Орей нахмурился, потер ноющую челюсть, словно его могло помочь думать. Что-то снова не сходилось, но он не мог понять, что именно.

– Выходит, Арслан его туда оттащил? – пробормотал Орей себе под нос.

– Получается так. Наверное, хотел представить это, как нападение демона, – предположил староста, услышав рассуждения монаха.

Орей понял, что именно не так. Расстояние, которое должен был преодолеть Арслан с телом старшего брата от своего дома на окраине поселка до поймы реки, если предположить, что он убил его в драке. Он не смог бы сделать это незамеченным, учитывая, что в ту ночь они всполошили весь Шадиб. Если только заманил брата к пойме. Но зачем, если Зариме утверждала, что они дерутся возле дома. И Орей вдруг понял, что никакой драки не видел, только слышал ругань братьев перед домом, когда израненным вернулся назад. Вернее, ругался в основном Оттар, а Арслан пытался оправдываться.

Единственным свидетелем произошедшего в ту ночь была Зариме.

– Мне нужно идти, – сказал Орей и насколько мог быстро поковылял обратно в поселок.

– А поминальная трапеза? – прозвучал растерянный голос Гурама. По толпе за его спиной прокатился тихий ропот, но монах даже не обернулся.

Да, само собой, он уже обвинил Арслана в убийствах, и в целом картина казалась логичной и понятной, но мелкие нестыковки, то и дело ускользающие от взгляда, не давали ему успокоиться. Когда он пытался заострить на чем-то внимание, эта вещь казалась незначительной, ведь всё и так понятно. Но хотелось удостовериться в своей правоте, а для этого подробнее расспросить Зариме о событиях той ночи и о дне, когда погиб Хасан. Кроме неё, никто не сможет вселить в него уверенность в правильности собственных решений.

Орей вернулся в дом Арслана, но не нашел Зариме. Уставшее за день тело напомнило о себе ноющей болью, и монах, оставив «Теории измерений» на подоконнике открытого окна, разместился на лежаке, прислушиваясь к тишине дома. Долго смотрел в потолок, думал обо всем, что произошло. Почему-то до сих пор не настало ощущения, что все позади, как это бывало ранее, после того как он ответил на все вопросы наставников, которые проверяли, насколько хорошо он постиг науку или язык. Это называлось экзамен.

И сейчас жизнь устроила ему то же самое. Только он, судя по всему, где-то допустил оплошность. Просчитался в кажущейся понятной и легкой задаче.

– Нет, быть того не может! – Орей, отгоняя сомнения прочь, слишком резко повернулся на бок и отбитые ребра дали о себе знать. В окно подул ветер, и пришлось снова вставать, чтобы закрыть ставни.

Монах задремал в тишине, но вскоре услышал шаги. Он быстро поднялся, жмурясь от резкой боли в ребрах, и отдернул занавеску, увидев в большой комнате Зариме. Женщина, судя по всему, только вернулась в дом. Она была одета в черное, отчего её лицо выглядело ещё бледнее. Зариме перехватила вопросительный взгляд монаха, и тут же опустила глаза в пол.

– Я была в доме Оттара… Мать Рифуда… – начала оправдываться она. Орей не выдержал — между ними снова вырастала горой непреодолимая неловкость в словах и жестах. Он не понимал, почему женщина продолжает вести себя с ним так, когда они наедине.

– Почему ты говоришь со мной, как со строгим мужем? – прямо спросил он, подходя ближе. – Здесь и сейчас нас никто не видит и не слышит.

Зариме вскинула голову и одарила его взглядом полным боли.

– Я была одной из причин, по которой тебя… казнили, – она подобрала нужное слово. – Боюсь, что ты злишься на меня.

– Это не так. Ты не при чем. Вина за все, что случилось, лежит только на Арслане. Забудь. Я ждал тебя здесь, но совершенно не подумал, что ты ушла на поминальную трапезу, – Орей провел рукой по глазам.

– Почему ты не пришел?

– Хотел поскорее увидеть тебя, но… – он подошел к Зариме еще ближе, а она скользящим движением отодвинулась на шаг. Страх все ещё пожирал её изнутри.

– Зачем?

