– Ладно, пусть так, – он сдался. – Даже если ты как-то причастна к этому, мне это не важно. Я не тот «святой человек» и «блаженный», которым меня здесь считали, – Орей встревоженно смотрел на женщину. – Выбирай, как нам быть дальше. Уходить или оставаться. Лучше бы нам с тобой уйти сейчас, пока никто не спохватился и тебя не забрали отсюда в дом Оттара. Я спросил у мужчин, ты никогда не получишь свободы. Останешься вдовой в этом роду. Да ещё и вдовой убийцы. Всю жизнь будешь служанкой.

– А что, разве для меня когда-то было иначе? – Зариме равнодушно пожала плечами. – Это часть нашей жизни. Наша традиция, – с омерзением сказала она.

Он не поверил своим ушам. Что же, все было напрасно? Она тоже предала и обманула его?

– Но ты же хотела убежать со мной и уже сбегала от Арслана! – чуть не выкрикнул Орей, привстав с места. Его повышенный тон нисколько не напугал женщину.

– Да, сбегала, – прямо ответила она. – И всё ещё хочу сбежать.

У Орея от сердца отлегло. Значит, все не зря и они будут вместе.

– Так теперь мы без труда сможем сделать это! Я нашёл карту в библиотеке Полуденных Врат, знаю, в какой стороне Алаверия. Уверен, там все иначе!

И Зариме внезапно из равнодушного каменного изваяния снова стала живой женщиной с блеском интереса в глазах. Она не смогла сдержать улыбки и подалась ближе к монаху.

– Иначе? Почему ты так уверен в этом? – даже её голос вдруг сделался радостным.

– Когда на Зеракане появился Бессердечный, – Орей сам удивился, что начал настолько издалека. – Гортазианцы решили, что смогут спрятаться. В первую очередь, прятали женщин. Поэтому у вас такие строгие законы. Но алаверианцы сражались. Конечно, они проигрывали, но не отступали. Это в их крови – драться до последнего. Они не похожи на вас.

– Откуда ты знаешь об этом?

– В детстве наставники мне рассказывали об этом на уроках истории. Я долго учился и знаю языки, поэтому мы сможем там выжить, забыв это все! – монах порывисто указал на окно, за которым непогода надвигалась на Шадиб. – Оставим это всё в прошлом, как будто здесь никогда ничего не происходило и нас здесь не было!

Зариме даже приоткрыла рот, чтобы сказать что-то, но не смогла и слова выговорить.

– Само собой, если ты не хочешь быть моей женой, то и… не надо, мне конечно не все равно, но ты сама сможешь выбрать меня или... какого-то другого мужчину… – сбивчиво закончил Орей, чувствуя, как пылают уши.

– Быть с другим мужчиной, кроме мужа, для нас величайший позор, но и жить так, как живу я сейчас — неправильно, невыносимо, – она подвинулась ближе к нему и протянула руку к лицу, дотронувшись до щеки. – Тебе не больно?

– Не особенно, – поморщился Орей, но её прохладную и унимающую боль ладонь от своего лица отвёл. – Не стоит сейчас слишком сближаться. Мы ещё не в безопасности.

– А если я скажу, что ты был прав? Арслан вообще не при чем, а тех троих мужчин убила я, – она пристально посмотрела ему в глаза.

Орей онемел на пару секунд. Что он мог ответить? Его мысли всеми возможными способами оправдывали женщину. Он видел своими глазами, как тяжела её жизнь, и знал, как она мечтала изменить свою безрадостную судьбу. Тогда он принял решение, которое противоречило всем Уставам и Законам Высших.

– Мне всё равно. Я продолжу защищать тебя. Хочу, чтобы ты была счастлива.

– Ты мне никто, но заботишься обо мне. Арслан — мой муж, но ему всегда было наплевать на меня. Ему я была безразлична, главное, чтобы детей рожала, чтобы соперничать с братьями. Все свои беды на меня валил… О, как я мечтала все эти годы сбежать от него! Жаль, что не вышло… – она сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев, и сделала пару глубоких вдохов и выдохов, успокаиваясь. Орей накрыл её ладони своей рукой и снова почувствовал, как она холодна, хотя в доме было тепло.

– Арслан поймал тебя?

– Если бы он меня поймал, меня бы наказали. Я сама вернулась в тот же день.

