Тут рядом с наблюдателем, теребящим в задумчивости свою бородёнку клинышком, прямо из воздуха появилась тварь нежно-персикового окраса, напоминающая здоровенную домашнюю кошку. Заискивающе урча, она ткнулась своей лобастой головой в грудь стоящего.

— Ты вернулась, Иса, — оторвав взгляд от бродяги, незнакомец почухал её между ушами. Кошка зажмурилась от полученного внимания, её урчание стало громче, а персиковый окрас, стал меняться, становясь более насыщенным с преобладаньем бордовых оттенков. Подняв морду, тварь попыталась лизнуть хозяина в лицо, кто говорит, что тк делают только псовые. Но мужичок быстро отстранился.

— Иса, у тебя вся морда в крови. Опять не удержалась и схрючела альфу?

Кошка, потупив взгляд, тут же уселась на задние лапы и, лизнув переднюю, принялась умываться, всем своим видом показывая, что не приделах, — они сами в пасть прыгнули.

— Так ещё и не одну? — вздохнул разумный. — То-то они такой вой подняли. Опять у тебя изжога будет, придётся молоком ирика отпаивать. А пока вернёмся к нашей неожиданной находке. Надо ему помочь немного, что ли. А то обидно будет вот так потерять интересное так и не разобравшись.

Незнакомец сделал несколько пасов руками, скорее по привычке, чем из надобности, — волшба давно уже творилась лишь усилием воли.

Глава 24

— Север! Одна!

Радостно оттого, что первым заметил тварь и теперь ему не грозит суровое наказание, заорал Миклуш. И тут же послышался хлопок тетивы его арбалета. И ведь чётко сделал: и сначала координаты твари правильно указал, и только потом выстрел. Всё как Полусотник учил, — не придерёшься.

Тварь, больше похожая на добермана-переростка, чем на гончую, стояла посреди двора, ближе к открытым дверям хлева и трясла башкой, морща морду и скаля впечатляющие размерами клыки. Об атаке, похоже, даже не думала. Трясла и трясла своей башкой.

«Что с ней не так? Будто смесь ядрёного донского табака с красным перцем изрядную жменьку разом нюхнула», — пронеслось у меня в голове, как только я её увидел.

Болт, выпущенный Миклушем, вонзился в правое плечо, заставив тварь оступиться. Гончая взвизгнула, но и всё. Она продолжала крутить своей башкой и скалить клыки, не пытаясь даже сдвинуться с места.

— Попал! — заорал Миклуш! — Попал!

— Перезаряжайся! Живо! — тут же рявкнул Полусотник, всё же найдя к чему придраться.

— Видели⁈ Я попал!.. Ой!.. Есть!

— Наряд в не очереди! — тут же добавил Иван, держа тварь на прицеле, но при этом не стреляя, давая возможность молодым да горячим, продемонстрировать свою меткость.

— Да, за что⁈

Возмутился пацан, продолжая, впрочем, перезаряжать арбалет. В гнезде это было не особо удобно, — сверзиться можно в любой момент при неосторожном движении. Так часто и происходило во время тренировок.

— Два наряда!

— Есть!

Чуть раньше раздались ещё два хлопка. Это Джок и Гнак спешили показать свою удаль. Оба болта попали в цель, причём один пробил череп, погрузившись в него наполовину и опрокидывая тварь на землю. Гончая была ещё жива, но подняться не пыталась, продолжала трясти головой, негромко повизгивая.

— Не добиваем! Перезаряжаемся! — заорал я. — Стоять, Бурый!

Бык, успевший сделать пару шагов в сторону твари, послушно остановился и подал назад. А вот второй, чёрный, стражья животина, не послушался и, выставив рога, бросился вперёд.

— Ждём! Сейчас ещё придут! — ну не могла же одна такая тварь так шуметь.

А бык тем временем пробил всё ещё дёргающую тварь рогами, и тут же подбросил её в воздух. А, когда тонко, на одной ноте, визжащая тушка гончей грохнулась, принялся вбивать её передними копытами в землю.

— Вот гад, нашу экспу забрал, — вырвалось у меня.

Тут прямо из воздуха в длинном прыжке вылетели сразу две твари, а мгновением позже и третья следом. И словно в густое облако, чего-то неощутимого нами, попали. Как и первая их товарка, они принялись морщить носы, раскрыв пасти, даже не делая шага в нашу сторону.

