— Мы даем вам последний шанс уйти сейчас и спасти тех людей, что имели глупость последовать за вами, — начал Томас Мур.

— Это исключено, давайте не будем тратить на это время, — сразу же отказался мистер Кэмбел.

— К тому же мистер Грифитс вряд ли предложит нам приемлемые условия сдачи, — Уильям обращался к человеку в капюшоне.

Инквизитор не жалел себя и лошадей, чтобы быстрее добраться до Ортоса и успеть на генеральное сражение. Узнав, кто сидит перед ним, Кэр с трудом сдержался, чтобы не наброситься на убийцу своих близких прямо здесь и сейчас. Накатившая волна гнева тянула его вперед, ладонь обхватила рукоять меча. Если бы не рука мистера Кэмбела, накрывшая его собственную, переговоры могли закончиться, так и не начавшись. Итану пришлось проявить смирение. В конце концов, сейчас он отвечал не только за себя, но и за всех тех, кто шел за ним и его друзьями.

— Разумеется, ваша судьба и судьба других лидеров сопротивления уже предрешена. Ваша плоть и кровь сгорят в огне священных костров, а души начнут свой долгий путь к искуплению. Я здесь только для того, чтобы запомнить ваши лица. — Бледное и достаточно молодое для человека его известности лицо Карла Грифитса впервые полностью появилось из недр глубокого капюшона.

— Весьма самонадеянно, инквизитор. Пришло время платить по счетам. — Барон Свон выглядел едва ли менее спокойным, чем Кэр.

— Мой товарищ прав. Вы слишком уверены в себе, мистер Грифитс, — улыбнулся доктор Рокуэл.

— Мне сложно чувствовать себя иначе, ведь руку мою направляет сам Создатель, — На вновь скрывшемся в недрах капюшона лице появилась едва заметная улыбка.

— В отличие от остальных, мы с вами уже проходили через это. Я не хочу повторения истории. Мы прожили куда дольше, чем должны были, и наш священный долг — не позволить молодым допустить наши ошибки, — генерал армии Ортоса обращался к барону Свону.

— Забавно слышать это от автора резни при Лонде, — удивленно поднял бровь Белозар.

— Что бы вы обо мне ни думали, я не кровожаден. Крики тех людей до сих пор преследуют меня по ночам. Все мы дети Создателя. Кто-то полностью покорен его воле, кто-то противится, но кровь в нас течет одинаковая, — мрачно проговорил генерал, тем не менее не пряча взгляда.

— Сэр Томас — человек чести, в этом я вас уверяю. Именно его слово позволило мне и другим выжившим воинам армии коричневых плащей сохранить свои жизни и получить свободу, — отдал дань уважения старому врагу барон Свон.

— Если вы не согласитесь сложить оружие, мы убьем всех, кто за вами последовал, — напомнил Коннор, которого вовсе не устраивал тот теплый тон, с которым переговорщики обращались друг к другу.

— Вам придется хорошенько постараться, чтобы претворить вашу угрозу в жизнь, — ответил ему на это Кэр, с трудом заставляющий себя оставаться на месте.

— Прошу вас, остановитесь! Вы можете спасти столько жизней прямо здесь и сейчас! — молчавшая до этого девушка вышла вперед, и стоящий рядом рыцарь придержал ее за плечо, не давая подойти слишком близко к опасности.

— Вы, должно быть, леди Софи? Как низко пал магистр, если готов переложить свои грязные дела на столь юную и прекрасную в своей невинности деву, — печально проговорил Уильям, изучая хрупкую девушку.

Софи не могла себе этого объяснить, но ей сразу понравился этот человек. Было в нем нечто, что выделяло его из остальных. Возможно, глаза, по которым было видно, что седовласый воин повидал немало ужасов, но при этом в глубине души сохранил человечность. Он не выглядел тем демоном, которым его уже начала рисовать церковная пропаганда. Ей отчего-то не хотелось, чтобы его убили. Она вообще не хотела смертей, но все шло именно к этому. Софи казалось, что, если бы ей дали всего час на беседу с этим человеком, она смогла бы ему все объяснить и убедить в глупости его действий.

— Разве мое происхождение, возраст или пол имеют какое-либо значение, когда речь идет о человеческих жизнях? — тем не менее ответила она более дерзко, чем рассчитывала.

