуть отмокнув, выползла. Самочувствие все ещё было паршивым, голова трещала, глаза слезились. Стук в дверь раздался, когда я натягивала банный халат на влажное тело. Кого там ещё принесло? Надеюсь, это не коллеги явились за материальной компенсацией нанесенного им вчера ущерба.

— Да? — пропищала я, дойдя до двери и по-прежнему передвигаясь по стеночке.

— Вера, это я.

Смолин! Мамочки… Что делать-то?

— Вы что-то хотели, Олег Павлович?

Я не могла ему открыть! Ни сейчас, ни через час. Шлейф перегара наверняка будет тянуться за мной не меньше недели.

— Да, войти, — прозвучало сдержанно.

— Зачем? — уже с истерическими нотками спросила я.

— Вера, открой немедленно! — Через пару секунд гробовой тишины я услышала, что сдержанность в его голосе исчезла, уступив место гневу.

Мне показалось или он правда злился?

— У меня всё хорошо, Олег Павлович! — Решила, что не сдамся. Тишина продлилась ещё несколько секунд.

— Вера, открой, пожалуйста. — Голос смягчился. — Не провоцируй меня.

Божечки, что делать? Я не готова говорить про вчерашнее. Да я даже не одета!

— Олег Павлович, давайте встретимся чуть позже, в баре. Я спущусь буквально через двадцать минут.

— Вера, тебе не кажется странным разговаривать через дверь? — вкрадчиво прозвучал голос тирана.

— Нет. Дело в том, что я… Я не одета! — кажется, я исчерпала все возможные аргументы.

— Вера, мне что теперь выломать эту дверь? — И куда только подевалось его напускное спокойствие? Он просто не слышал меня. Всем телом, прижавшимся к двери, я почувствовала дрожь от удара Смолинского кулака. Видимо, других вариантов не было, пришлось открывать… Иначе скоро на грохот сбежится весь отель во главе с Крюковой с пятого этажа. После следующего удара я впустила его.

Он зашёл, огляделся и увидел меня прячущейся за дверью, которую тут же захлопнул, и я осталась без защиты.

— Доброе утро, — пропищала, вжавшись в стену.

— Доброе утро, Вера. — Просканировал меня злющим взглядом. — Что это вчера было, может, объяснишь мне? — Голос сдержанный, но в глазах явно полыхала ярость. Он плавно наступал на меня, как крадущийся кот, чтобы схватить несчастную мышку. Разгадав его маневр, я быстро переместилась к окну.

Смолин был одет в футболку и свободные спортивные штаны. Интересно, он что, тоже себе выходной решил устроить, как и я? Но у меня-то уважительная причина — похмельный синдром называется, а у него что?!

— Мне надо высушить волосы. А вам на бизнес-семинар пора, Олег Павлович…

— Он только в одиннадцать, Вера. — Шеф продолжил приближаться ко мне.

— Ну, значит, на конференцию IFM Electronic. Она в девять, я точно помню. — Я начала движение в сторону ванной комнаты, но номер был небольшим, и мой маневр раскрылся. Смолин перехватил меня как раз у двери в ванную. Завёл руки мне за спину, отчего я вынужденно вжалась в его тело. Он смотрел не моргая, а в это время его вторая рука начала развязывать пояс моего халата.

— Что вы делаете? — Писк наконец-то пропал, и я возмутилась во всю силу легких. — Олег Павлович! — Но мой негодующий возглас не был услышан. — Я же голая под халатом!

— Знаю, Вера. Знаю… — Оказалось, всё он прекрасно слышал, но продолжал своё подлое дело, при этом уже зарывшись лицом в шею в районе моей ключицы.

И вот его рука добралась до цели. Я предприняла последнюю попытку:

— У меня болит голова. Я ещё не чистила зубы!

— Вера-а. — Его рука легла мне под грудь, приподнимая её. — Как же я мечтал об этом...

А я? Я разве мечтала о том, чтобы меня в состоянии дикого похмелья зажали в номере немецкого отеля и попытались, попытались… Моя больная голова шла кругом, кровь стучала в висках. Он пах… Пах Смолиным, тёплым, сильным. Он шумно дышал, пытаясь сбросить халат полностью, при этом отпустил мои руки, и я, воспользовавшись свободой, резко оттолкнула его. Стоп! Стоп! Стоп!

