Тяжело дыша, Генри перевел взгляд на стоящих перед ним врагов. В их глазах он увидел страх, и это его приободрило. Он распрямил спину, думая о том, что, раз ему суждено умереть, встретить противную старуху по имени Смерть стоит с гордо поднятой головой. Кэр смотрел на этого человека и восхищался его мужеством.

— Убейте его! Он всего один! — крикнул явно потерявший свое привычное самообладание мистер Кэмбел.

— Но, сэр, это же Генри Гилберт! Чертов дьявол! — испуганно ответил один из его воинов.

— Он всего лишь человек! Убить сейчас же! — в голосе дипломата появились едва заметные истерические нотки.

Подгоняемые своим лидером мятежники вновь двинулись на рыцаря. У Генри открылось второе дыхание. Он двигался так быстро, что не давал возможности приближаться к себе более чем двум противникам одновременно. Двое пали от его меча. В груди третьего застрял обломок копья. Его же щитом Генри защитился от следующего выпада. Едва достав клинком, он перерезал шею четвертого.

Артур Кэмбел отнял у своего подручного арбалет и, пройдя по полю, вырвал использованный снаряд из тела поверженного им гвардейца. Генри повезло чудом. Он не видел, что в него целятся, но вовремя подставленный щит спас ему жизнь. Артур наклонился и вырвал из плоти второй арбалетный болт. Пока мистер Кэмбел заряжал свое оружие, Генри справился еще с двумя, но и его достали. Левую руку обожгло прикосновение холодной стали, и рыцарь выронил щит.

Он сделал пару шагов назад, чтобы прийти в себя. Артур Кэмбел выстрелил. Древко застряло в животе рыцаря, заставив его замереть на месте. Генри подумал, что на этом его бой окончен. Он исполнил свой долг и защитил Софи. Рыцарь слегка повернул голову назад и, к своему ужасу, увидел девушку, удерживаемую в объятиях Эдварда, а позади них — вражескую конницу, уже успевшую оцепить лазарет. Он вновь посмотрел на торчавшее из его тела древко и, ухватив его рукой, медленно вытащил прямо на глазах пораженных противников.

Увидев его замешательство, четверо мятежников бросились вперед. Генри подпустил их поближе, делая вид, что уже не представляет опасности. Эффект неожиданности позволил ему убить двоих. Один был срублен мечом, в шее другого оказался злосчастный арбалетный болт. Бой против оставшихся противников был самым тяжелым в его жизни. Мятежник оставил глубокий разрез на его ноге, но навершие рукояти меча рыцаря выбило ему глаз, заставляя кататься по земле от боли.

Второй оказался быстрее, и ему удалось ранить рыцаря кинжалом в плечо. Сталь клинка вошла в него на три сантиметра. Ловко обернувшись, Генри пропустил противника вперед и рассек его спину. Подойдя к кричащему, он пронзил его мечом, обрывая крик. Силы покинули рыцаря, и он упал на колени прямо рядом с ним. Ему стоило неимоверных трудов заставить себя подняться. Очень сильно хотелось закрыть глаза.

— Чего вы ждете? Он едва стоит на ногах! — вновь послышался крик Артура.

Генри Гилберт смело смотрел на оставшуюся от шести десятков дюжину. Рыцарь понимал, что, даже если не учитывать тех двоих, что сдерживали Итана, остальных он в таком состоянии не одолеет. Никто из них не хотел вступать в поединок с великим воином, стоявшим посреди горы поверженных им врагов.

Оценив ситуацию, Артур обнажил собственный меч. Его рана тоже давала о себе знать. Генри приветствовал его, подняв меч перед своим лицом, как обычно поступали дворяне перед началом дуэли, и улыбнулся кровавой улыбкой. Мятежник отдал ему должное и повторил приветствие.

Дипломат прекрасно понимал, что, сражайся они на равных, у него не было бы ни единого шанса, но сэр Гилберт и так был на пороге смерти. Раздался звон клинков. Рыцарю удалось задержать мятежника на еще одну драгоценную минуту, прежде чем Артур вогнал меч в его живот. Голова Генри упала на плечо его убийцы. Прошли секунды, прежде чем он опустился на колени, и только потом повалился набок.

Увидев смерть своего рыцаря, Софи упала в обморок, сжимая в руке висящий на шее деревянный талисман, когда-то давно подаренный Генри Гилбертом. Эдвард успел подхватить ее и аккуратно уложить на мягкую траву. По щеке оруженосца побежала слеза, которой он абсолютно не стыдился.

