К ним медленно подоспела Мэнэми. Её образ был полностью разбит. От былого веселья не осталось и следа. Зрачки расширились, а пряди повыскакивали из пышных кос. Подойдя вплотную, она внезапно тоже обхватила Рэя и стала горестно реветь.

Её сопливое лицо терлась об его одежду, а губы выдавил нечленораздельные слова. Асами расслышала только парочку:

– Рэй… Я…. Столько учеников… И Манабу, и Тэкэо… Они все!..

Её стенания усиливались с каждым произнесенным словом.

Рэю это было несвойственно, но вторую руку он положил Мэнэми на плечи и легонько постучал. Девушка отстранилась и со слезами уставилась на него.

– Но я благодарна тебе, Рэй.

Её слова повергли мужчину в шок. Он глупо, будто не расслышав, выдавил:

– А?

– Даже если мной управляли, и я не могла ничего поделать, но видела я всё! Я знаю, что ты использовал технику и спас кого смог. Когда с неба посыпался дождь из учеников, то ты подхватил ближайших и до тех, до кого мог дотянуться. Ты изнемогал… Но сделал это. Спасибо тебе!

Она вновь кинулась ему на шею, и глаза мужчины наполнились болью.

Асами ещё сильнее сжала его руку, показывая, что она с ним. Ей хотелось закричать в рупор: «Вот видишь! Жизнь за жизнь! Ты искупил свои деяния!»

Но это бы не помогло, а лишь наполнили бы его новым отчаянием. Поэтому она сжала губы и на этот раз не стала скакать и разыгрывать циркового артиста. Сейчас всем было не до её глупых ролей, да и ситуацию бы это не улучшило. Иногда людям просто требовалось поплакаться и высказаться, а не затмевать это всё хохотом да весельем.

Ночь закончилась быстро. С луной и звездами исчезали и надрывной плачь, и неразборчивый лепет. Умерших учеников, накрытых белыми саваннами, отправили по родным домам. Никто в ордене не считал, что они имели право располагаться чужими телами и заботиться о месте, где те должны быть захоронены.

Скорбные объяснительные письма также последовали вслед за повозками.

Стоило очистить орден от тел, как все учителя собрали совет, в котором присутствовали и ученики. Каждый преподаватель быстро провёл перекличку, сверяя количество последователей. И результаты многих вновь привели в отчаяние.

Затем они зажгли фонари и благовония. Первые они отправили в рассветное небо, прикрепив записку. Так они прощались, извинялись и напутствовали на пути к новой жизни. Вторые поставили в дома умерших, чтобы успокоить их души.

Многие задавались существенным вопросом: «Что делать дальше?». Перемусолив тему, они направились к поместью главы и потребовали от госпожи Фудзимото выйти и объясниться.

Не дождавшись ответа, учителя проникли внутрь, но наткнулись лишь на качающийся на веревке труп. Никакой записки госпожа не оставила. Лишь сняла изысканные туфли и поставила их рядом со входом. И не забыла смыть макияж. Её лицо казалась ещё пуще бледным, чем когда та наносила пудру.

Без главы орден не мог существовать. Никто не решался занять его место, да и не мог. Поэтому учителя собрали своих учеников на последний в их жизни урок.

Поочередно каждый из них общался со своими последователями в павильоне «Стараний».

И вот дошла очередь и до Рэя.

Мужчина сидел перед тремя своими последователями, чудом спасшимися этой ночью. Кин не нацепил привычную улыбку на лицо, а Нэоко не поправила прическу. Её волосы были растрепаны, но, казалось, её это в данный момент не волновало. Асами надела привычную синюю форму с заштопанной штаниной.

Все это напомнило ей то время, когда они стояли здесь впятером перед учителем и внимательно вслушивались в каждое его учение. Тогда их было пятеро: Тэкэра, Широ, Нэоко, Кин и сама Асами. Теперь же их осталось лишь трое. Душа Тэкэры навсегда была похоронена в этом мире, а Широ к концу жизни обрел покой, но всё же лежал в той же повозке, что отвозила других учеников. Наверняка, его мать будет убиваться от горя. За такой короткий срок она потеряла и мужа, и сына. И продолжала жить в неведении о помыслах и деяниях своих дорогих людей. Асами не хотела тревожить бедную женщину и уже хотела указать в письме, которое она помогала составлять, что Широ погиб как герой, защищая орден. Но Рэй не позволил ей этого сделать. Чтобы с Асами сняли ярлык преступницы, миру придётся узнать правду. Ей не хотелось очернять Широ, лишь чтобы доставить горюющей матери боли и позлорадствовать над его недобрым именем; но в итоге пришлось это сделать, чтобы обелить своё.

