Во время их плавания на север Итан раскрыл ей свой секрет. Стоя в полумраке их общей каюты, он стянул перчатку и продемонстрировал руку, покрытую кожей демона. Сперва Сирин пришла в ужас, но Кэр успокоил ее, что поселившаяся в нем скверна давно не прогрессировала. Он пытался привести бесконечное количество доводов, чтобы успокоить любимую, и на время ему это даже удалось, но воспоминания о том вечере раз за разом возвращались в сознание древней, вселяя тревогу в ее сердце.

Она уже несколько раз начинала разговор, предлагая Итану исчезнуть и не провоцировать его вспышки гнева, но аурлиец наотрез отказался оставить своих товарищей в столь трудный час. Кэр дал ей обещание, что, когда все закончится, они отойдут от дел и поселятся в его родовом поместье, чтобы спокойно провести остаток отведенных им дней. Сирин хотела верить ему, но в глубине души сильно сомневалась, что их и в самом деле может ждать подобное будущее.

На этом пиру не хватало только Родрика Грея и Кларка Кормака. Плотник вполне успешно исполнял обязанности наместника Корквила, а Родрик оказался необычайно полезен в тылу. Именно он стал главным казначеем армии мятежников и смог разработать грамотные логистические цепочки, позволяющие южному и северному фронту своевременно получать необходимые припасы и снаряжение.

Дружеское застолье прервал вестовой солдат, сообщивший, что диверсионному отряду удалось заманить в засаду караван высокопоставленных церковников. Бывшие собратья Артура Кэмбела по сопротивлению позволяли себе необычайно дерзкие выходки. Небольшие группы тех, кто стал мятежниками задолго до самого мятежа, действовали в глубоком тылу сил Ортоса.

— Это, должно быть, не все, что вы хотели сказать? — спокойно уточнил Уильям, так как подобные новости в последнее время не были большой редкостью и лично ему не докладывались.

— Вы правы, мой король. Я посчитал, что не в праве принимать решения, прежде чем узнаю ваше мнение. Один из пленников уверяет, что приходится сыном господину Кэмбелу, — немного смущенно объявил солдат.

Уильям с трудом сдержал недовольную гримасу. Он так и не привык к столь титульному обращению к своей персоне. В каждом подобном обращении он искал признаки лизоблюдства, несмотря на то, что большинство его солдат действительно уважали своего лидера.

— Не припомню, чтобы у меня были дети, — не отпуская с лица привычную ухмылку, нахмурил брови дипломат в ответ на повисшую тишину и удивленные взгляды товарищей по мятежу.

— Он был крайне настойчив. Утверждает, что, увидев его, вы обязательно признаете в нем своего сына. — Молодой воин явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Что же, если он так уверен. Только предупредите его, что в случае, если ему не удастся меня убедить, его голова полетит с плеч. Посмотрим, действительно ли он верит в собственные слова, — усмехнулся Артур.

— А наш мистер Кэмбел не такой благородный святоша, каким всегда казался. Я бы мог ожидать подобных новостей о капитане Хольте, но не о тебе, — рассмеялся Джонатан Норрингтон, но тут же осекся, почувствовав на себе резкий взгляд Гаеллы.

— Уверяю вас, что это чушь. К сожалению, в результате перенесенной в детстве болезни я не могу иметь детей. Род Кэмбелов обречен на вымирание. Вы уже вполне можете отдавать приказ палачу расчехлять свой топор, — отмахнулся от словесного выпада бывшего убийцы Артур.

— Думаешь, шпион? — спросил Кэр, поглаживая пальцами рельеф резьбы на своем кубке.

— Практически уверен. Ортос проигрывает войну, и только слепой глупец не увидит этого. Магистр наверняка рассматривает разные варианты, как бы нам насолить, — вновь улыбнулся мистер Кэмбел.

— И все же я бы рекомендовал тебе встать из-за стола и поприветствовать свое чадо. Ты же не хочешь показаться грубым? — рассмеялся Дункан Грин, и все присутствующие поддержал его идею.

Мистер Кэмбел не стал возражать и, покинув стол, занял место внутри подковы. Стоя в полукруге товарищей, он обернулся в сторону избранного им короля и развел руками, давая понять, что в этом балагане участвует поневоле. Запечатлев на лице свою вечную улыбку, он терпеливо дожидался собственного сына.

