— Что за дела, Агееч? Откуда эти змеи летающие?

— А я знаю?

Мдя… Я так привык, что у старика на всё ответ есть. Но то, что не сами змеи с неба падают, а кто-то их в нашу сторону словно крылатые томагавки запускает — это понятно. Даже понятно откуда — из кустов. Вот только кто такой умный? Но несмотря на принятый бувов глаз, что там в кустах ни черта было не разобрать. Мы с Агеечем стояли как раз напротив костра. Он хоть и не пионерский, который, если меньше кубометра дров, то не костёр вообще, но тоже взгляд подслепливает, делая темноту вокруг ещё гуще. Чтобы хоть что-то увидеть, надо его за спиной оставить. Только я сделал несколько шагов от фургона, как на фоне тёмного неба, усыпанного миллиардами огоньками звёзд, появился совсем чёрный извивающийся силуэт ещё одной летящей в нашу сторону змеи. Рефлекторно, прежде чем о чём-то подумать, я взмахнул копьём, словно сачком в детстве, когда вот также после заката ловил с друзьями майских жуков. Вот только удар кривоватый получился словно веслом, щекой лезвия. И вместо того, чтобы разрубить гадину на две части, я сбил её в костёр. Прямо в центр. Через мгновение она вылетела из пламени, словно адский демон мщения. Свист. И две половинки гадины рухнули на землю всего в нескольких шагах от меня. Но даже разрубленная змея не сдавалась, а продолжала ползти ко мне. Снова свист и треугольная голова с немигающими ярко-оранжевыми глазами, может, лишь подчиняясь рефлексам, разевать пасть. Ещё через мгновение, пнутая Агеечем, она летит в костёр, где скрывается в жёлтых танцующих языках пламени.

— Спасибо, — только и успел сказать я.

— Нормально. Пойдём, посмотрим, что ли, кто тут так развлекается.

Нельзя сказать, что линию кустов, начинающуюся в метрах двадцати от костров, было видно, как днём, но передние ветки с листьями различить было можно. Как и непонятный силуэт, рывком скрывшийся в гуще кустарника. Только треск ломаемого валежника послышался…

— Ты видел? Видел, Агееч? Что за тварь такая?

— Видеть — видел, да разглядеть не успел, не то что идентифицировать.

Слова старика снова кольнули меня укором совести. Вновь увлёкшись разглядыванием, я даже и не подумал, чтобы запросить инфу о твари. А ведь времени у меня на пару мгновений больше было, мог и успеть, наверное.

— Не туманник точно. Тот по кустам, что кот бесшумно шарится. Да и этот повыше будет и на человека не сильно-то похож.

Это-то меня и смутило. Тот же туманник силуэтом человека напоминает, а этот непонятно на что похож. На ствол дерева с ветками…

— Присядь, парень, а то торчим тут, как две бородавки на носу.

И то верно. Так мы сидели какое-то время вглядываясь в темноту и вслушиваясь в звонкий треск валежника, который, то уходил направо от нас куда-то в сторону примерно куда мы утром ходили вытаскивать детёныша ану, то вновь возвращался. Кто бы это ни был, ходил он по кустам словно в дым бухой турист-матрасничник, выбиравшийся в лес один-два раза в год. Пытался неизвестный и налево ходить, но там сразу начинался такой перестук кастаньет, что неизвестная тварь, трещя сучьями, спешила убраться обратно. Видимо, между ней и драеногами особой любви не было. Впрочем, это нам было только на руку. Несколько раз я пытался вызвать ушастую соседку, но она продолжала игнорировать мои призывы. Так испугалась эту тварь? Всё-таки плохо, что мы с ней не можем голосом общаться. Надо что-то с этим делать. Вот только что?

Наконец-то всё стихло. Вернее, этот неизвестный, снова уйдя куда-то вправо, перестал трещать валежником. Затаился? Вышел на открытое место? Непонятно. А драеноги всё так же продолжали пировать, ворча и рыча друг на друга. Ещё негромко потрескивали костры, между которыми мы присели.

— Слышишь? — шёпотом поинтересовался старик.

Прежде чем ответить, я ещё прислушался, стараясь заново определить все эти трески, рычания и даже фыркание быка, раздающиеся в округе. Ничего нового.

— Что?

