– Примерно знаю. Можем сходить и проверить это, но… – селянин замялся, прежде чем договорить, – наши обычаи не одобряют ходить по кладбищу в неурочные дни. Это может потревожить его душу. Мы посещаем могилы только в определенные дни поминовения.

– И когда следующий? – спросил Орей.

– Через месяц…

– За это время могут убить кого-то ещё. Что же нам делать?

– Дождёмся темноты, – шепотом предложил Арслан. – Лучше, чтобы никто, особенно люди старосты, Мас Харуны и стражники не видели, что мы бродим по кладбищу.

– Хорошо. Тогда сегодня же и отправимся! – монах решительно кивнул.

– Договорились, – Арслан протянул ему руку и с чувством пожал в знак скрепленного уговора. – Кстати, а что ты хотел у нас попросить, когда выиграл в карты?

– Я пока не решил, – легко соврал Орей, поняв вдруг, что это и был тот самый вопрос, который селянин хотел задать ему ещё за завтраком.

_____________________________________В названии главы не опечатка. Строчка из поэмы М.В. Ломоносова "Петр Великий"

«Умертвие – воскрешенный мертвец, тот, чье тело не было погребено должным образом и стало вместилищем демона.

Неупокоенный – похороненный без должного проведения погребальных обрядов. Чаще всего это умершие насильственной смертью, убитые. Такой дух не находит покоя, и как следствие, пути к перерождению».

Брат Нереин, наставления послушникам о погребальных обрядах.

Орей весь день не мог найти себе места из-за придуманного плана. Ожидание сильно действовало на нервы и на его способность внятно говорить. Вино пить он побоялся, потому как уже принял ритуальные три чаши утром, и это могло навредить их с Арсланом делу. К счастью, селянин предложил заняться полевой работой – помочь Зариме. Монаху досталось убирать курятник и хлев, где он проведал животных и убедился, что они сыты и довольны своей новой жизнью. Кроме той несчастной курицы, которой угораздило пойти на суп.

Арслан занимался поливом огорода, таская воду ведрами из колодца и бубня себе под нос, что если бы у него была большая семья, то они управились бы куда быстрее. Однако, несмотря на занятость, Орей все равно чувствовал волнение. Он ярко воображал себе поход на кладбище ночью и всякий раз его фантазия дорисовывала демонов, сумрачные тени и восстающих из могил покойников со сгнившими глазами и перекошенными лицами.

Вечером мужчины вместе ужинали, но монаху кусок в горло не лез. В животе все сбилось в комок и тошнило. Арслан тоже поел скромно и достал небольшой закупоренный флакон. Оттуда он капнул две капли в свою курительную трубку прямо в травяную смесь. До ноздрей Орея донесся ни на что не похожий, незнакомый, тонкий запах.

– Что это такое? – спросил монах у селянина, а тот неровно ухмыльнулся своему гостю.

– Редкое снадобье, сок огненных цветов. Это успокаивает тело и дух перед важным делом.

– Это лекарство?

– Во многих случаях – да. Хочешь попробовать? Я заметил, что ты весь день, как на иголках, – Арслан протянул своему гостю трубку. Тот помешкал, но решился рискнуть. Это же не вино, не должно туманить разум, значит, можно попробовать.

Орей глубоко вдохнул дым и почувствовал, как в голове стало легче, мысли и невнятные тревоги вмиг улетучились. Комната слегка расплылась перед его взором на несколько секунд.

– Ну! Потише, святой человек, не налегай. Подожди и подыши глубоко, – Арслан отобрал у монаха трубку и затянулся. На его лице появилась довольная улыбка, а взгляд сделался блуждающим.

– Как… интересно… – Орей осмотрелся, но не мог сконцентрировать внимание ни на столе, ни на еде, ни на лице хозяина дома.

– Это снадобье редкое и дорогое, его используют также, чтобы унять боль, – селянин прилег на подушки у стола и уставился вверх. Белые призрачные ниточки из трубки сплетались в причудливый красивый узор, но что видел в этом медленном танце дыма Арслан? Его голос долетал до Орея издали, как сквозь толщу воды.

Некоторое время монах пытался взять себя в руки, потом ему без причины захотелось смеяться, но он сдержался, зажав рот ладонью. Снадобье очень странно воздействовало на него, но скоро эффект прошел и мир снова стал обычным. Арслан встряхнулся и сел на подушках.