Двери зала распахнулись, и улыбка моментально исчезла с лица дипломата. Четверо солдат ввели в комнату человека со связанными руками, но гордо поднятой головой. Кэр наблюдал, как лицо Артура сперва побледнело, а затем вновь растянулось в широчайшей улыбке.

— Прошу простить меня за то, что позволил себе назваться вашим сыном, — голос незнакомца оказался необычайно приятным.

Молодой человек говорил уверенно, а осанка его была настолько идеально-горделивой, что складывалось впечатление, будто это все остальные находятся у него в плену, а не наоборот.

— Оуэн, мальчик мой! — прошептал Артур, но в повисшей тишине его слова услышали все.

Дипломат решительно подошел к пленнику и, задержавшись на секунду, чтобы посмотреть тому в глаза, заключил его в крепкие объятия. Вскочившая со своего места Ева Харт лишь на мгновение отстала от Артура. Никто, кроме дипломата и кардинала, не узнал в этом молодом мужчине недавнего юношу.

— Стоит передать солдатам Томаса Мура, как вы встречаете побежденных пленников. Узнай они, и война бы закончилась уже завтра, — рассмеялся мужчина.

— Кто-то объяснит мне, что происходит? — не выдержал Дункан.

— Разве вы не признали своего герцога, господа? — рассмеялся Артур, разжимая объятия и оборачиваясь к товарищам.

— Черт бы меня подрал, да это же Оуэн Корд! — первым догадался сидящий ближе всех капитан Хольт.

Юноша действительно сильно изменился за прошедшие годы. Можно сказать, что он окончательно расцвел. На красивом лице, красовался небольшой, полученный на охоте, шрам. Фигуру этого человека окружала такая практически осязаемая аура, что начинало казаться, что он в одиночку способен повлиять на ход истории всего мира.

Уильям Олридж невольно сравнивал себя с представшим перед ними пленником и не мог не признать, что роль короля подошла бы тому куда больше, чем бывшему инквизитору. Его природному обаянию действительно было сложно противиться. Кэр подумал, что удайся тогда, давно, Артуру его план по возведению Оуэна на трон герцогства Корд, и судьба Аурлии могла быть совсем другой. Мистер Кэмбел выхватил кинжал и разрезал сковывающие руки пленника веревки. Ни один мускул не дрогнул на лице молодого человека.

— Разделите награду со всеми причастными, — с этими словами Артур отцепил со своего пояса увесистый кошель и бросил его солдату.

Воин склонился в глубоком поклоне, не веря собственному счастью. Судя по тяжести мешочка, даже после раздела добычи он вполне мог рассчитывать на крупный улов. Не желая спугнуть удачу, он забрал своих людей и скрылся за дверьми.

— Подожди, Артур. Ты хочешь посадить церковника за один стол с нами? Я знаю, что он твой воспитанник, но он попался в плен, находясь в армии Ортоса. Если он поддерживает наш мятеж, почему не дезертировал раньше? — омрачил праздничное настроение дипломата Уильям.

— Разумный вопрос, и я могу на него ответить, если вы позволите. — Казалось, Оуэна совсем не смущают несколько десятков подозрительных взглядов, направленных на него.

— В таком случае не смею вас задерживать, — дружелюбно улыбнулся Уильям, но глаза его сурово наблюдали за каждым микровыражением на лице допрашиваемого.

Оуэн Корд достаточно подробно поведал лидерам сопротивления свою историю. После отплытия экспедиции он, как и обещал отцу, надел белый плащ. Из Корквила без лишних задержек его направили прямиком в академию целителей вблизи Ортоса. Там он и проводил свое беззаботное время, пока не началась война. Сперва студентов академии не привлекали к сражениям, но чем дольше шла война, тем больше человеческого ресурса требовалось церкви.

Доктор Рокуэл прервал его повествование, задав парочку вопросов, ответы на которые мог знать лишь человек, понимающий и пропустивший через себя внутреннюю кухню академии. Экзамен Белозару пленник сдал уверенно, сомнений в том, что он действительно учился в академии, ни у кого не осталось.