— Нисколько, но отступить мы не можем. Подняв знамя мятежа, мы перешли черту, после которой на прощение Ортоса я бы не рассчитывал. Та церковь, которую вы, очевидно, любите, давно превратилась в инструмент тирании, госпожа. Я лишь надеюсь, что не встречу вас на поле боя, — Уильям говорил вполне искренне, он совершенно точно не хотел лишать эту девушку жизни.

Мистер Олридж действительно не лукавил. В тот момент, когда он навсегда снял со своего лица маску ордена, он поклялся, что его клинок больше никогда не оборвет жизнь женщины или ребенка.

— Если этому суждено произойти, то, скорее всего, вы сперва встретитесь со мной, — впервые заговорил рыцарь, сопровождавший леди Софи.

— Этого мне хочется едва ли меньше, сэр Гилберт. Я наслышан о ваших умениях, равно как и о вашей доблести. Я был бы в одинаковой степени расстроен, как умерев от вашего меча, так и лишив мир столь достойного человека, как вы, — позволил себе легкую улыбку Уильям.

— Предлагаю прекратить обмен комплиментами. Эти переговоры изначально были обречены на провал, — прервал всех мистер Кэмбел, чей богатый опыт подсказывал, что затянувшаяся беседа вовсе не означала, что стороны рано или поздно придут к консенсусу.

— Значит, увидимся на поле боя. Мне жаль. Боюсь, что после сражения поля Холанда больше никогда не будут столь плодородны, как прежде, — печально, но решительно проговорил Генри Гилберт.

Мятежники покинули шатер первыми, не рискуя поворачиваться спинами к делегации Ортоса. Вернувшись к своим войскам, сэр Томас Мур долго всматривался в лица воинов, составляющих стройные ряды его армии.

— Видит Создатель, я сделал для этих людей все, что было в моих силах. Как думаешь, Генри, такие, как мы, заслуживают прощения? — спросил генерал у сидящего в седле сэр Гилберта.

— Тот факт, что мы не знаем ответа на этот вопрос, помогает нам оставаться людьми, — улыбнулся рыцарь.

Печально улыбнувшись в ответ, сэр Томас Мур отдал приказ о начале атаки. Опасаясь за безопасность леди Софи, он строго-настрого запретил ей принимать участие в бою. Заняв близлежащий холм, девушка наблюдала за ходом сражения в окружении своего почетного караула. Ее била легкая дрожь. Перед тем как отступить на безопасную позицию, она пронеслась на коне перед рядами армии серых плащей, вселяя в их сердца уверенность. Воины скандировали ее имя эхом тысяч голосов. Софи казалось, что их крики даруют ей такую силу, что она способна в одиночку сворачивать горы.

Спустя первый час боя все еще было трудно назвать очевидного победителя сегодняшнего столкновения. Церковники доминировали на правом фланге, но вот на левом начинали сдавать позиции. Генри Гилберт и его люди, не привыкшие быть сторонними наблюдателями, ерзали в седлах, переживая за исход битвы.

— Сколько смертей, — прошептала Софи, очарованная той кровавой мясорубкой, что происходила внизу.

Рыцарь не нашел что ответить. Прежде вид гибели воинов не вызвал в нем никаких сентиментальных чувств, но встреча с Софи его сильно изменила.

— Нам необходимо победить сегодня, чтобы избежать подобного в будущем. Необходимо раз и навсегда продемонстрировать, что бывает с теми, кто осмелится бросить вызов Ортосу, — ответил за него Эдвард.

— Что это? Они бегут! — перебила его девушка, указывая пальцем на левый фланг.

Действительно, войска церкви, стоявшие против корпуса моряков, не выдержали и дрогнули, пустившись в бегство.

— Почему они отступают? Надо остановить их! — крикнула Софи.

— Мы не можем, у нас приказ, госпожа, — попытался остановить ее оруженосец.

— У вас приказ защищать меня, а я направляюсь именно туда. — Не дожидаясь, пока ее остановят, девушка сорвалась с места.

Вырвав из земли знамя с изображенным на нем древом, она пустила свою лошадь в галоп. Генри и Эдвард переглянулись только для того, чтобы через секунду отправиться вслед за ней. Догнав, рыцари взяли ее в кольцо, но не для того, чтобы остановить, а лишь для того, чтобы защитить в предстоящем бою. Девушка скакала наперерез отступающим, криками и развевающимся флагом возвращая смелость и чувство долга в их сердца. Моряки, уже почувствовавшие запах победы, очень удивились, когда только что бежавшие церковники развернулись и бросились в бой с двойным рвением.