– Чувствуешь, как прояснилось в голове? Тревог больше нет.

– Наверное, – Орей ещё не разобрался в том, что на самом деле ощущает, отведав сока огненных цветов.

– Я возьму факел и кресало, – сказал селянин, наклонившись к столу. – Скоро совсем стемнеет и это нам пригодится.

– А ты тоже больше не боишься?

– Чего?

– Потревожить покой ваших мёртвых, нарушить заветы Высших?.. – предположил монах.

– Но со мной ведь пойдёшь ты!

– И что? – недоумевал Орей.

– Ты же, святой человек! Ты сам благословлен Высшими! И делаем мы это во имя благой цели! Разве в этом может быть преступление?

– Ну… да, ты правильно говоришь, – Орей замялся. Несмотря на снадобье, что должно было успокоить его, вдруг стало дышать трудно. Дело слишком важное и опасное, и на самом деле переживания никуда не делись.

– Тогда зачем нам самим прятаться, раз это благое дело?.. – начал монах, и Арслан поднял руку, призывая его молчать.

– Э, подожди. Ты подумал, что скажут Мас Харуны, если ты прямо заявишь, что их покойная мать рода обратилась в демона и убивает людей? Они и так после той игры в карты на нас озлобились. Если кто-то увидит нас и будут спрашивать, отчего мы не дома так поздно, я буду отвечать.

– Но… что ты им скажешь?

– Что мы пошли проверить силки и разложить приманки. Поэтому пойдем по охотничьей тропе, что огибает деревню. Там мало кто ходит и густые заросли. Можно пойти по ней и, миновав поля, незаметно добраться до кладбища, – рассказал селянин так, словно не раз проделывал подобное.

– Как знаешь. Лучше, если нас и впрямь не заметят, а то я уже… согрешил, – подобрал слово Орей, сомневаясь в его правильности.

– Когда через забор перелез? – Арслан усмехнулся. – Да, не стоило этого делать.

– Стражник пригрозил, что я понесу наказание, если меня ещё раз поймают…

– Не бойся, я буду с тобой. Да и что такого мы будет делать? Только посмотрим и сразу же уйдём.

Монах решительно кивнул. Арслан его успокоил, если только за показным дружелюбием не скрыто что-то ещё. Орей эти мысли отогнал. Пора перестать подозревать в убийствах невинного человека. Ну, или почти невинного. Никогда монаху не суждено забыть, как он ударил Зариме и как грубо вел себя с ней.

Арслан привстал и отодвинул занавеску на окне.

– Солнце почти село. Пора.

Мужчины поднялись из-за стола и вышли из комнаты на кухню, где сидела и ужинала Зариме. Перед ней лежала половинка сырной лепешки хаши на глиняном блюде и стояла чашка с молоком.

– Мы поели. Жена, приберись, – спокойно бросил Арслан. – Сейчас мы с монахом пойдем проверить силки. Вернемся через пару часов. Не жди, ложись спать.

Орей в смешанных чувствах посмотрел на Зариме, которая оставив свой недоеденный ужин, отправилась выполнять распоряжение мужа. Монах понял, отчего селянин не сказал своей жене правду, ни к чему подвергать её опасности.

Из сарая они вышли налегке, Арслан с собой прихватил только факелы и именной кинжал, привязав его к поясу.

Покинув двор, Орей бросил обеспокоенный взгляд на сторожевую вышку на окраине. Оттуда хорошо просматривались все близлежащие дворы, включая дом Арслана.

– Они и по ночам там? – монах кивнул в сторону вышки.

– Один сторожит обязательно, – вполголоса ответил Арслан.

За проселочной дорогой на самой окраине пролегала едва заметная в сумерках тропа, ведущая в густые заросли ракитника. Колючие кустарники так разрослись, что в них можно было идти в полный рост, не боясь, что кто-то заметит. И все же Орей опасался слежки со стороны аванпоста на границе деревни, оттого пригибался и бежал за своим проводником след в след, углубляясь в путаный коридор, образованный цепкими ветвями. Чем дальше от деревни, тем гуще становились заросли. Плотный ракитник сплелся с заброшенными садовыми кустарниками, деревцами и обломками камней.