— Да. Кадет Клерос умеет делать его идеальным. Лично видел.

— Кем хочешь быть, Закари? — улыбнулась Дия.

— Я хочу быть солдатом, — запальчиво произнес мальчик. — Хочу сражаться с Проклятыми!

— Закари, — всхлип матери заставил обернуться и посмотреть на женщину. В обнимку с Шаей она осела на пол и не спускала взгляд с сына, не веря в его спасение.

— Разве такое можно контролировать? — удивился отец мальчика.

— Не всегда. Но сейчас я чувствую его пробуждающийся исток и могу направить его развитие. Может хранителем лесов? — неожиданно предложила Диара. — У Закари хорошая предрасположенность к дару природы. Он сможет слышать землю и взывать к ней. Лесничий защищает природу, он чувствует, когда на его земли ступает отрава, — пояснила девушка для мальчика, — ты сможешь вовремя почувствовать ее и предупредить людей об опасности.

— Можно? — мальчик взглянул на отца.

— Можно, — кивнул тот. — Твой дедушка оберегал наши леса. Это я вот решил ремесленником стать. Но, если этот дар тебе по душе, мешать не буду. Даже знаю того, кто сможет тебя многому научить.

Ребенок больше не плакал. Он улыбнулся маме и, посмотрев на Диару, кивнул.

— Я хочу быть Лесничим.

— Договорились.

Сердце в детской груди неожиданно сжалось. У мальчика перехватило дыхание, и яркая вспышка просветила грудную клетку. Золотые потоки устремились по телу. Они подсвечивали кожу изнутри, но не сияли так ярко, как у Диары. Магистр Певер отслеживал, как они дублируют кровеносную систему ребенка. В пораженной руке линии продвигались медленней, чем в здоровой, но при помощи Диары прокладывали свой путь безупречно. Выжигая на своем пути остатки отравы Проклятых они очищали детский организм и пройдясь вдоль артерий вернулись к источнику вдоль вен. Началась циркуляция магии в теле и вышла первая аура, обозначающая магический резерв. Она оказалась неровной, с правой стороны шла словно клочьями. Но не успел отец мальчика расстроиться, видя покалеченный резерв сына, как он стал меняться. Светлые потоки, направляемые Диарой, сгладили все шероховатости, выровняли концентрацию магии в поле и медленно стали расширять будущий резерв. Метр, два, три, светлая сфера резерва, видимая в момент пробуждения дара, двигалась спокойно, и мальчик чувствовал все, что попадало внутрь него.

Отец очень боялся, но, схватив сына за руку, гнал это чувство прочь, стараясь быть смелым в глазах своего мальчика. Магистр Певер показался прохладным, хвойным ветром. Мальчик почувствовал его удивление и восторг. Мама и Шая, сидя в обнимку, источали любовь и радость, от которой в носу защипало. И, громко шмыгнув, Закари посмотрел на ту, что закрепляла его резерв, проводя церемонию крещения. Закари понял, что у него перехватывает горло, и он не может сказать даже простых слов благодарности. Это было странное чувство сильнейшего рядом. И этот сильный поддерживал тебя и давал силы двигаться вперед.

— Резерв закреплен, — отчиталась Диара, ее магия под кожей угасала, возвращая привычный вид.

— Нам надо будет серьезно поговорить, — заметил магистр.

— Как правило вместо меня разговаривает мастер-наставник, — слабо улыбнулась Дия, — может не будем нарушать традицию?

Девушка хотела добавить, что мастер Олирг даже настаивает на этом, но отклик из коридора заставил ее обернуться к двери.

— Что там? — магистр вскочил, ощущая напряжение сам.

— Проклятый, — тихо выдохнула девушка, бросаясь к двери, но добежать не успела. Дверь распахнулась с такой силой, что доски полетели в палату, щедро обсыпая людей щепками. Магистр успел выставить заслон, и никого не ранило, но, видя существо, замершее в проеме, понимал, радоваться рано.

В глазах плещется тьма, и под бледной кожей мелькают тени. Над пальцами Проклятого вилась темная дымка, и только она касалась стен и обломков двери, как те серели и начинали загнивать. Задрав голову, существо принюхалось. Его подбородок задрожал, и черная слюна потекла, пачкая больничную рубашку.

