– Свет… – прошептал он.

И вдруг понял, что очертания предметов стали видны чуть лучше. Их словно озаряла не свеча, но плавный равномерный свет, обволакивающий, как солнце, скрытое облаками. Орей в недоумении повертел головой и натолкнулся взглядом на завернутого в саван Шамета.

Тело настоятеля сидело на кровати, обмотанное льняной тканью и медленно поворачивало к нему голову. Орей заорал и бросился к выходу. В панике лбом врезался в косяк, и, схватившись за голову, выкатился в коридор, пытаясь встать. Ноги не слушались, но и странный золотистый свет не иссяк. Он видел дорогу, видел, куда идти, только получалось плохо, потому как ноги перестали его слушаться. Истошно крича и шатаясь от стены к стене, Орей помчался в обеденный зал. В ладони по-прежнему лежала свеча, ставшая скользкой от пота.

«Мне нужно оружие! Меч!» – лихорадочно подумал Орей, вспомнив историю, рассказанную настоятелем. Сегодня у него не было времени проверить её правдивость. Да и сказать по правде, Орей боялся того, что может отыскать в библиотеке. Но добежав до трапезной, монах остановился и развернулся, глядя в непроницаемо-черный провал коридора, оставшегося позади. Тьма выглядела безжизненной. Робкий свет выявлял очертания каменных стен.

Отдышавшись и слегка успокоившись, Орей встряхнул головой.

– Не может быть, чтобы Шамет сидел. Он же умер днем. Не может этого быть… Это… это мне просто померещилось. Может, я задремал за книгой, – он изо всех сил принялся убеждать себя в том, что жуткое видение не было правдой.

«А если это демон?» – возникла мысль в его сознании.

– Не может быть, – вслух возразил себе Орей. – Я читал молитвы, а молитвы изгоняют демонов.

«А если нет?» – подозрения не отступали.

– Значит, надо пойти и проверить! – рявкнул монах, злясь на собственное малодушие. Он все ещё не понимал, откуда взялся свет. Все двери и заслонки на внешних окнах на ночь обычно закрывались, значит, лунный свет тоже не мог проникнуть в обитель. А Орей никогда не ходил здесь ночью в полной темноте.

Монах несмело шагнул в коридор. Сделал два шага вперед и тут же услышал леденящий душу сиплый стон, который вряд ли смог бы издать человек. Орей застыл на месте.

– Ветер… это просто ветер… – вторил он себе, но все убеждения скоро превратились в молитву. – Высшие, сохраните… свет в моей душе… – голос срывался, свеча в руке вдруг разломилась надвое, и Орей её выкинул. – Не позвольте м-м-мраку… п-п-пролиться… н-на… на… – он лепетал и с каждым через силу выдавленным словом делал шаг обратно к кельям, – землю… да…. Изгоните… зло… что…. Глядит… н-н-на нас… из мрака… Межмирья.

На лодыжке сомкнулся холодный капкан. Орей опустил взгляд и увидел белое червеобразное нечто, высвободившее из-под покрова костлявую руку, покрытую темными старческими пятнами. Голова обмотанного саваном мертвеца была повернута под неестественным углом. Настоятель полз на животе, но его скрытые тканевыми складками глазницы были обращены к Орею.

Монах дернул ногу к себе и вместе с тем подтянул мертвеца, издавшего тот самый леденящий душу стон. Рука накрепко вцепилась в лодыжку Орея и не желала отпускать.

Он попытался бежать, но хватка мертвеца не позволила, монах упал на спину. Пальцы разомкнулись, настоятель подтянулся за пояс рясы монаха, а тот, едва сдерживая в груди вопль, попытался отползти подальше.

Голова под саваном с противным хрустом повернулась к Орею. Он увидел сквозь белое полотно, как у мертвеца раскрылся рот. В ужасе выскользнув из-под настоятеля с истошным криком, монах со всей силы пнул его ногой по лицу, развернулся и вскочил на ноги, помчавшись обратно.

Теперь его путь лежал только в библиотеку. Если там и вправду есть меч, им можно воспользоваться, чтобы уничтожить то, что вселилось в тело его почившего друга.

Орей не сомневался в одержимости этого мертвеца, поскольку читал об этом в книгах. Нечто темное захватило тело Шамета, превратив его в умертвие.

