Тут же примеренная кольчуга оказалась мне сильно велика, посмешил только родителей. Мечи были красивые, узор на металле говорил о дамасском булате. Оба клинка наверно по килограмму весом и длинной, что-то около метра. Это было настоящее боевое железо, с рукоятью в кожаной оплётке. Удивил лишь аскетизм, ничего лишнего, ни каменьев самоцветных ни золота. Вполне возможно серебро есть в отделке, но и - это не точно. Тут же начал уговаривать отца.

- Мне надобно, два меча тренировочных сделать, чтобы весом и размером схожи были.

С того дня, мечи - эти булатные мне разве, что не грезились наяву, снились точно. Сковал батя почти две копии, по длине и весу, ну чуть тяжелее и из железа дрянного. С мечами я не расставался, если бы не отлупил тогда Мышату с подельниками, то задразнили бы, а тепереча с уважением и интересом ко всем забавам моим относятся. Даже плавать пробуют, не получается конечно.

Пришла зима и мой спортзал вырос в длину, теперь там было несколько набитых соломой чучел для отработки колющих ударов и брёвна для рубящих, всё те же летающие на верёвочках мешочки с песком. Качающиеся досочки для балансировки. А ещё у меня появилось два закадычных товарища Радко и Сбыня, даже Злата начала меня ревновать к ним и пыталась везде влезть. Она с большим удовольствием участвовала в раскачивании песочных мешочков, стараясь непременно попасть мне в голову, хоть так отомстить за всё. Друзья теперь были постоянными спарринг партнёрами. Мы дрались на деревянных мечах и палках, я вспоминал всю программу, которую когда-то готовил для клуба толстосумов-реконструкторов. А пацанов я посвятил в тайный орден «Стали и пламени». Что такое тайный орден, объяснять не стал, потому что тайный. Зимой дел не так-то и много, вот и отрабатывал все приёмы с утра до вечера на благодатном материале, дубасил сразу обоих друзей, и от снежков Златкиных успевал уворачиваться. К весне я заматерел, выглядел гораздо старше своих лет и был явно сильнее всех сверстников в деревне. Бабы судачили

- Вон какова знатного жениха Милава воспитала, девки помоложе завидовали Златке, а ещё пеняли мне, что хожу как боярин, «гоголем». От моего прошлого, или из будущего, проявлялась тяга к чистоте и частым гигиеническим процедурам, что разительно отличало от вечно чумазых сверстников.

Вот уже всё кругом закрывало зелёной листвой, вода в реке готовилась прогреться до приемлемой к купанию температуре. Наша община собиралась с товаром на торжище, приготовили два струга. Мы с отцом тоже надеялись расторговаться. В затоне показался парус, а за ним второй и быстро пошли расходящимися курсами к берегу, причём не к мосткам, а по краям деревни.

- Норманны! Пронеслось над долиной.

Я выхватил меч и заметался по пристани, не зная, что делать дальше. Тут встречать ворога или надо залезть повыше, мне в голову даже не пришло, что в руках у меня потешные мечи, а не боевое железо. Получил мощный подзатыльник от отца.

- Бегом к дому, Милаву в лес уводи.

В деревне поднялась паника. Снеккары викингов ткнулись в песок и с них уже прыгал прямо в воду, и бежал на берег средневековый ужас всех крестьян. Не мешкая, они походя срубали любого вставшего на пути, поджигали избы, сея страх и бесполезность сопротивления. Когда я оказался возле кузни, всё уже полыхало, дом и постройки. Возле горна с перерубленной шеей лежала матушка. Ничего не разбирая, подгоняемый страхом, я бросился в лес, наверно через полчаса бега выдохся и повалился на траву. Крики уничтожаемой деревни стояли в ушах. Уже спрятавшись под ветвями огромной ели, сжавшись в комок, никак не получалось унять дрожь. Ещё не разу, ни в той, не в этой жизни мне не было так страшно.

- Они убили маму, я бросил отца и Злату одних. Совесть и обида разрывали моё сердце, страх делал ноги деревянными, но я решил возвращаться. Как оказалось, убежал далеко, на окраину деревни вышел уже в сумерках.