Резкий свист болтов и гончие уже дёргаются на земле. Одной даже болта, вошедшего по самое оперение в тело между грудными костяными пластинами, хватило. Сдохнуть не сдохла, но на лапы встать уже не смогла. Это и есть пресловутое «эльфийское возмездие»?

На автомате перезаряжая арбалет, я не сводил взгляд с беснующегося чёрного быка стражей. Непохоже, чтобы нечто, останавливающее тварей, воздействовало на рогатого. Тот уже совсем в раж вошёл: вновь подбросил рогами одну гончую вверх, а другую лягнул одновременно двумя задними копытами так, что бедняжка метеором врезалась в стену дома старосты.

— Он наш опыт на ветер кидает, — не сводя глаз с быка, почти повторил мои слова Агееч. Но по тварям не стреляет, — понимает, что всё ещё далеко не закончилось. А не понятных ситуаций лучше избегать, — дольше проживёшь здоровым.

Я сам на измене, и жаба душит так, что желудок сводит. Но пока есть время, надо им воспользоваться с умом.

— Лучше скажи, ты раньше слышал, чтобы теневые гончие перед атакой выли?

— Нет, — даже не беря секунду на подумать, ответил старик.

— А ещё скажи, у тебя нет ощущения, что твари после выхода из тени, будто вляпываются во что-то, делающее их слабыми. А для нас, как и вон для быка, это что-то явно безопасно.

— Ты прав, — чуть помедлив, ответил Агееч. — Но во что? Не хочешь же ты сказать…

Договорить старик не успел, — во двор разом вывалилось больше десятка этих тварей. И с ходу вляпалось в это что-то… Если судить по их поведению.

— Бугор, стрелять неэффективно! — повернулся ко мне, как только разрядил свой арбалет, Полусотник. — Может, в топоры? А то и правда дармовой опыт зря пропадает. Твари нам сейчас не противники, но сколько такое ещё длиться будет?

— Давай, а мы с Миклушем вас прикроем, — решился я. И тут же скомандовал: — В топоры, двойками! Мы с Миклушем прикрываем!

— Есть, — тут же расстроился пацанёнок, приготовившийся было уже спрыгнуть с фургона, и снова начал перезаряжать арбалет. Этому бы только в самую гущу влезть. Надо будет с ним аккуратно поговорить и разъяснить, что обычная рубка — удел простых бродяг, а если хочет бугром стать, должен мыслить по-другому: масштабнее и на несколько ходов вперёд.

Взобравшись на облучок, я стал наблюдать за тем, как мужики, размахивая топорами, ворвались в стаю гончих, словно волки в овечью отару. Впрочем, покосился на волколаков, орудующих громадными секирами, при этом грамотно прикрывая спины друг друга, — я не далёк от истины. Третий страж — самый молодой, как и мы с Миклушем, остался у фургона и сейчас не сводил глаз со своих сослуживцев, во всю отводящих душу. Бродяги от стражей не отставали. Оно и понятно, из-за моих воплей они уже к смерти готовились, вот сейчас и отрываются, снимая стресс.

А твари и вели себя будто безмозглые овцы, пришедшие на бойню, подставляя шеи и хребты под удары топоров, подыхая при этом не от первого же тяжёлого удара. Мужикам порой приходилось три-четыре нанести, чтобы окончательно упокоить очередную гончую.

— Это и есть эльфийское возмездие⁈ — не заметил, как произнёс вслух в очередной раз вернувшуюся навязчивую мысль. — Твари-то живучие, и случись по-другому, вполне могли разорвать любого из нас не напрягаясь. Что же их так ослабило? А главное, кто? И это, что значит, мне не привиделось, что на крыше кто-то был? Интересно, он ещё там? Наблюдает?

Я посмотрел туда, где мне показалось, что я что-то увидел. Но даже быстрогустеющие сумерки не скрывали, что на почти плоской крыше, покрытой плотным слоем соломы, дома старосты никого нет. Или есть, только мне не виден?

— И кто это? Из всех моих знакомых на такое, наверное, только некромант способен. Нет, я вовсе не считаю его самым сильным чародеем на Валере. И сам Яков об этом никогда не заикался даже. Но кому другому на фиг нужно помогать ватаге низкоуровневых бродяг? Но ведь помог! И уж точно не из филантропических побуждений! Тут на Валере, особенно в Проклятой пустоши, про эти идеи быстро забываешь. Надо проверить!