Падая, Генри думал, что ударится о твердую землю и ощутит очередную боль, которая эхом отзовется в каждой из ран, но вместо это его тело словно провалилось под воду. При столкновении с поверхностью меч Гилберта выскочил из руки. Сам рыцарь был уверен, что оказался в месте, очень далеком от полей Холанда. Единственным, что он видел перед собой посреди абсолютного мрака, были гигантские ворота, за которыми явственно ощущались холод и тьма.

— Арестовать! — В его сознание на секунду прорвался голос из оставленной позади реальности.

Рыцарь потянулся к ручке врат, и одновременно кончики пальцев его оставшегося в реальном мире тела цепляли рукоять меча. Двигаться было тяжело, словно он и вправду находился под толщей воды. Наконец он ухватился за ручку и ощутил теплое прикосновение человека к своей собственной руке.

— Ей ничего не будет угрожать. Даю тебе слово. Спи, воин. — Уильям Олридж склонился над телом рыцаря и положил свою руку поверх его, в которую мгновение назад вложил меч гвардейца.

Генри Гилберт поверил этому голосу. Услышав слова приглушенно доносящейся до него молитвы, он уверенно распахнул врата. Поток холодного света, вырвавшегося из плена, охватил аурлийца. Глаза рыцаря широко раскрылись и замерли навсегда. За спиной присевшего у мертвого тела Уильяма северяне задерживали Артура и его оставшихся в живых сторонников.

Кэр почувствовал, что сковывающая его хватка ослабла и вскочил с колен. Мистер Кэмбел смотрел на лежавшую в отдалении девушку и, в очередной раз игнорируя приказ своего короля, сделал несколько шагов в ее сторону. Руку он прижимал к животу, пытаясь остановить обильно вытекающую кровь. Дорогу ему преградил мистер Норрингтон. Джонатан вежливо, но строго потребовал сдать оружие.

Артур колебался, и никто не был уверен, как поступит его клинок, когда тот начал подниматься вверх. Отпустив рукоять, дипломат перехватил меч за лезвие, ощутив на своих пальцах кровь Генри Гилберта. Мистер Кэмбэл покорно передал свое оружие бывшему капитану гвардейцев герцогства Корд.

Мистер Олридж отправился в сторону стоявшего в отдалении воина. Оруженосец смотрел по сторонам и понимал, что бежать некуда. У его ног без чувств лежала Софи. Эдвард опустился на колено и проверил ее дыхание. Ладонь ощутила легкое дуновение. Выхватив меч, он встал между девушкой и приближающимся мятежником.

— Все кончено. В этом нет необходимости. — Уильям примирительно поднял руки, не обнажая свое оружие.

— Я все еще на ногах, а значит, не кончено, — дерзко ответил оруженосец, периодически оборачиваясь назад, чтобы не пропустить момента, когда к нему может приблизиться конница.

— Достаточно. Сегодня погибло слишком много достойных людей. Мы победили, нужно это признать. Я обещал твоему господину и обещаю тебе, что с головы леди Софи не упадет ни одного волоска, но до конца войны ей придется быть моей гостьей.

— Могу ли я ее сопровождать? — спросил Эдвард, понимая, что в подобной ситуации условия ставит не он.

— Думаю, у тебя сейчас другие обязательства. Я хочу, чтобы ты забрал тела своих товарищей. Они должны быть преданы достойному погребению, как того заслуживают. Тебе не помешают. Никто тебя не задержит. Можешь взять одну из наших телег, чтобы доставить тела.

Эдвард заглянул в глаза бывшего инквизитора и не увидел в них намерения обмануть его. Оруженосец сомневался, стоит ли доверять этому человеку. Он думал над тем, что, возможно, было бы гуманнее убить Софи прямо сейчас, пока она не пришла в сознание.

— Уверяю тебя, леди Софи ничего не будет угрожать. Когда Ортос станет нашим, она будет вольна отправиться куда захочет, — Уильям говорил так, будто у него не было никаких сомнений в том, что столица падет, и Эдвард отчего-то верил ему.

Оруженосец опустил меч. Уильям попросил подошедших мистера Норрингтона и Итана позаботиться о Софи. Поле боя целиком и полностью осталось за мятежниками. Лишившись своего главнокомандующего, армия церковников была обречена. Агний потратил немало времени, чтобы найти тело Томаса Мура среди гор мертвецов. Утларг лично выкопал ему могилу и вместе со своими людьми приволок увесистый булыжник, заменивший полководцу надгробие.