– Пойдемте скорей, – раз за разом просила она. Ей никто не отказывал, однако продолжали идти, как шлось. Однако ее просьбы, ее бессильное поторапливание не пропадали втуне, ибо являлись тем топливом, которое позволяло войску двигаться, а решимости его – вызревать.

Долго ли, коротко ли шли они, но путь их закончился, когда вышло войско к большой поляне, на краю которой темный и холодный, будто век заброшенный, стоял дом Деда Мороза.

На опушке остановились.

Велела Ягодина Ниевна подать свой доспех, и стала облачаться.

Тут заметила она, что Снегурочка и не думает останавливаться, и, как шла, так и идет дальше, к центру поляны, а там непонятно, что происходит.

– Эй! – закричала она громко и Снегурке, чтоб остановилась, и всем, кто ее слышит: – Держите ее! Семеро! И горе всем, коль не удержите!

Быстрые ноги догнали девицу, цепкие руки схватили ее за плечи и вернули назад. Войско расступилось, принимая, и сомкнулось вокруг нее, как море.

– Пустите меня! – просилась Снегурочка, сама не своя. – Не держите, любимые друзья мои! Мне должно идти!

– Это мы ещё посмотрим, кому куда идти, – отвечала ей Ягодина Ниевна. – Посмотрим и решим.

В доспех она уже облачилась, и даже шлем стальной на голову водрузила.

Шлем тяжелый, но шея мамаши Фи не гнется, не склоняется под тяжестью, голова не качается, а сидит на плечах гордо и раз за разом с вызовом обращается лицом в сторону противника.

– Посмотрим, – повторила она, как руководство к действию, и велела подать себе боевую ступу, которую тут же к ней, будто коня, и подвели.

Забралась Ягодинка в ступу, в деснице ее меч-кладенец, в шуйце щит, на главе – шолом.

– Ну, поехали! – сказала, и немедленно взмыла над землей, почитай, на три сажени. Сразу всем видно стало, кто в лесном войске главная ударная сила.

– Эгей! – вскричала Ягодина Ниевна по-молодецки и понеслась по воздуху вдоль опушки, да вокруг поляны. Надо же посмотреть да понять, что там противник замышляет.

Понять не поняла, но Карачуна, наконец, увидела.

Тот посреди поляны стоял, в окружении медведей-шатунов из своей личной свиты.

«А почему бы прямо сейчас не срубить его сверху, как капусту?» – подумала мамаша. И так легко ей показалось это сделать, что она сразу же через вираж ступу боевую в атаку бросила. Ну и сама, конечно, в той ступе мечом замахивается – эгей!

Но и Карачун не дремал. Он сразу, едва «Эгей!» заслышал, посох в ее сторону направил, да тут же луч с его конца сорвался, яркий и быстрый, молнии подобный. Едва-едва Ягодина от молнии той увернулась, да, больше не рискуя подниматься высоко, по-над самой землей через тот же вираж вернулась обратно.

– Что там? – спросил Андрейко.

– Стреляет, басурман, – отвечала летчица-разведчица. – Палит, почем зря.

– Вот, аспид! Что делать будем?

– Окружать!

Она махнула рукой и подошедшему лешему-воеводе отдала распоряжение. Вскоре темная масса войска заколыхалась и двинулась вправо и влево, охватывая поляну по кругу.

– Сарынь-полынь! – восхитился леший четкостью перестроений, и вообще, грандиозностью событий. – А потом чего?

– Ждем! – коротко сказала Яга. – Покуда ждем. Как станут все на номера, пойдем вперед. И задушим эту гадину!

Эх, знали б, какую темный придумал для них западню, поостереглись бы!

– Ууууу! – завыл Карачун от радости и возбуждения, когда придумал свою хитрость. Или подлость. Ну, кто такие мелочи различает, где хитрость, где подлость? Все зависит от точки зрения и от знака приложения силы – к себе или от себя. Но, кто бы что ни думал по этому поводу, все, им намеченное и поставленное за цель, должно быть выполнено!

Вот что втолковывал волкам и медведям из личной свиты Карачун.

Вообще же, чувствовал Злозвон благорасположение и глубинную поддержку темных сил, потому был спокоен и уверен. Силы те транслировали и внушали ему то, что он и так всегда знал: ты в своем праве!

Да! Он в своем праве!