Меня встретила пустота и пепелище, а ещё вонь смерти, стелящаяся над долиной. Норманны деловито собрали и унесли всё, а что не взяли то уничтожили, даже собак побили. До утра, не сомкнув глаз, ходил по деревне пытаясь безрезультатно отыскать выживших. Похоронил отца и матушку возле кузни. Златку сыскать не удалось, может в лес успела или полонили? Избы все выгорели, животины нет. На пепелище провёл ещё с неделю, из остатков строений, устроил большой погребальный костёр. Надеялся, что из леса, кто ещё воротиться, сбегший от норманнов, очень надеялся ещё увидеть Злату, Сбыню с Радко могли же родичи их в лес погнать, но…

Оставаться в деревне одному было бессмысленно, да и жутковато.

Слава мудрости деда моего, реликвию схоронил в очаге – это единственное, что от дома осталось. Теперь и кольчуга была мне не шибко велика, ещё годик такого набора массы и сядет как влитая, мечи в руках ложились удобней, после тяжёлых то, тренировочных. В поисках тайников, переколотил все оставшиеся очаги селения нашёл ещё одну захоронку у бортника, колчан стрел с луком добрым и кисет с наконечниками. Удалось набрать немного снеди по деревне, пару ножей да суму найти.

Что же дальше то делать, пойти в другую общину, работником наниматься или в детские проситься дружины княжьей? Пока старше не стану, всяк имущество моё присвоить себе может, а самого в холопы забрать. Никто в серьёз с мальцом считаться не будет. Боязно было, при себе столько дорогих вещей тащить, да куда деваться тут не схоронишь.

Если на закат идти там сейчас вроде Смоленск большой город, а может и Москва уже есть, что там сейчас должно быть, не ведаю? Торопиться мне особо некуда, в лесу и схорониться можно от лихоимцев, зверя всегда добыть аль грибов с ягодой. Пойду покудова таясь, вдоль реки, найду место, подходящее да устрою там жилище, а там может удумаю дельное.

В трёх днях пути от моей деревни наткнулся на общину из 8 землянок, люди сушили рыбу да огороды обихаживали, паслись пару коров. Решил отойти километров на 10 в верх по течению, там и устроиться, отрыл землянку, перекрыл накатом из валежника да веток еловых, а потом и дёрном с травой. Получилось незаметно, пока не станешь приглядываться. Охотился на косуль и ловил рыбу, наверно от слабой заселённости, и того, и другого оказалось в избытке.

Опять взялся за сооружение себе спортзала, получилось не так хорошо, но всё же. Зато тренировки тепереча с настоящими мечами и луком, сладил новый шест из белого дуба. Через неделю отшельничества решился-таки показаться людям, нужда заставила, надоела диета из мяса и рыбы. Вышел на опушку леса близь поселения и уселся, разложив шкурки животных перед собой. Первыми меня заметили и заголосили бабы, а уже через минуту ко мне неслись четверо крепких мужичков с дубьём и шустрый дедок с рогатиной. Обступили со всех сторон, не решаясь или не понимая, как поступить.

Вроде отрок сидит, а с мечами да луком ратными, на коленях посох, как у волхва какого, глаза колючие, повидавшие. Дедок запыхавшись, тоже не сразу решился.

- Чих будешь малец, выпалил дед.

Я проигнорировал принятые условности.

- Зовите меня Андрей Любомирович. Принёс свой товар, мне нужно молоко, соль. В общем меняю всё за еду.

Самый крупный из мужиков, потянулся схватить мой лук.

Я резко вскочил на ноги и крутанув шест, подсёк его ногу и не сильно тюкнул полбу. Мужик плюхнулся на задницу. Больше всего общинников впечатлило с какой скоростью – это всё произошло. Ткнув концом шеста замершего деда в лоб сказал

- Больше не делайте таких ошибок, другой раз отрублю руку.

Крестьяне в ту пору были не воинственны, предпочитая убегать и прятаться, а если не получалось, то безропотно покорялись. Вот и сейчас они сразу приняли мои условия почувствовав за мной силу и уверенность. Дедок наверно староста местный, заявил

- Не сомневайся боярин, будет тебе всё.

Ну что же пусть будет боярин.

Так и пошло с той поры, я приходил на опушку леса, с мясом и шкурами, ко мне по началу выходили только молчаливые мужики, а потом, видать осмелев и бабы мен приносить стали. Проходил он довольно странно, общинники просто забирали всё, что я предлагал, а они отдавали всё принесённое. Никто и не собирался хоть как-то сопоставлять стоимость и ценность товаров.