– Почему? – искренне изумился Орей. – Уверен, тебе бы помогли в Обители. Тем более, там оставались только я и мой друг настоятель! Мы бы не оставили тебя в беде, спрятали от него…

– Ну… да… знаю, – Зариме заключила руку монаха в свои ледяные ладони. – Но мне пришлось вернуться. Потому что… потому что… я умерла в тот день.

– У… умерла? – выговорил монах, не веря своим ушам и глазам. Вот же перед ним живая женщина, которую он полюбил так, что готов был простить ей даже убийство.Как она может быть мертвой?

– Раз ты уже и так все понял, то не вижу смысла таить это и дальше. Расскажу тебе, как всё было, – Зариме посмотрела на него с улыбкой. – В тот день я отсюда бежала так быстро, насколько мне хватало сил. Боялась посмотреть назад или под ноги. Арслан меня побил в то утро за какую-то мелочь. Как обычно, уже и не упомнить всего, из-за чего он на меня срывался. И я… я бежала отсюда, пока не упала в пропасть. И там умерла, разбившись о черные кристаллы на дне. Вернее, – её голос изменился, стал звучать увереннее, – очень-очень хотела умереть, но они меня спасли. Помогли мне выбраться наверх. Но взамен они хотели крови, чтобы жить здесь. Им нужна кровь живых…

– Кому им? – монах испуганно сглотнул и отодвинулся, пытаясь высвободить свою руку из ледяной хватки, с каждой секундой становящейся все сильнее. Черные глаза Зариме, заполняющиеся густой смолистой тьмой, странным образом его завораживали. В рясе становилось невообразимо жарко. Кожа плавилась под одеждой.

– Они стали частью меня… они теперь это… мы… – выговаривала Зариме, невнятно объясняя, что с ней произошло. – Мы это… рой. Мы это… демон, – жутким глубоким эхом задрожали в маленькой комнате последние слова.

Орей вырвался из хватки женщины, вскочил с места и перевернул стол. Зариме медленно встала и пошла к нему, скинув с головы платок. Блестящие черные волосы небрежно рассыпались по узким плечам. Она улыбалась широкой клыкастой улыбкой, её лицо искажалось в неестественной гримасе, а ногти и пальцы на маленьких аккуратных руках удлиннились и почернели, становясь изогнутыми когтями.

– Стой! Не подходи ближе! – крикнул ей монах. – Я… наверное, я смогу тебе помочь избавиться от этого! В книгах…

– Избавиться? Без них я мертва. От них уже не избавиться. Теперь мы уйдём одни, без тебя, – в её голос вплелось ещё несколько голосов, звучавших изнутри её тела так, словно оно было пустым. – В Алаверию по твоей карте… но чтобы преодолеть этот путь... нам нужна твоя сильная кровь, – Зариме лязгнула зубами и шумно втянула носом воздух. – Нужна твоя жизнь…Ты же… ты же любишь меня, да? Ты же хочешь, чтобы я была счастлива, правда?

– Не подходи! – рявкнул монах, чувствуя во вспотевшей ладони рукоять меча. Спиной, укрытой возникшим плащом, он уже уперся в стену комнаты и пытался боком подвинуться к двери, ведущей на кухню в тщетной надежде сбежать.

– Высшие, сохраните свет в моей душе! Не позвольте мраку пролиться на землю! – затараторил он, поднимая меч. – Да изгоните зло, что смотрит на нас из глубин Межмирья!

Когда прозвучали священные слова, перед Ореем снова стояла Зариме, та печальная и милая женщина, с округлившимися от страха глазами. Монах наставлял на нее меч и не понимал, что произошло.

– Орей, что ты делаешь? – удивленно спросила она. – Ты меня пугаешь… Откуда у тебя это странное оружие?

– Что? – он растерялся, вертя головой в поисках привидевшегося чудовища. – Что это было?

В комнате спокойно горели лампы со свечами, но столик был перевернут, подушки раскиданы. Зариме недоуменно смотрела на Орея, испуганно обняв себя за плечи. Платок сполз с ее головы. Монах продолжал озираться, не веря своим глазам и ощущениям. Сердце колошматило о ребра, кровь грохотала в голове, а под кожу проникала магия его наследия. Но никакой опасности, никакого демона рядом не было.

Как будто монах только что проснулся от очередного кошмара, в котором Зариме была мертва, а её тело захватило зло, которое и убило сына старосты, Хасана и Оттара, и теперь намеревается убить и его. Но этого быть не может!