Ворвавшись в библиотеку с безумным воплем, монах разрушил почтенную тишину, вечно царившую среди книжных стеллажей. Пронесшись мимо письменных столов и парт, за которыми и он когда-то обучался, будучи послушником, Орей добежал до кафедры и с размаху налетел на неё. Массивная глыба, из которой та была высечена еще в Век Крови, лишь слегка пошатнулась.

Орей ненадолго замер, прислушиваясь. Из коридора, почти в полной тишине, звучали ритмичные звуки – умертвие ползло к нему, сомнений не было. Злая сущность чувствовала присутствие жизни.

Монах навалился на кафедру с криком, штурмуя её, но внушительный вес колонны не позволял просто так опрокинуть древнюю как сами стены обители глыбу. Она чуть приподнялась, Орей весь покраснел от натуги, в голове застучала кровь.

Руки не выдержали, опустились, и кафедра грузно вернулась на своё законное место.

Монах потер горящие от усталости мышцы. Звук удара ладонью по каменному полу, заставил его вскочить. Умертвие почти размотало плотный саван и вползло в библиотеку на четвереньках. Шамет смотрел на него черными глазищами одержимого, изо рта на бороду что-то вытекало, из горла вырывались ужасные звуки.

Орей люто выругался, оббежал кафедру и навалился на неё с другой стороны. Умертвие двигалось все быстрее, часто перебирая руками и ногами. Камень кафедры накренился, и монах почувствовал, как его тянет вслед за глыбой. От падения раздался страшный грохот, а Орей увидел, что внизу, под колонной действительно находится тайник. Узкое углубление прямоугольной формы, дна которого не разглядеть в тусклом свете.

Монах опустил туда руку, пошарил в темноте и нащупал рукоять меча, замотанного в ткань – тот самый плащ, о котором сказал Шамет. Орей потянул оружие на себя, ткань сползла на пол и сгинула в темном провале тайника. Сверкающее лезвие поблескивало платиной, на которой темнели вытравленные то ли руны, то ли узоры. Монах поразился, какой же этот меч огромный! Таким только обеими руками управиться можно. Но была и еще одна проблема – в полном неумении послушника сражаться.

Умертвие с хрустом извернулось, позвонки в спине защелкали, а ноги его выгнулись коленями вверх. Саван размотался, соскользнул на пол, и одержимый, оттолкнувшись от пола пятками, прыгнул на возвышение, где только что стояла кафедра. У монаха по спине волнами бегали мурашки от вида этого создания, что когда-то было его другом. Одержимое тело не подходило слишком близко, держалось на расстоянии и глядело чернотой глаз на острие меча. Позади Орея громоздились книжные полки, и мертвец ловко, как кузнечик, на четвереньках взмыл наверх почти неуловимым движением. Монах развернулся к нему, не опуская оружия, и тут же на него обрушилось чудовище. Меч не поразил цели – мертвец оказался проворен. Руками и ногами он вцепился в Орея и потянул на себя за шею, словно пытался оторвать голову. Монах вслепую махал мечом, пока умертвие крутилось на его плечах, соскальзывая и царапаясь. Задняя часть существа с хрустом перемещалась то на грудь, то на спину Орея, не позволяя монаху нанести удар. Он боялся, что ранит себя, но и за изодранные в кровь лицо и щеки уже начал опасаться.

Хватая ртом воздух, Орей зашатался на месте и рухнул в яму, над которой до этого незыблемым стражем возвышалась кафедра. Тварь свалилась с монаха при падении и осталась наверху, дав ему пару секунд передышки.

Тайник оказался такой глубины, что Орей не мог поместиться в нем целиком. Пришлось присесть, а руки прижать к себе, из-за чего острие меча торчало наружу.

Над угодившим в ловушку монахом раздавался мерзкий хруст костей и протяжный стон, но лезвие меча торчало из ямы примерно на треть своей длины. Орей на всякий случай втянул голову в плечи, как вдруг услышал скрежет камня о камень.

Умертвие начало сдвигать кафедру. Не ограниченное силой мышц, оно вполне могло совершить подобное, чтобы замуровать монаха внизу.

У Орея от страха резко потемнело в глазах, и он перестал что-либо видеть.

– Свет! – выкрикнул он, и вдруг меч в его руках вспыхнул как солнце и озарил всю библиотеку. Скрежет камня прекратился. Тварь с шипением отскочила от сияющего оружия. Орей наполовину высунулся из ямы, осветив парты, между рядами которых валялась глыба кафедры. В стороне, позади столов, металось недовольное умертвие.