Все приготовления были завершены, осторожности — соблюдены, и двое преступников улизнули из дворца под покровом празднества совершенно незаметно. Им помог Эмерон, который вместо того, чтобы предаваться веселью в кругу семьи, вызвался стоять на страже Янтарного дворца, а королева-мать не сумела вовремя предупредить столь нежелательные обстоятельства пока отсутствовал Главный советник. Будь в замке Зархель, он ни за что бы не позволил Эмерону дежурить на посту тогда, когда наследный принц находился в ледяном крыле почти один, и практически без наблюдения. Но советник пребывал с визитом в родном городе Орме, а мысли Зармалессии куда больше занимали торжественные наряды, балы и пиры, чем забота о подобных мелочах.

— Эр, Вы… ты можешь звать меня «Касан», — тихо вымолвил принц возле дверей одной из прачечных, ведь именно здесь Эмерон проложил отходные тропы для беглецов.

— Как этого незадачливого рыцаря из твоих сказочных романчиков? А это не слишком вычурно?

— Напротив. Это весьма распространённое имя в Элисир-Расаре.

Почти все прачки давно покинули замок и сами отправились на праздничные гуляния. За стенами остались лишь те, кто отбывал наказание, однако ловкий Эмерон всегда знал, как можно втереться в доверие женщинам, жаждущим ласк и внимания богатого и знатного красавца.

— Господин-маг, — проговорил в дверях Чёрный Вереск, — насчёт вас не поступало никаких распоряжений, и вы вольны теперь покидать дворец и возвращаться, когда вам вздумается, но… Но «Касану» надлежит явиться обратно до часа недвижения.

«Господин-маг» уже стоял во дворе, за стенами Янтарного дворца, под сливовым деревцем, ветви которого покрывали пышные зелёные кроны. Эр лишь надменно ухмыльнулся, и тогда Эмерон пошёл на неслыханную вольность — он дотронулся пальцем до локтя Его Высочества, обращая, наконец, на себя взор горящих и возбуждённых зениц наследника престола.

— Поверить не могу, что я согласился на эту… на это безумие. Вот, держите ключи, — Эмерон передал Сэлю два небольших медных ключа от дверей на шнурке. — Этот господин…

— Не переживай, в его компании я под надёжной защитой.

— Эти его золотые глаза… он будто видит меня насквозь, — злобно прорычал капитан дворцовой стражи.

— Да. Да… так и есть, он будто всегда видел меня насквозь, но никогда не смотрел сквозь меня, в отличие от других, — улыбнулся принц, вселяя в Эмерона некоторую надежду.

А затем перешагнул через порог и двинулся по следам бессмертного. Какое-то время растерянный Эмерон наблюдал, как две столь разные фигуры углубляются в недра садика, прилегающего ко дворцу, и сердце его наполнялось тревогой. Что он наделал? Какой же он простодушный идиот! Что же сотворит с ним отец, беспощадный и грозный Эйлетт Чесферон, коли узнает о столь легкомысленной выходке непокорного сына? Но… Эмерон сам ещё был чрезвычайно молод, и он, как и все участливые, от души жалел Его Высочество. Однако, как и прочим, начальнику стражи было невдомёк, что жалость только ранила Сэля, тогда как грубость и холод, напротив, закаляли его.

— Что же ты хочешь посмотреть первым делом? — поинтересовался Эр, закладывая руки за спину, когда нарушители покинули пределы сада.

Сад этот обносил деревянный забор, не слишком прочный и основательный, однако довольно высокий, и калитка в нём запиралась на один из тех ключей, что вручил Сэлю Эмерон. Неподалёку от ворот располагался пункт стражей, но сегодня он пустовал, и беглецы без приключений вышли на улицы города.

— Я хочу? — переспросил Сэль, прикрывая голову капюшоном плаща. — Я хочу сдержать слово и вернуть тебе былые чувства, Эр. Всего-навсего.

Его Высочество извлёк из потайного кармана в кафтане три жемчужные таблицы — уже оплаченные приглашения в наиболее блистательный и изысканный дом увеселений в Исар-Диннах.

— Я слышал, что человек счастливее всего, когда он вкусно ест и пьёт. И я знаю то, что слаще мёда… только в это заведение нам ещё рано наведываться, лучше подождать и заняться чем-нибудь иным.

