С господином Оливером Тредином девушка познакомилась на заставе. Куда старого мага вызвали для консультации по одному важному делу, а тот задержался, решив так же изучить новые магические заклинания проклятых, что остались на солдатах после очередной стычки на границе. Парни выжили только благодаря заботе и уходу Диары, и старый маг по достоинству оценил знания девушки и впервые заговорил об академии. Дядя был этим очень недоволен и резко отказал темному магистру в гостеприимстве, заметив, что для племянницы тут хватает работы и не стоит тратить время на то, что она и так знает. Дия не посмела возразить, но все последующие встречи с магистром Тредином походили на встречи заговорщиков. И вот результат: она сидит в вагоне скороката и едет поступать в Академию.

Воспоминание о дяде заставили девушку тяжко вздохнуть. Она искренне любила дядю. Потеряв родителей в свое десятилетие, она выжила только благодаря своевременной заботе и целительному дару дяди. Именно он забрал сироту к себе, поселил в своих комнатах, выданных в казарменном доме, и выходил, несмотря на смертельный диагноз. Дядя был военным целителем, и Дия искренне считала, что только благодаря его вниманию и заботе она поправилась.

Когда Диаре исполнилось одиннадцать лет, магистр Клерос поддался на уговоры других целителей заставы, что граница все же не место для ребенка, и отправил племянницу в пансион для девочек при женском монастыре святой целительницы Иоланты. Монашки, помимо заучивания псалмов и священных писаний, преподавали травничество, анатомию и основы целительского искусства, позволяющие ухаживать за смертельно больными людьми, находящимися на попечении монастыря.

Вот только ум и способности Диары выбивались из общих правил и норм. Прочитав и выучив все книги в библиотеке, сдав в течение года все лекарские основы, что девочки учили годами, малышка заскучала и стала развлекаться, как могла. Сбегала из серых стен монастыря, гуляла по местным холмам и лесам. Возвращаясь в обитель только под вечер, она приносила целебные цветы и травы, разносила их по кельям умирающих и заставляла их улыбаться и выползать из своих кроватей погреться на солнышке.

Монашки это воспринимали как бессердечное нарушение покоя молящихся и готовящихся к смерти пациентам. Но ни наказания, ни уговоры не могли повлиять на девочку. Новый день, как всегда, заканчивался ее звонкими речами в кельях пациентов и их желанием выйти из своих покоев. Такое нарушение порядка долго вытерпеть не могли, и в тринадцать лет Диару выставили вон из монастыря, порекомендовав дяде учить и воспитывать ее самостоятельно. Что дядя и сделал, приписав племянницу к своему корпусу в роли подмастерья целителя, и занялся ее личным обучением.

В то время Диара была счастлива. Она не только могла ухаживать за больными, но и училась тому, о чем всегда мечтала — исцелять людей! Солдаты с улыбкой встречали девочку в своих палатах. Называя ее Светлым Духом, так как та всегда приходила к ним с улыбкой и могла растормошить даже смертельно раненого бойца. Своими песнями и заботой возвращала им желание жить. И даже те, кто потерял свои конечности, благодаря ей, находили себе занятие по душе и отправлялись на выписку, расправив плечи.

Дядя учил Диару лично, но довольно часто в лечебнице при границе появлялись врачи, заключавшие контракты с военным министерством, и девушка, общаясь с ними, получала новые знания и опыт. С некоторыми целителями у Дии завязывалась дружба по переписке, и обучение продолжалось. У всех всегда был один вопрос: почему, обладая таким даром, девушка до сих пор в подмастерьях? Но дядя и слышать не хотел об отъезде племянницы на учебу. То, напоминая, что произошло в монастыре, то, указывая, что ее работу целителя на границе никто не ограничивает, и она может заниматься любимым делом и без диплома.

