– Как же так? – спросил он, но не знал, кому адресован этот вопрос. – Как? Я… Это вы простите меня, но… нет! Нет… Он это заслужил. Я не откажусь от своих слов.

Орей бережно опустил почившую мать на подушки. Сколько горя вместе с ним пришло в этот дом. И только кошка на подоконнике спокойно сидела, подобрав к себе лапы и с холодным хищным интересом смотрела на смерть.

Монах плохо запомнил, как вышел из дома и растолкал процессию, собравшуюся на погребение Оттара. Но провожал его вой рыдающих женщин. Он сам в какой-то момент ощутил себя Бессердечным.

Но когда тот убивал, он не оставлял живых, поэтому никогда не слышал голоса людского горя. Нужно спросить его, зачем все это было нужно, зачем все эти жертвы? Он что, тоже мстил?

Орей быстрым шагом дошел до перекрестка и свернул к ратуше. Навстречу ему попался староста Иршаб, следующий на погребение Оттара вместе со своими сыновьями, такими же дородными мужчинами, как и их отец.

– Монах! Что случилось? На тебе лица нет! – староста остановился перед Ореем.

– Мне нужна моя книга, и я хотел бы поговорить с Арсланом. Он всё ещё в колодце?

– Да, он там. А твоя книга в зале ратуши, около моего кресла. Можешь её забрать.

– Благодарю вас… – Орей быстро обошел старосту и его сыновей.

– Ты не идешь на погребение Оттара? – крикнул Иршаб ему вслед, но монах не ответил. Он ощущал себя потерянным и хотел ещё раз поговорить с Арсланом, чтобы убедиться в правильности своих действий.

Сначала он зашел в ратушу и забрал свою книгу. Холодный пустой зал напомнил ему о Полуденных Вратах, когда он брел по безлюдной столовой и вместо разговоров монахов слышал только тишину и слабое эхо от своих шагов.

Что сейчас сказали бы ему его братья?

Как Шамет бы отнесся к тому, что происходит? Поддержал бы Орея или осудил?

Они всегда были дружны, но он никогда не забывал о своем долге.

Что сказал бы брат Берилл? Наверняка, что-нибудь умное и наставительное, посоветовал бы посмотреть на ситуацию под другим углом.

Настоятель Мусаил, конечно, взывал бы к благоразумию и милосердию, велел бы обратиться к Высшим в молитве.

А брат Савел просто побеседовал бы с ним, расспросил и выслушал по-отечески. И это натолкнуло бы на верную мысль.

Но их больше нет рядом. Их слова и их мудрость с каждым днем меркнут, оставаясь лишь в воспоминаниях Орея и заметках на пожелтевшем пергаменте в заброшенной библиотеке…

Монах встал над краем колодца, где он сам сидел совсем недавно. Арслан встал, как только услышал его шаги.

– Монах?! – удивленно вскинулся тот, явно не ожидая увидеть своего обвинителя. – Святой человек! Помоги мне… Прости меня за все! Я не убивал своих братьев, поверь мне… Я не знаю, кто это сделал! Но готов помогать тебе искать убийцу!

–Твоя мать умерла, – сказал ему Орей. А у самого вдруг сердце сжалось от осознания жестокости людей. Они не могли просто убить злодея. Они пытались часть своей боли и ярости передать ему. С камнями или пытками, с чем угодно.

В каждое слово вложена злоба. В каждое действие. И теперь Арслана ждет та же участь. Расправа продлится недолго. Но каждая секунда отмеренного ему времени покажется вечной пыткой.

– Мать… – Арслан заплакал. – Как?

– Она не перенесла того горя, которое ты принес вашей семье!

– Орей… Но ведь ты-то… – Арслан задыхался от рыданий. – Ты точно знаешь, что это был не я… Ведь в тот день… Я же помог тебе, Орей! Вспомни! Прошу тебя!

– Я не знаю, что ты делал, до того как помог мне. Но я… – монах посмотрел вниз в темноту колодца и вздохнул. – Думаю, ты заслужил это.

– За что?! За то, что не оставил тебя валяться на горной дороге?! Что привел в свой дом?! – Арслан завопил еще громче, подпрыгнул и уцепился за прутья решетки. Но холодная тьма утягивала преступника назад.