— Пичухи запели…

Даже не оборачиваясь к старику, я понял, что он сейчас осклабился во всю свою довольную рожу. И действительно в кустах, то с одной стороны, то с другой начали раздаваться робкие, затем более смелые и продолжительные трели. А ведь я их не слышал с того момента, как мы с ящерами схватились.

— … а раньше молчали. Значит, тот, кого они боялись, ушёл.

— И этот кто-то, явно не драеног, ящеры или те же туманники, — я взял на себя роль капитана Очевидности. — При них они не молчали.

— Наверное, можно возвращаться в фургон, — ещё через несколько минут ожидания проговорил Агееч. — Ты тушки змей по дороге собери, нечего добру пропадать. А я пока по кострам пройдусь, дров подкину.

Из шести прилетевших змей, только три годились для дальнейшего потрошения в поисках кристаллов и помещения в холодильный ларь. Две Бурый своими копытами превратил в такое месиво, что искать в них что-то было бы напрасной тратой времени. А последнюю котейка утащила. И теперь негромко урча, грызла под днищем фургона. Не отнимать же у неё добычу, всё же тоже в драке участвовала. Заработала.

— Ты заметил, что тварь какая-то странная была?

Полусотник, всё ещё продолжавший держать в руках взведённый арбалет и настороженно вглядываться в темноту, задал очевидный вопрос, как только я поднялся на облучок.

— Ага. Вот только идентифицировать её ни я, ни Агееч не успели. Да что там идентифицировать — рассмотреть толком не получилось, — вздохнул я в ответ. — Миклуш, принеси, пожалуйста, разделочную доску и миску с водой. Пока Агееч костры смотрит, я добычу быстренько выпотрошу. А то что-то давно этим не занимался, так может и навык начать деградировать.

— Я помогу, — предложил пацанёнок.

— Давай. Только сначала ещё дров в печку подкинь и чайник для сбитня поставь. Агееч придёт, заварит.

— Чэч, а знаешь, — продолжил Иван, всё так же не отрывая взгляда от кустов, — мне показалось, что эта тварь похожа на обломанный ствол дерева.

— Хм… — я постарался воспроизвести в памяти те мгновения, когда увидел уходящий вглубь кустов силуэт. — Может быть, ты и прав. Слышал что-нибудь о подобном?

Задав вопрос, я быстренько открыл в интерфейсе вкладку «Энциклопедия» и начал поиск по словосочетаниям: ствол дерева, обломок ствола. Но тут меня ждало разочарование…

— Только сказки и байки, подслушанные в деревенском трактире. Насколько им верить можно, сам решай.

— Рассказывай, чего уж. Другой инфы всё равно нет, а придёт старик, ещё и у него спросим.

— Ладно. Байку эту я слышал несколько лет назад от пьяного в дрыбадан бродяги, который травил их одну за другой, лишь бы селяне наши ему бормотухи подливали. Мол леса эльфийские, куда не то что обычному люду, но и другим древним расам, тем же гномам или оркам ходу нет, страшны не потому, что ушастые задаваки их усердно защищают. На такое у этого малочисленного, к тому же дрожащего за своё бессмертие, типа звёздорождённого народа никаких сил не хватит. Что сможет сделать десяток-другой, да даже сотня, эльфов-стрелков против полностью закованного в металл хирда гномов? Да, пусть они хоть по три-четыре стрелы в воздухе держать будут? Поди пробей гномий доспех, не говоря уже о щите. А недоступны эти леса из-за ходячих деревьев, обладающих огромной силой, очень живучих и боящихся разве что большого пожара. Но тут уж магия эльфов вход шла и ушастые предварительно заливали всё водой.

— Да откуда здесь древеню взяться-то? — раздался голос неслышно подошедшего Агееча. — К тому же дерево это ходячее в настоящем лесу живёт и от других старых деревьев высотой и толщиной почти не отличается. А тут лесов густых и не было никогда. Так лесополки да перелески. Так что, если это и был кто-то на дерево ходячее похожий, так это древак. Тварь эту, по рассказам тех же бродяг, часто видят как раз в районах телепортов в мир Инферно. К какому типу она относится к пришлым демоническим тварям или к нашей нечисти, я не знаю. По тем же рассказам, огня они больше всего боятся. Но вот то, что змеями швыряться умеют, не слышал. И в клопедии, что нам Яшка дал, ничего про них не написано. Если что будет нам снова, чем его удивить. А вы, смотрю, время зря не теряете, молодцы. Сейчас сбитня заварю и будем добычу делить.