Но появление магистра Тредина многое изменило. Он рассказал ей не только об Академии, но и новых возможностях исцеления, что там разрабатывают. Рассказы о проделках студентов, их активной учебе и библиотеке, где стеллажи поднимаются под самый потолок, стали для Дии в прямом смысле наваждением. А разговоры, что диплом и возможность при его наличии открыть свою практику, стали решающим фактором. Ведь тогда она могла выйти из-под опеки дяди и исцелять людей не только на заставе, но и в приграничных городах. И самое главное, так, как ей самой хотелось, а не под строгим контролем именитых целителей.

Диара с улыбкой витала в мечтах, когда в вагон вбежал встревоженный мужчина, разом приковавший к себе внимание всех пассажиров.

— Целитель! Есть здесь целитель? Моя девочка! Моя девочка умирает!

Секундная заминка, и Диара не удержалась. Поднялась, предупреждая:

— Я подмастерье, но могу посмотреть, что с вашей девочкой. Я давно работаю с целителями на границе и точно смогу удержать её жизнь до приезда в город или до прихода целителя, если таковой здесь найдётся.

В десять лет, благодаря высшим существам, ребенок получает магический дар. Как правило, он несет в себе наследие родных ему людей. Дочь белошвейки раскрывает в себе способность работать с материей и плести тончайшие кружева. Сын фермера или земледельца начинал чувствовать энергию земли и растений. Сыновья военных получали силу и боевую способность.

Но были дети, которые сами выбирали свой дар. Сын библиотекаря, начитавшись книг о подвигах, мог получить не дар скорочтения, а боевой навык. А девочка из семьи простых рабочих могла получить в дар невероятный голос, или дар актерского мастерства, всего один раз увидев яркую афишу и представив себя на месте главной героини представления.

Ограничений в дарах не было, но все же родителям было проще взращивать то, что было им знакомо и привычно. Потому воспитание и подготовка детей к появлению дара велась родителями и родными в строгости и благоразумии. Никто не хотел, чтобы сиюминутный детский каприз раз и навсегда изменил судьбу их чада. Но и от дара, что получил ребенок, вопреки наставлениям, никогда не отмахивались и прилагали все силы, чтобы сделать его сильнее и крепче.

Именно для увеличения сил и возможностей развития дара существовал ритуал крещения. Ровно в день десятилетия духовные наставники проводили священный обряд, помогающий расширить магический потенциал ребенка до возможностей взрослого мага, образцом для которого выступал крестный. Ритуал копировал развитые потоки взрослого и магически накладывал их на потоки в теле ребенка, тем самым усиливая магический резерв и повышая скорость и возможности развития дара.

Желая лучшее будущее своему чаду, родители заранее искали людей с хорошим резервом и платили тем за участие в крещении. Но где есть спрос, там обязательно будут и те, кто захочет поживиться. И не всегда честным путем. Появились «добродетели», предлагающие себя в роли крёстных. Увеличивая при помощи зелий свой магический резерв, они казались выгодным вариантом. Наивные родители раскошеливались, в тайне радуясь, что их ребенок получит лучшее будущее. А иногда родня собирала и дарила такого крестного, как подарок на десятилетие. Ни духовный наставник, ни родители не могли распознать обмана, ведь ритуал проходил как надо.

Вот только раздутый магический резерв был состоянием временным, и полноценной копии с него не получалось. Спустя несколько дней после праздника пробуждения дара искривленная магическая копия не только отторгалась организмом ребенка, но и обрывала детские нестабильные потоки силы. Хорошо, если помощь оказывали вовремя, и магию удавалось сохранить. Но часто пострадавший именинник терял не только свои дар и силы, но и жизнь, так как проснувшаяся магия не терпела обмана.

Родители знали о рисках, и все же желание усилить резерв и, тем самым, обеспечить своему чаду больше возможностей в будущем упускать не хотели. Потому история семьи Суминых, что позвали на помощь Диару, мало чем отличалась от остальных. Хотя им повезло, и о мошеннике крестном родители узнали наследующий день после торжества. В полицию пришла наводка, и в небольшом городке новость, что заезжий отставной военный оказался мошенником, разнеслась быстро. Родители схватили дочь и рванули в Лидамос, где в военной академии высококлассные целители принимали детей бесплатно.