- Вы должны мне серебряную гривну.

Фрелаф безмятежно ответствовал, нам вовсе не хочется покупать себе твоего человека, уважаемый воин. За такие деньги мы и получше найдем.

- А это уже началось издевательство. Дальше оставалось делом техники, взглядом мой боевой дед указал цели. Рывок и оттолкнувшись посохами от земли мы синхронно взлетаем на конь, выталкивая наездников в свободный полёт с травмами. В этот момент произошло странное, как будто мир насытился яркими красками, а движения противников сделалось, как у мух в киселе, тягучее. Мне достался крикун, зато конь у него самый лучший, одновременно шестами начали получать по загривкам остальные. Все шестеро всадников мирно улеглись по обе стороны тропинки, контуженные ударом дубового шеста по затылку.

Тепереча мы с волхвом Фрелафом выглядели гораздо солидней, на добрых конях с двумя заводными, чинно продолжили путь на запад.

Меня разбирало справиться у ведуна, что было то и как всё со стороны смотрелось, но я подключил битого опытом соревнований, сорокалетнего тренера и решил, если будет надо он сам расскажет, всё-таки он волхв. Так и случилось, к тому времени моя выдержка уже готова была дать трещину. Фрелаф заговорил

- Вижу сила в тебе Андрей просыпается, двигаешься ты стремительно, глазу не заметить. Не зря я в Кучково городище завернул, там место особое, вот токма сложно там обряды нужные сотворить. Уразумел поди, для чего надобно нам в леса древлянские на капища, скрытые от люда праздного. А пока тебе придётся зверя внутри себя приручать, как получится и звать его, когда туго, научится надобно.

Сколь ловко я не сигал на коня, да с него, а все равно привычку долго двигаться на средневековом байке надо вырабатывать. Потому бежал теперь рядом с транспортом, дорогою усваивая науку от Фрелафа, как другом стать коню и верностью чтоб служил тот мне. Уже привычно на ночлег устраивались в лесу, стреножив наш табун небольшой. Ведун взялся кашеварить, попутно рассуждая.

- Завтра селение будет, там зерна надобно прикупить. Лошадки то наши привередливые им травушки мало будет, лакомства подавай, через это и сдружишься пуще, а ещё расседлать да в речке искупать, заботу проявить и уважение.

На правах старца Фрелаф первым остался бодрствовать у костра, оборонять наш лагерь уже под утро, предстояло мне. Лошади считаются лучшими сторожами, чуют они опасность загодя, порой лучше собаки, но на коняшку надейся, а сам не плошай, потому и несли мы дозор посменно.

Ночная, кромешная чернота, сменялась серостью предрассветных часов и наползающим от речки туманом, первыми трелями просыпающихся лесных птах. Зафыркали растревоженные лошади, с опаской поглядывая на подступающую с запада чащу. Я выхватил мечи и перебежал под прикрытие старого дуба. Если там лучник ворога, то пусть теперь ещё попадёт. Мои старания разглядеть опасность оказались четными, зато нос уловил запах, пахло зверем, пахло волком и мне показалось, что запах знакомый. Тихонько позвал

- Ракша, это ты Ракша.

В глубине леса, качнулись ветки кустов, и я ощутил пятым чувством, что явно не один зверь удаляется от нашей поляны. Мне очень хотелось знать, что это моя Ракша, с ней и волчатами всё хорошо. Но я не увидел. Рассказ ведуну об утреннем происшествии не произвел на него ровно никакого воздействия, старый просто покивал, не прекращая кушать, как знал и без того.

С первыми лучами солнца мы выступили в путь и уже к полудню добрались в довольно крупное селище почти такое же, а может и поболее, моего прежнего. Стояла деревенька очень живописно в излучине большой реки, с крепкими избами, окружённая пахотой и готовыми огнищами. Над долиной разносился умиротворяющий шум жизни, замешанный из криков детворы, мычания скотины и звона кузнечного молота. Деревенька влюбляла в себя с первого взгляда.

- Вот тут бы на скале крепостицу поставить, чтоб с большой реки видна была и вход в излучину стерегла, а за ней торжище аккурат до деревни. Построить пристань под ладьи да торговлишку наладить по реке с другими селеньями, удумать штуковин новых. Дружину собрать добрую и заставить норманнов боятся грабить приходить. Понеслись в голове наполеоновские планы.