— За мной, — прошептала Диара и отступила к окну.

Проклятый, наблюдая за ней, сделал шаг следом. Девушка сделала новый шаг. Магия, подгоняемая сердцем, выступила искорками на кончиках пальцев. Распахнуть окно, ускорить прыжок, смягчить приземление, увести Проклятого подальше от пациентов лекарни. Девушка просчитывала каждый свой дальнейший шаг. Единственное, что она не просчитала, появление Макса. Парень оказался за спиной темной сущности и ударил в ее спину заклинанием.

Магистр Тредин не просто так переживал за племянника. Повреждённый дар не давал полного контроля над магией, и сложное заклинание Макса сработало не так как планировалось. Вместо обездвиживания, оно прошлось волной по палате и сбило щит, выставленный ранее магистром Певером. Тонкими иглами впиваясь в его руку, оно парализовало целителя и заново прикрыть Закари и остальных он уже не смог.

— Болван! — выкрикнула Дия, — Он обезумел от голода. Не вмешивайся! Прикрой всех!

— Но…

— Я сказала — прикрой всех! — Дия напрягла голосовые связки, используя магию слова. Макс рванул к магистру, желая снять последствия своей оплошности, а Проклятый, ощутив магию девушки в воздухе, рванул к ней. Два тела, подхваченные магией, разбивая стекла, вылетели из окна. Шая закричала от ужаса, понимая всю свою беспомощность и ту угрозу, что обрушилась на ее подругу. Девушка рванула к окну и успела заметить, как Дия отпрыгнула от Проклятого прочь и выпустила вверх огненный цветок сигнала тревоги.

Взвыли сирены оповещения, и Макс рванул прочь. Шая, не думая о последствиях, побежала за ним, понимая, что он идет на помощь Диаре. Слыша тревогу, пациенты выходили из своих палат. Солдаты, несмотря на повреждения, рвались на улицу, чтобы оказать посильную помощь. Персонал лекарни пытался их удержать на местах. Царившая в коридоре сутолока на несколько минут задержала Макса и Шаю. Выскочив на улицу, они стали озираться, но от Диары и Проклятого не осталось и следа. Разбитые стекла лежали на дорожке. Пеплом оседал знак тревоги, но вокруг царила тишина. Пугающая.

— Ты же темный! — вскрикнула Шая, оборачиваясь к Максу. — Ты же должен чувствовать проклятые сущности! Сконцентрируйся! Мы должны ей помочь!

Но парень растерянно озирался. В воздухе начисто отсутствуют темные эманации, словно кто-то все продезинфицировал, и след чистоты вел в парк, туда он и рванул, надеясь, что не ошибся.

Где-то…

Кормилец сидел у себя в мастерской. Артефакты разных мастей и форм стояли на полках, окружавших его большой стол. Сам же мужчина внимательно наблюдал, как из изогнутого когтя Высшего существа струйкой поднимается священная энергия и, перетекая по стеклянным трубочкам, смешивается с парами зелий, установленных в перегонный аппарат.

Жидким золотом, капля за каплей, переработанная энергия собиралась в особую пробирку. От вида готовой жидкости Кормилец, не удержавшись, громко сглотнул. Только предвкушая, как эта амброзия, замешанная на энергии Высших, коснется его гортани, удовольствие растекалось по всему телу. Хорошее настроение заставляло губы раздвигаться в улыбке, оставляя в теле приятную эйфорию.

В углу комнаты, у специальных камней, сверкнув портальным переходом, появилось письмо. Поманив его к себе пальцем, Кормилец, наконец, оторвал свой взгляд от обработанной энергии и, развернув бумагу, принялся читать новости от Благодетеля. Неожиданных вестей он не ждал. Его собрат отправился на поиски того, кто вызвал Тредина на Границу.

Застава, где задержали новообращенного, была большая. Список лучших целителей приграничья впечатлял. Но пара фраз в конце послания заставила Кормильца вскочить и перечитать эту часть письма еще раз. Истинной причиной появления ненавистного магистра на Границе стал Светлый Дух. Именно он первый заявил, что с новообращенным что-то не так. Выяснив, кто он такой, Благодетель отправился за ним и пообещал взять для Кормильца образец его светлой магии перед тем, как убить. Оставлять магистру такого помощника он не собирался.