— И почему ты так одержим этой несбыточной идеей… — плавно вымолвил Эр, продвигаясь вдоль мощёной дороги туда, куда устремлялись все прохожие. — Эй, иди сюда.

Данаарн взмахнул рукой, подзывая Сэля ближе. Когда юноша с ним сравнялся, бессмертный возложил спутнику на плечо левую руку и чуток прижал к себе.

— Не потеряйся. Когда ты последний раз вот так гулял?

— Д-давно… — слегка замялся собеседник.

— Наверняка, ты уже не помнишь дороги. Людская память подобна человечьему зрению — она полна изъянов и постоянно изменяет правде с удобными иллюзиями, так что, будь добр, следуй за мной.

Исар-Динны опоясывали две стены: одна внешняя, обветшалая и с восточной стороны полуразрушенная, и вторая, внутренняя, крепкая и внушительная, протянувшаяся по кругу вдоль самых лучших районов столицы. Внешние пределы Сэль Витар покидал лишь однажды в жизни и в таком юном возрасте, что у принца не осталось почти никаких воспоминаний об этом, но во внутреннем городе он бывал ни раз. Его отец, маг-король Тэй Алькосур, всегда гордился собственным наследником, а потому не единожды брал его на парадные выезды. Сэль всё ещё прекрасно помнил, как сидел на белоснежном жеребце у отца на руках, вцепляясь пальцами в гриву скакуна и глазея на ликующий и приветствующий его народ с выпученными от удивления зенками. Ему тогда было лет пять отроду, однако Его Высочество по-прежнему бережно хранил столь ценные воспоминания глубоко в сердце. Наверное, именно поэтому он так отчаянно желал вернуть своему нынешнему сподвижнику хоть какие-то чувства: не может статься так, чтобы тысячелетний и всеведущий Эр Данаарн не скопил внутри себя ничего тёплого и светлого; того, что, несмотря на все пройдённые эпохи и упущенные годы, до сих пор обогревало бы его.

Впрочем, в итоге всё обернулось так, что Сэль не просто «не помнил дороги», он вообще не узнавал теперь столицу. Всё вокруг претерпело изменения, некоторые улицы непривычно изогнулись, другие расползлись вширь, а какие-то из них, напротив, сузились. Одни дороги превратились в глухие тупики, вторые из непутёвых закоулков стали проходными. Где-то простирались площади, где-то темнели сады, а на местах примечательных лавок и таверн выросли совершенно незнакомые Его Высочеству предприятия. Он опять находился посреди Исар-Динн, разинув рот и хлопая зеницами, однако Сэль уже давно не был ребёнком.

Пока Эр ненадолго отлучился, принц изучал товары в лавке продавца поделками из полудрагоценных камней. Сегодня отовсюду на любого горожанина взирали в ответ пышные букеты цветов и гирлянды из бутонов — такова особенность данного праздника, и даже лавка ювелира не была исключением, её украшали огромные розовые пионы и красные маки. Внезапно принц посмотрел на юг и понял, насколько быстро может лететь время — они с Эром уже пешком добрались до одних из ворот во внутренней стене, которые стояли призывно открытыми.

Сэль был одет как приличный горожанин. Да, у него не имелось с собой ни денег, ни оружия, однако он вполне сумел бы пройти через эти врата, и никто бы даже не задержал его на путях. Потом юноша пересёк бы несколько смежных кварталов, затем шагнул бы в омут, миновал и его, и вот уже возвышался бы напротив последнего рубежа — городской стены Исар-Динн. Он наверняка смог бы преодолеть пункт досмотра и покинул бы столицу без лишних проволочек, а там, за чертой, его ждала бы безграничная свобода… Любопытно, каков на вкус вольный воздух?

Принц прикрыл глаза и сладко улыбнулся, воображая, что было бы, если бы он поднабрался смелости и сиганул сейчас к вратам.

— Скучаешь? — прошептал ему на ухо Эр, и Сэль чуть было не подпрыгнул.

Встрепенувшись, он отрицательно помотал головой.

— Добрый господин! Не желаете приобрести для своей дочурки новое украшение в честь праздника? — раздался завывающий голос торговца. — Она столь прекрасна, что глаз не отвести, а у нас имеется перидот, и аметист, и бирюза — все камни, что помогают отвадить злые чары соперниц и обезвреживают сглаз.