Ведуна тут знали и привечали, меня сразу атаковали молодые девицы, не двусмысленно намекая на интересное продолжение знакомства. Мужики с некоторой опаской поглядывали на воя, в платье богатом, статью богатырской не обиженном. Принял нас на постой, в доме своем, староста Прозор. Пока Фрелаф решал дела свои ведовские с общинниками я скинул бронь с кафтаном, оставшись босым в одних портках, расседлал лошадей и повёл их на реку мыть. Как советовал ведун наводить дружбу с товарищами боевыми, четвероногими.

Коней порадовал, да сам наплавался под возбужденные возгласы общинников. Не спеша возвращаться, чтоб обсохнуть получше, решил на публику поиграть. Пусть подивятся мускулатуре спортивной, раскаченной по методике из будущего, не зря же я массу целую зиму наращивал. Покрутил шестом боевым, исполняя комплекс японских приемов, абсолютно непонятный селянам, но жутко любопытственный. Должно быть зацепил сердечки девичьи. По всему девица с длинной светлой косой оказалась самой смелой или приглянулся ей больше других. Без лишних расшаркиваний представилась

- А меня Рута звать.

Девушка настоящая красавица даже по меркам будущего, подошла близёхонько, да и пропал я от игривого взора синих глаз и улыбки нежной.

Вечером, в доме Прозора, за столом большим, собрались самые важные селяне, гостей дорогих потчевали всем лучшим. По принятому обычаю накушавшись до икоты, завели беседу. Сказывал Фрелав про диковины, которые сам ведал да от людей, уважаемых слыхивал. Для крестьян столько информации было темой для обсуждения на целый год и поводом завести разговор на торжищах с купцами заезжими.

Поведал голова общинный про напасть с деревней случившуюся. Объявились тати окаянные на дороге смоленской, купец давеча пропал с обозом и ватагой оружной. Сказывают мол не мужики там с дубьём, а дружинники бывшие, князя черниговского. Чем-то они не по нраву пришлись и погнал тот их со двора. Окрест слух идет, собрались тати ватажкою людом разноплеменным и нет им дороги к родичам своим. За главного дан Олаф-Косой, здоровущий и хитрый как лисица. Дружинники самого князя смоленского Святослава Владимировича по дорожке хаживали, да не сыскали супостатов. Обезлюдил с тех пор тракт Смоленский, потому как, лютуют они шибко, ладно просто грабили, так примучивают до смерти.

Взялись уговаривать нас остаться в селище на зимовье, покудова тати сами не сгинут или не уйдут в другие земли. А пуще просили Фрелафа подсобить с ворожбой

- Наслать бы погибель на них окаянных. Любую жертву Перуну готовы дать.

Уговорить ведуна свернуть от предначертанного в видениях, не состоятельно, да и виделось мне не шибко он тех разбойничков то и опасался.

Нам предстояла ночь в средневековой цивилизации, а до вечера следующего дня планировали уже быть на древлянском капище.

Да здравствует средневековье с его упрощённым подходом в отношениях и незамутнённый правилами поведения разум. Синеглазка была прекрасна и изобретательна, мне «сносило крышу» от её громких криков, это я потом додумал, были они для подружек мол «слушайте неудачницы». Под утро подарил Руте колечком из норманнских припасов и браслетик, за ночь, волшебную проведённую с ней в сарае. Селянка оказалась ровесницей, но не по годам рассудительной, понимая разницу статусов, скромно предложила себя в холопки ежели хозяйством решу обзавестись и непременно родить мне богатыря.

Утром мы выехали в сторону Смоленска, провожаемые всем селом, ведя по одному заводному коню. Я прилюдно расцеловал свою подружку и громко пообещал не позабыть, а может и воротиться по возможности, подымая её статус. Излишки в виде двух лошадок и трофеев с всадников кучковских сторговали общине.

Двигались спокойно, внимательно оглядывая дорогу и возможные места для засады, хотя двух путников вряд ли будут долго выслеживать да заманивать, скорее всего просто нападут. Под вечер сошли с тракта к ручью лесному, коней обиходили, напоили зерна в сумы для походного кормления дали, да сами поснедали огня не разводив и принялись лес слушать. Учуял Фрелаф дух дымный