Рэй оглядел горсть своих учеников и тяжко вздохнул:

– Думаю, мне нечем вас больше учить. И если честно, я даже не знаю, что сказать вам на прощание. Сегодня все учителя произносили душераздирающие речи, наставляя своих последователей на истинный путь. Мол, бойтесь своих желаний и видите, к чему они приводят. Кацу Фудзимото оказался отличным примером! – беззлобно повторив чужую речь, Рэй и продолжил: – Но я не считаю, что всех нужно ровнять под одного человека. Теперь я думаю, что человек должен стремится к своему желанию с открытой душой, пока эти мысли не поглотили его.

Его взгляд не прошелся вскользь к Асами. Когда он говорил об открытости, он прямо смотрел на неё, не тая своих помыслов.

Это так её тронуло, что она почувствовала стеснение в груди.

– Но, как я уже сказал, учить я вас не буду. Только вы имеете право решать, как вам поступать и мыслить. Не слушайте этого учителя, если не согласны со мной. И…

Внезапно глаза всех присутствующих, особенно Кина и Нэоко расширились. Ведь учитель низко поклонился им в пол!

– Простите меня. Я нарушил свои обеты, стал бедствием и совершил массу плохих поступков. Надеюсь, вы простите мне мою некомпетентность как учителя. Мне жаль, что оставил вас и повесил на плечи другого человека.

Нэоко и Кин стали крайне смущены от его речи. Наверняка завтра пойдет дождь из лягушек, раз даже сам Рэй приклонялся перед ними. Но Асами заметила, что не только внешний вид, но и их повеление тоже изменилось. Будто детство, что играло в них до селе ушло, надавав оплеух и заставив резво повзрослеть. Вместо того чтобы кривляться, опровергать или соглашаться с ним, они уселись с прямой спиной и поклонились Рэю в ответ.

Асами сначала застыла, увидев эту картину, а потом стремительно опустилась в поклоне, следуя за ними.

Прошло пару минут, и Нэоко вновь уселась прямо и твердо произнесла:

– Мы не корим учителя за то, что случилось. Учитель многому нас научил, в том числе и осознаю того, что бедствие – это монстр, который не способен себя контролировать.

Кин тоже приподнялся и заговорил:

– Да. И мы все понимаем. Пусть мы с Нэоко и не подавали больших надежд, но вы упрямо толкали нас вперёд! И благодаря вам мы возросли и как личности, и как заклинатели.

Нэоко подхватила его речь.

– Поэтому мы не хотим отвергать учителя. Мы гордимся тем, что вы наш наставник, и впредь мы будем поддерживать вас, чтобы там не случилось!

– Да! Можете положиться на нас на суде! Я расскажу такое, от чего сам император прослезиться!

Может, Асами, конечно, и погорячилась, подумав о том, что они под гнетом событий повзрослели… Но она была даже рада. Пусть эта юношеская пылкость играет в них ещё очень много лет. Они не были плохими ребятами, и девушка надеялась, что произошедшие горести не скажутся на них.

Рэй сначала взирал на них с удивлением. Слова учеников настолько сильно пронзили его сердце, что невольно на его губах зацвела легкая улыбка.

Двое воспитанников тут же покраснели и застыли, будто изваяния.

С улыбкой учитель выглядит в десять раз привлекательней, чем когда хмурился!

Асами даже пронзил укол ревности.

«Эй. Это мой учитель. Не глазейте на него так!!!»

Нет, ну она не могла тоже не встрять! Тут все казались такими важными и серьезными, что Асами тут же добавила:

– Да, да, Рэй! Мы будем всегда на твоей стороне! Положись на нас! Особенно на меня! Ну, не в прямом смысле. То есть не укладывайся. Хотя я не против, если учитель на меня завалиться или повалит…

Все: