Страж указал на четырёхэтажное здание, расположенное почти напротив ворот.

— Тем более, это единственное место, где размещаются приезжие.

— Как говорится, «При всём богатстве выбора — другой альтернативы нет», — хмыкнул я в ответ. — Благодарю за рекомендацию, но мы сначала с управляющим Трюггви поговорим.

— Тогда следуйте за мной, — волколак направился к уличке, выходящей на площадь рядом с таверной.

Вот тут я точно ощутил, что попал в средневековый город. Улочка, хотя и мощённая всё тем же булыжником, была узкая, попадись нам навстречу повозка или ещё один фургон, с нашим бы они разъехались с большим трудом. Я с грустью вспомнил улицы посёлков бродяг: широкие, прямые, ни о какой экономии места там речи не шло.

Не то что тут. Дома почти все были трёх-четырёх, а то и пятиэтажные, причём этажи, выше второго, нависали над дорогой, иногда практически смыкаясь с противоположными домами крышами. И практически везде между домами были натянуты верёвки, на которых вместо флажков и вымпелов, сохло постиранное бельё. Вдобавок ко всему, улочка то и дело изгибалась, словно ползущая демоническая змея или… Словно пехотный окоп на линии обороны, не позволяя, допустим, вражеской коннице разогнаться и быстро добраться до замка. В пользу этой версии говорило ещё то, что у всех окон, выходящих на эту улочку, были крепкие ставни, сейчас распахнутые или закрытые, из толстых досок, всё с теми же крестообразными бойницами, через которые так удобно и из лука стрелять, и из арбалета.

А ещё тут воняло. Смердело. Мне, уже привыкшему к чистому воздуху пустоши, это прямо по носу ударило, в буквальном смысле слова, заставляя морщиться и дышать ртом. Хорошо, что прямо на нас из окон никто помои не вылил.

— И как вы тут живёте? — невольно вырвалось у меня.

— Принюхались, — обернувшись, коротко ответил сопровождающий.

И простого народа на улице было немного: промчавшаяся стайка ребятни, не обратившая на нас никакого внимания, да несколько явно спешащих по своим делам прохожих, в основном женщин, в длинных, до пят, платьях из серой или вовсе не окрашенной ткани. Я их понимал, по такой вони особо не погуляешь.

Зато на улочке, отделяющей жилые кварталы от стен замка, никакой вони не было и дул хорошо ощутимый ветерок. Я аж задышал глубже, словно желал очисть лёгкие и нос от, казавшегося мне липким, смрада города. Да и не только я, — шедшая позади меня, пацанва шумно задышала. Что не осталось незамеченным волколаком, обернувшись, он счёл нужным пояснить:

— Лет двести назад, к нам заезжал один маг из столицы, присланный самим императором. За боевые заслуги перед Империей он установил специальный артефакт, который освежает воздух в баронском замке и улочке, опоясывающей его.

Вроде и похвастался, но я с сожалением подумал о горожанах, постоянно проживающих в этом смраде. Хотя они, как сказал страж, уже принюхались, а, скорее всего, у них просто нет выбора.

Замок встретил нас гостеприимно раскрытыми воротами. Рядом с которыми в будке скучал сильно пожилой стражник. Я совсем не удивился тому факту, что и этот был одет только в кожаную безрукавку, не считая холщовых штанов и сапог на ногах, конечно. Из оружия были только щит на спине, да топор с тесаком на поясе.

— Брунни, доложи, пожалуйста, господину управляющему, что к нему прибыли гости.

Я даже бровь приподнял от удивления: в голосе нашего сопровождающего не было ни нотки высокомерия, которое буквально сочилось из него, когда он разговаривал со стражей у городских ворот.

— Хорошо, — ворчливо ответил тот, оглядев меня и Агееча с головы до ног и даже вроде принюхавшись. — А вы пока во двор заезжайте, нечего проход загораживать.

— Заходите, — продублировал распоряжение страж.

— Слушай, — я всё-таки не выдержал и решил удовлетворить своё любопытство, — а чего вы все без брони ходите? В пустоши я встречал оборотней среди бродяг. Они не гнушались носить кольчугу и шлемы.

