Эдвард Парсон приступил к своим новым обязанностям. Основной задачей гвардейцев по-прежнему была защита высокопоставленных персон. Бывшего оруженосца включили в отряд, охранявший канцлера — человека, с учетом последних событий, полностью утратившего смысл собственной должности.

Гвардейцы были сильно удивлены, когда посыльный верховного магистра доставил в казармы письмо, адресованное Эду. Мистеру Парсону была оказана величайшая честь личной аудиенции у его преосвященства. Во время их встречи Эдвард подробно поведал владыке историю смерти Генри Гилберта.

Его преосвященство испытывал тревожащее его чувство вины перед рыцарем, но сейчас у него были и другие переживания, на которые он постарался переключить все свое внимание.

В ближайшем будущем он рисковал войти в историю человеком, утратившим великую империю. В эти дни магистра часто посещали воспоминания о тех временах, когда он только боролся за власть. То, что он сотворил с конкурирующим родом Мерфи, являлось ему в кошмарах по сей день. Возможно, тогда ему не стоило быть столь уверенным в том, что именно он способен привести Ортос к истинному величию.

Магистр шокировал оруженосца, дав ему титул лорда и определив небольшой надел в деревне Бларгоу. Той самой деревушке, которая стала известна благодаря пленению Карла Грифитса и смерти Оуэна Корда. Подарок был символическим, земли эти к тому времени Ортосу уже не принадлежали. И все же новоиспеченный гвардеец был счастлив такому повороту судьбы.

В лагере мятежников тем временем разрабатывался план осады столицы. Да, бо́льшая часть герцогства уже была в руках сторонников Уильяма, но штурм крепости, подобной Ортосу, оставался крайне непростым и рисковым делом. Нуждаясь в помощи опытного инженера, мистер Олирдж вызвал правящего Корквилом плотника, и тот, не откладывая дела в долгий ящик, взялся за поставленную перед ним задачу.

Под его чутким руководством возводились катапульты, баллисты, требушеты, тараны и осадные башни. Чарли Рокуэл собрал всех офицеров, чтобы поделиться разработанным им планом штурма. Его стратегия была вдохновлена осадой Камграда, а конкретно — той его частью, в которой перед самым началом штурма на сцене неожиданно появился отряд Сирин.

Доктор предлагал крайне рискованный план. Часть воинов должна была примерить на себя доспехи, отличительные знаки и плащи, снятые с пленных воинов лесных герцогств. Расчет древнего был на то, что защитники столицы примут их за своих сторонников и откроют ворота. В задачу отряда входило удерживать ворота открытыми до подхода основных сил.

— Чистое самоубийство, — прокомментировал предложение Джонатан Норрингтон.

— Кто согласится пойти на подобное? — поддержал Родрик, у которого от одной мысли о подобном побежали мурашки по телу.

— Я сам возглавлю отряд. Среди моих людей наберется достаточно добровольцев. Они готовы пожертвовать собой, чтобы закончить эту войну, — ответил Белозар.

Кэр пристально посмотрел сперва на доктора, затем на его лежащую на столе руку. Недостающий палец наталкивал на один из двух вариантов. Либо доктор знает, что его жизни ничего не грозит, либо готов с ней расстаться.

— Согласен с Джонатоном. Это верная смерть. Я против, — произнес барон Ласк после продолжительных размышлений.

— Думаю, мистер Рокуэл знает, что делает. Стоит довериться ему, — проговорил Итан, и автор плана посмотрел на него с благодарностью.

— Будь по-твоему. Это твое решение, Чарли. Надеюсь, ты не пожалеешь о нем, — постарался оборвать все споры Уильям.

Несмотря на слова короля, бурное обсуждение не утихало еще несколько часов. Лидеры мятежа еще долго уточняли детали штурма и засиделись до позднего вечера. В конечном итоге за столом остались лишь офицеры «Отчаяния».

— Есть еще одна вещь, которую я хотел бы обсудить, — тихо проговорил мистер Кормак, когда за покинувшими зал Агнием закрылась дверь.

— Говори, Кларк, — устало потирая глаза, ответил король.

— Как ты планируешь поступить с леди Софи? — спросил плотник о том, о чем больше никто из присутствующих не решился.