– Нам многое надо обсудить. Я хотел поговорить о том дне, когда убили Хасана, – Орей присел на подушки за столиком, женщина неуверенно расположилась напротив него. Орея нисколько это не смущало, что она сидит за «мужским» столом. Он приговорил к смерти её мужа, время для смущения, как ему казалось, прошло.

– Что ты хочешь знать?

– Где ты была в тот день?

Глаза Зариме округлились от удивления, а её руки с силой смяли черный подол платья.

– Ты… подозреваешь меня?

– Что? Нет! Как ты могла такое подумать?! – Орей вдруг почувствовал себя глупо. – Просто мне нужно знать, что именно в тот день делал Арслан и что делала ты. Вдруг ты видела что-то… необычное?

Зариме помолчала, будто колеблясь с ответом.

– То есть, ты теперь сомневаешься, что это был Арслан?

– Нет… Да! Я, честно сказать, не слишком уверен, что именно он убил Хасана. Но… он оклеветал меня и убил Оттара в драке, и уже за это он должен поплатиться сполна! – признался Орей. – Помнишь, ты и сама мне говорила, тогда в пристройке, когда мы спрятались от Оттара и Арслана, что они вместе с Хасаном планировали возглавить Шадиб, и если подумать… – рассуждения заводили монаха в странные дебри, острее и опаснее терновых кустов на охотничьей тропе. – Конечно, Арслан завидовал своим братьям и все же… они были братьями, одной семьей… И вообще… – он посмотрел на Зариме более пристально, будто не узнает. Прежде он не мог представить, что женщина могла бы кого-то убить, а теперь, глядя на нее, вдруг вообразил это очень ярко. И если еще несколько минут назад он нисколько не сомневался в её причастности, то сложив все факты воедино, понял, где мог скрываться тот самый просчет в его экзаменационной задаче. Арслан мог действовать не один.

– Ты в этой семье единственная, кто на самом деле хотела освободиться, – заключил Орей, наблюдая за окаменевшей Зариме перед собой. С первого взгляда могло показаться, что она никак не реагирует на его слова, но монах заметил, как трудно ей сохранять это спокойствие и унимать дрожь.

– Ты уже пыталась сбежать. Боялась, что тебя убьют, а еще… ты могла в любой момент взять его оружие и охотничьи ножи Арслана из сарая и… О, Высшие! – монах почувствовал, как его сердце заколотилось быстрее, в голову ударило жаром. – Он просил тебя тогда освежевать дичь, значит, ты могла и сымитировать следы когтей! Хасана нашли у поймы, а там, когда я искал следы… Нет, не может быть… ты была там! – Орей вскочил, указав на женщину, его догадки проясняли всё. – Стирала! Если предположить, что Арслан убил Хасана, то ты была рядом и помогла ему избавиться от одежды, да? Ты… ты могла забрать одежду с тела, чтобы её не нашли и не нашли следов Арслана! – он говорил все громче и порывистее, и вдруг испугавшись, что его могут услышать, сел на подушки и прикрыл рот ладонью. – Так, что ты делала в тот день, когда был убит Хасан?

– И что же? – женщина вдруг странно усмехнулась, пристально глядя Орею в глаза. – По твоему, если я в тот день стирала, это безоговорочно делает меня убийцей Хасана?

Он снова начал колебаться, разум отказывался принимать это открытие. Зариме не могла быть убийцей или сообщницей убийцы! Просто не могла! Если только Арслан заставлял её. Но тогда почему она сразу не рассказала правду, зачем пыталась покрыть, отводя от мужа подозрения?

– Я думал, что ты могла видеть или слышать что-нибудь подозрительное, если была рядом с местом его гибели, но если Арслан тебя заставлял помогать ему... – Орей не договорил, видя, что женщина перед ним выглядит безразличной. Он не хотел верить, что Зариме, с которой он так мечтал убежать из Шадиба, о которой думал всё время и ради которой поставил на кон свою жизнь, играя с ифритом, могла быть как-то связана с убийствами.

Ведь они должны быть вместе. Вместе! Убежать отсюда, чтобы спастись!

Как назло, она молчала, не опровергая догадок и не соглашаясь с его выводами. Казалось, Зариме просто ждет его окончательного решения, вердикта судьи Высших.

Орей не смог осудить её, чувства к ней заглушили его совесть. Не он ли ненавидел Арслана, не он ли сам мечтал от него избавиться и забрать его жену?