Волколак посмотрел на меня так, будто решая, стоит ли отвечать на такой глупый, по его мнению, вопрос, но потом всё же буркнул:

— Изгои, забывшие заветы предков. Не стоит сравнивать их и нас.

И отвернулся.

— А я и не сравниваю, — бросил я его затылку. — Просто было интересно.

— Ждите, — коротко распорядился Брунни, вернувшийся из замка, прежде чем снова отправиться в свою будку у ворот.

Управляющего мы ждали минут пятнадцать. Я даже немного удивился, что он, в сопровождении ещё одного старика, появился так рано, прикидывая, что Трюггви, как самый большой начальник баронства, заставит нас помариноваться если не час, то полчаса как минимум. И то не сам явится, а пришлёт за нами кого-нибудь. Уже хотел приказать Миклушу растопить печь, что вскипятить воду для сбитня. Благо, что все запасы, как у истинных бродяг, у нас были с собой. Ошибся.

Управляющий Трюггви заявился сам, как и стражи, одетый в самый модный прикид этого баронства: всё та жа кожаная безрукавка без единого украшения на голое тело, холщовые штаны и сапоги. Узнал я его по белоснежной гриве волос, свободно спадающих до середины спины. «Это такой знак статуса. Никто больше во всём баронстве не носит таких длинных волос», — вспомнил я слова некроманта. А ещё от старика так и веяло мощью и опасностью, что сразу становилось понятно, — этот оборотень может любого из присутствующих здесь разорвать голыми руками.

Интерфейс на мой запрос о статусе приближающегося старика, подтвердил, что передо мной именно Трюггви, но напротив его уровня выдал лишь пятёрку вопросительных знаков. Фига. Скрывает или такой высокий, что моего умения не хватает, чтобы его оценить?

— Бёдмод, ты можешь быть свободен, — обратился седогривый к склонившемуся в почтительном поклоне сопровождавшему нас стражу.

— Да, Лейтогин, — выпрямившись, ответил тот.

Пока я смотрел на результаты, выданные интерфейсом, неожиданно получил болезненный тычок в рёбра от стоящего рядом Агееча. И сообразил-таки, что мне надо не пялиться на приближающегося старейшину, а склонить голову в почтительном приветствии, оставляя при этом спину идеально прямой. Именно так и не иначе нам, бродягам, вольным людям, стоит приветствовать важную особу: уважение свободного к свободному. Вчера некромант на пару с Агеечем весь вечер ватагу гоняли, заставляя оттачивать вроде бы простое движение. Хорошо ещё, каблуками щёлкать не надо было, как в фильмах видел.

А когда я поднял взгляд, то увидел, что уголки губ управляющего приподнялись в насмешливой улыбке, а во глаза как были двумя кусочками льда, так и остались.

— Бродяги с Проклятой пустоши… Какими вы были в дни моей молодости, такими и остались. Как там в вашем кодексе говорится: «Уважение свободного к свободному»?..

Чуть насмешливо нас оглядев, продолжил:

— Я получил сообщения и от моего господина, и от его побратима Прохвоста касательно вас. Просьба о занятиях на тренировочной арене будет удовлетворена, детали вам расскажет Фолькор, — Трюггви обернулся, указывая на ещё одного седого, но всё ещё крепкого старика, как-то оставшегося мною совершенно незамеченным. В отличие от управляющего с его гривой на голове у Фолькора топорщился седой ёжик. — Он же покажет, где выбудете жить, и ответит на вопросы…

Управляющий снова замолчал, словно обдумывая, говорить или нет. А потом всё же заговорил:

— Что же касается дела, помочь в котором прислал вас Прохвост, я пока не решил. Что же мы за волки такие, если нам в наших лесах помощь бродяг понадобилась, к тому же и не самых опытных в Пустоши? А?

Этот вопрос седогривый явно адресовал своему спутнику. Но Фолькор в ответ лишь промолчал, смотря прямо перед собой. «Что же это за дело такое, о котором все только намекают, а подробности не говорят?» — в который раз озадачился я.

— Ладно, вот вернётся Асмунд через несколько дней, тогда и поговорим. А пока, Фолькор, размести гостей. Хорошо вам отдохнуть, бродяги.

Развернувший седогривый управляющий начал подниматься по крыльцу в замок. Мы едва успели отвесить церемониальный поклон.