— Олег Павлович, прекратите! Не помню, чтобы давала согласие на подобное расширение своих обязанностей! Конечно, я вчера была слегка не в адеквате, но этого точно не было. — Я пыталась запахнуть халат как можно плотнее, но руки не слушались, тряслись.

— Слегка ли? — зарычал Смолин, поняв, что я не пойду у него на поводу. — Давай так, ты рассказываешь честно, в честь чего так напилась, а я оставлю тебя в покое до тех пор, пока ты сама не дашь согласие.

— Какое ещё согласие?

— Хочу немного расширить твои обязанности!

— Все мои обязанности указаны в трудовом договоре и не требуют расширения! Я чуть живая тут стою, а вы, как обычно, пытаетесь воспользоваться моей слабостью! Почему я не могу напиться с коллегами просто так? Почему вы подозреваете меня чёрт-те в чём? И, кстати, а в чём вы меня подозреваете?

Он сделал шаг назад, нервно провёл рукой по волосам, и мы продолжили испепелять друг друга взглядами. Затем он опустил глаза к моей груди, и я, прекрасно понимая, что он хочет продолжения, стиснула полы халата у горла. Напряжение в воздухе было готово взорваться и отбросить нас друг от друга на несколько метров или, наоборот, прижать друг к дружке с дикой силой. Тёмный взгляд Смолина прожигал меня насквозь, кулаки были стиснуты, зубы скрежетали. В таком состоянии я не видела его ни разу. Сейчас бы Настю сюда позвать, чтобы она посмотрела на своего бывшего шефа. «Он спокойный и выдержанный человек», так, кажется, она о нём говорила. Ну-ну… Я наблюдала, как он пытался взять себя в руки.

— Олег Павлович, я... — прервала затянувшееся молчание, но Смолин остановил меня, подняв руку.

— Значит так, ты сейчас пьёшь таблетку и ложишься спать дальше, скажем, до одиннадцати. А к двенадцати жду тебя в баре, будем завтракать.

— А потом?

— А что будет потом, Вера, я буду решать позже, так как мне почему-то кажется, что работница из тебя сегодня никакая.

— Но у вас же бизнес-семинар…

— Пока ты спишь, я перенесу встречу с Вернером на завтра и отправлю Зверева одного на конференцию IFM Electronic.

Молча кивнула, спорить с ним всё равно не было сил.

Вдруг он неожиданно сделал шаг вперёд и, резко наклонившись, прошептал мне на ухо:

— Так что это вчера было? — спросил, заглядывая мне в глаза, вмиг охрипшим голосом. И от этой мягкости и тепла в его тоне моя защита моментально осыпалась звенящими осколками.

— Не знаю. Как оказалось, пиво — очень коварный напиток.

— Боюсь, его коварство напрямую зависит от количества, Вера. — У него вырвался ехидный смешок. — Ты же совсем не умеешь пить…

— Возможно, вы правы.

— Не возможно, а прав. И я запрещаю тебе без моего разрешения и не под моим наблюдением распивать спиртные напитки, — продолжил посмеиваться Смолин, подталкивая меня к кровати. — Ложись.

— Секунду.

Я вернулась в ванную, взяла полотенце и обмотала им мокрую голову. Затем, достав таблетку из косметички, запила её водой из мини-бара. Смолин наблюдал за мной, стоя у кровати и сложив руки на груди.

— Вы будете петь мне колыбельную? — решила уточнить я.

— Вера, мне кажется, тебе пора обращаться ко мне на ты.

— Сейчас мой мозг точно не справится с этой задачей. Я подумаю об этом позже.

— О'кей, — согласился он, но не сдвинулся с места. — Прыгай уже в кровать, Вера.

Желание спровоцировать его возникло мгновенно, осмыслить свои действия я не успела, и, подходя к кровати, резко остановилась рядом со Смолиным, встала на цыпочки и поцеловала его в уголок губ, затем в другой, в результате чего оказалась снова прижатой к его твердому телу, а наглые руки начали блуждать по моей попе.

— Вера, прекрати. — Он покрывал поцелуями мою шею.

— Я ничего не делаю. — Улыбнулась. Идиотка!

— Всё равно прекрати. — Он стиснул меня ещё раз, а потом отпустил и, не оборачиваясь, быстро вышел из номера.

Я же упала на кровать и, закрыв руками, лицо тихо рассмеялась. Вот же пьяная влюблённая дура!