Орей развернулся и ушел. Конечно, он помнил первую встречу с Арсланом. Помнил, как перепугался его. И теперь монах возвращался в его дом, к его жене. Смотрел на Обитель, затаившуюся высоко в горах, откуда тянулась тропа до самого Шадиба.

Там они и встретились.

На другой стороне поселка, далеко от того места, где был найден Хасан тем же вечером.

Орей на мгновение остановился, в его мыслях промелькнули сомнения, как отблеск приближающейся грозы…

Но он продолжил путь.

«То, что мы зовем демоном, является ли им, или это общепринятое в мире название для всего чужеродного, враждебного и губительного? Суть всякого демона — Хаос. Цель Хаоса — нарушение гармонии, искажение энергетических потоков эфира и нарушение стихийного равновесия, что негативно сказывается на сотворение магии по правилам. К счастью, демоны не могут выжить в иных мирах за пределами Межмирья, если только им в этом не помогают смертные последователи...»

«Теории Измерений. Параграф один. Общие положения о сути эфира. Заключение. Автор Андреас Дэ Красс, магистр Тенерийской Академии Магических Искусств, позже — настоятель Андреас, основатель Полуденных Врат. 3224 год, Век Крови.

На похороны Оттара Орей все же решился пойти. Встал позади процессии и плелся на гудящих ногах за скорбным шествием, вспоминая тот день, когда отправился в Шадиб. Монах чувствовал себя измотанным собственными мыслями и тяжелыми решениями, которые ему теперь приходилось принимать.

Когда тело Оттара опустили в могилу, священник зачитал над покойником молитву, но вдруг прозвучал голос старосты Иршаба:

– Монах, Орей, скажи, а не мог бы ты прочесть ещё и свою литанию, как учили тебя в горной обители?

Орей вздрогнул, когда пристальное внимание всех мужчин, собравшихся на погребение, обратилось к нему. Кто-то одобрительно кивал, подбадривая монаха, а кто-то смотрел с недоверием. Местный служитель Высших выглядел недовольным тем, что его авторитет в глазах селян пошатнулся, но возражать не стал.

Страх перед толпой ещё не покинул разума Орея, но он больше не терял контроля, разве что чувствовал себя особенно неуклюжим в глазах мужчин.

– Д-да, я могу это сделать, – дрогнувшим голосом ответил монах и подошел ближе к не зарытой могиле. Непроницаемый белый саван на её дне укрывал плечистую фигуру Оттара. Орей вдруг понял, что решение старосты правильное, когда ему вдруг померещилось слабое движение под слоем плотной ткани. Монах встряхнулся, отгоняя видение. Текст литании он помнил наизусть, поэтому закрыл глаза, чтобы не волноваться, и уверенно зачитал священные слова.

– Да приведут тебя Высшие по дороге к свету! И не покинут они твою душу на пороге перерождения! Защитят от зла, отгонят мрак от тела! Даруют покой и счастье в грядущем, что сокрыто для нас за гранью! Не позволят демонам сбить тебя с пути истинного, но откроют пути новые, доселе неведомые и наполнят счастьем твою новую жизнь! – он прервался, чтобы перевести дух и открыл глаза, убеждаясь, что движение под саваном ему просто привиделось. – И если на то будет воля Их, мы встретимся снова!..

Селяне смотрели с интересом и надеждой, слыша новые для них священные слова, а покойник оставался недвижим, как и положено мертвому.

– И сохранят Они тебя, Оттар Маас Фарек, отныне и в вечности, – закончил Орей на выдохе.

Собравшиеся на погребение молчали, над кладбищем повисла тишина, как перед бурей, и только тревожный ветер донес издали далекий раскат грома.

Над горами, далеко на юго-западе клубились черные грозовые облака.

Могилу торопливо зарыли и обложили камнями, опасаясь, что непогода может спуститься с гор в долину. Орей встал около старосты, и его вдруг снова одолели сомнения.

– А где нашли Оттара? – поинтересовался он.

– В стороне поймы, там же, где и остальных, – указал примерное направление Иршаб. Сегодня он выглядел особенно уставшим и даже постаревшим. Когда старосте вернули именной кинжал его сына, ему пришлось заново пережить горечь утраты.