Никто не помешает ему осуществить задуманное! Захватить власть в Русколанском лесу! Для начала. А там, как пойдет. Глядишь, и вся Явь ему покорится. Не сразу, конечно, но он, собственно, и не торопится особо. Пока не торопится. И времени, и выдержки ему хватит. Просто волшебный лес начнет потихоньку расширяться, прирастать окружающими землями, наползая на них, как наползает на пограничье пустыня, или тундра. Никто и не заметит, как вся земля Русская станет славить не Деда Мороза, а его, Карачуна. Кстати, первая строка его плана уже выполнена, Русколанский лес – под ним.

Эта мелкая фронда, что собралась вокруг, его не заботила. Подумаешь! Лешие да кикиморы! Стоит Ягу с ее железками сшибить на землю, как горе воины разбегутся и попрячутся по норам. И все сразу станет тихо и спокойно. А кто еще? Единственного, кто действительно представлял угрозу, он устранил. Да так, что никогда уже не вернется он обратно! Никогда! Можно забыть и не вспоминать.

Кстати, кто-нибудь знает, зачем ему теперь бывший Мороз Иванович нужен? Никто не знает? Тогда знает он сам: а ни зачем! Ну и что, что брат? Брат – не профессия... Вот именно! Сам он, много хорошего от брата имел? А ничего не имел! Абсолютно! Брат предпочитал держать его в тени, подальше от праздника жизни. Ну и что, что не он так устроил мир? Кому от этого легче? Мог бы попытаться хотя бы слово замолвить... Ясно, перед кем. Не попытался!

Так что... Зачем его сохранять, даже в таком, поверженном и недееспособном состоянии? Ясно же, что незачем. Не стоит оставлять Морозу свет Ивановичу даже малейшую, даже предположительную возможность однажды вернуться за своим, и вновь встать против него. Нет-нет, это как минимум было бы недальновидно. Изо льда пришло, в лед да и обратится! Лед, если что, холодный, без обмана.

А вот Снегурка – совсем другое дело. Вроде, пигалица, и что в ней такого особенного? А не скажите! В волшебном лесу простой девчонке взяться неоткуда. В принципе. Отсюда, главный вопрос: кто ее родители? Уууу, совсем не праздный вопрос! Ой, чует он, что с маленькой помощницей все очень и очень не просто. В общем, девицу от общей массы отсечь, да к рукам прибрать! И не выпускать более! Глаз не спускать! А там поглядим, разберемся, кто такая, кто родители и, соответственно, кем через нее вертеть будем.

Возможность манипулировать кем-то Злозвон ощущал и предвкушал, как любитель выпивки чувствует тончайший запах, шлейф от припрятанного жбана бражки.

Уууууу! – ликовало его пакостное нутро. А что еще? Не душа же.

Тем временем Бармалей, которого и свои, и чужие уже списали со счетов, с чем он сам категорически был не согласен, остановился на распутье. Скользил он, значит, не напрягаясь, в своих легких тихоходных валеночках по заснеженному Русколанскому лесу, думы всякие думал, и вдруг – бац! – развилка. Причем классическая, как он и представлял себе по старым книгам с картинками, с большущим валуном-камнем прямо посередине дороги и собой в качестве богатыря перед ним. Камень был такой огромный, что путник подумал: уж не Волат ли его тут установил? А больше и некому. Никого другого, кто смог бы проделать такую дорого устроительную работу, и кому это вообще было бы нужно, Бармалей не знал.

На плоском боку камня, обращенном к дороге, было высечено:

«Направо пойдешь – ни фига не найдешь.

Налево не ходи – оно тебе не надо.

Прямо и вовсе не пройдешь – дороги нет.

Вертайся обратно и крепко подумай,

нужен ли ты кому там, куда собрался?»

«И как прикажете сии указания понимать?» – подумал Бармалей озадаченно и даже в некотором замешательстве. Нет, он вообще был парнем сообразительным, и тут сразу смекнул, что инструкция на камне рекомендовала ему возвращаться туда, откуда он прибыл. Да что там рекомендовала! Прямым текстом буквально посылала по конкретному адресу. В другое время он, быть может, к совету прислушался, но сегодня ему нужно было именно туда, где ни фига не найдешь, где «оно тебе не надо», и где просто «дороги нет». А вот возвращаться назад ему совсем не хотелось. Собственно, что тут думать? Уже все думано-передумано и не один раз. Итить надо!