— Я думал отпустить ее, когда все это закончится. Я не собираюсь вредить ей. Не хочу войти в историю королем, казнящим женщин, — Уильям ответил слишком быстро, и в его голосе чувствовалось напряжение.

— Ты не понял меня. Я не призываю к насилию. Напротив, я думаю, тебе следует взять ее в жены, — улыбнулся мистер Кормак, который за время правления Корквилом стал мыслить не хуже настоящего герцога.

— Что?! — Уильям даже подавился, отпивая эль из своего кубка.

— Не стоит думать, что война окончится падением Ортоса. Людям будет не так просто отказаться от своих убеждений и веры. Многие сторонники магистра все еще не на нашей стороне только потому, что считают, что стоит нам прийти к власти и мы обязательно устроим гонения на любого, кто все еще будет поклоняться Создателю. Брак лидера мятежников и символа его церкви покажет нашу благосклонность. К тому же одно дело — бунтовать против богопротивного Уильяма Олриджа и совсем другое — поднимать оружие на святую леди Софи.

— Мои предпочтения, разумеется, никого не интересуют? — печально усмехнулся Уильям.

— При всем уважении, твои желания теперь ничего не значат, мой король, — улыбнулся ему в ответ Кларк.

— Леди Софи рассмеется мне в лицо, если не плюнет, — уверенно сказал мистер Олридж.

— Победителю не обязательно спрашивать ее дозволения. И все же попробовать стоит. Ваш брак мог бы заложить крепкую основу под будущую династию. — Единственный глаз Кларка не отпускал бывшего инквизитора.

— Я подумаю над этим. — Уильям не выдержал и первый отвел взгляд.

— Не хочу нагнетать, но свадьбы в последние годы не предвещают ничего хорошего. Я бы даже сказал, что они рискуют превратиться в плохую примету, — рассмеялся Дункан Грин, которого забавляло немного покрасневшее лицо короля.

Штурман прекрасно разбирался в психологии людей и лично видел, как Уильям был нежен и заботлив во всем, что касалось пленницы. К тому же при любом упоминании девушки на лице мистера Олриджа появлялась едва различимая улыбка. Сомнений в зарождающемся чувстве у Дункана не было.

Итан вспомнил, как счастлив был Пит, стоя рядом с Аими у алтаря. Теперь его скелет лежал где-то в лесу, на половине пути от Долины до имперского тракта. Вспомнил свадьбу Агния и Валисы. После торжеств древних пал Камград, забрав с собой множество жизней его обитателей. Пожалуй, аурлиец вполне мог согласиться с заключением штурмана.

Белозар не стал терять времени и, едва офицеры разошлись, направился к своим людям. Посреди ночи, освещаемой лишь пламенем костров, он собрал вокруг себя солдат. Лагерь древних располагался в отдалении от основных сил, отчего мистер Рокуэл мог не переживать, что информация попадет в не те руки. В своих соплеменниках он был уверен.

Озвучив план, Чарли оказался посреди леса поднятых добровольцами рук. Он намеренно отказался брать с собой воинов, являющихся последними представителями мужского пола в своем роду. Отказал он и тем, кто в скором времени ожидал появления на свет наследников. В конечном итоге, ему удалось отобрать три сотни хороших бойцов, готовых принять участие в его самоубийственной операции.

Во время своей речи Белозар столкнулся взглядом с глазами отца. Чарли Рокуэл впервые увидел в них страх. Вождь древних действительно боялся за своего сына. Он уже давно понял, что его мальчик — избранный, и, веря в предсказания священной книги, готовился его оплакивать. Белозар был благодарен отцу за то, что тот не стал спорить или отговаривать его от безумной затеи.

Утром следующего дня после заседания совета Уильям встретился с леди Софи, чтобы лично сопроводить ее в изгнание.

— Могу ли я исполнить какое-либо из ваших желаний? — спросил без пяти минут король всего континента.

— Да, если это возможно, у меня есть одна просьба, — скромно ответила девушка, удивленная такой почтительностью к своей персоне.

— Если исполнить ее в моих силах, поверьте, она будет исполнена. — Мистер Олридж уважительно склонил голову.