— «Ваша Светлость»? — шёпотом повторил хозяин опочивален. — Неужели же он… Неужели же За́рхель вернулся? Нет! Будь проклята эта вода!

Не сумев одолеть собственное любопытство, он слегка приоткрыл одну из створок, потянув за изящное кольцо-рукоять. Скрипа не последовало, парнишка ничем себя не выдал. Он собирался вот-вот облегчённо вздохнуть, как тут же столкнулся взором с огромной и весьма безобразной фигурой в раскидистой мантии из сливочно-бежевой парчи и мигом замер.

Теперь на него возмущённо и непонимающе посматривали два чёрных драгоценных камня — яркие и пытливые, горящие глаза. Может, эти бездонные зеницы и принадлежали глубокому старцу, возраст которого уже перевалил за седьмой десяток, но всё равно сохраняли в себе огонь и юношескую живость, чем немного пугали окружающих. Безусловно, столь пронзительный и резвый взгляд мог внушить страх, как иначе? Особенно, когда ты знаешь, что его хозяин — могучий маг.

— Ваше Высочество? Вы почему… Вы почему ещё не в постели? — тихо поинтересовался старец, и его нос, похожий на толстый и мясистый корень ветвистого растения, искривился от недовольства.

— Сагар? Но… как же я могу спать, когда стены шатаются и окна дрожат? Сагар, что там происходит? Здесь снова Зархель?

— Ах, да-да. Ему пришлось отложить поездку и вернуться из-за этой… этой неурядицы. Наследный принц, почему Вы ещё не в постели? Вам до́лжно спать! — придворный маг зашипел на своего ученика, суматошно озираясь по сторонам.

— Я видел странного человека! Что происходит, во имя Одакиса? Сначала взрыв в море, затем эти золотые вспышки, которые озарили небеса и превратили ночь в день, потом вооружённые всадники отправились на Сломанный берег, а затем вернулись назад, во дворец, с каким-то странным человеком! Я видел его собственными глазами, Сагар! Сперва… сперва я подумал, будто на дворец вообще напали че́рны, ведь в городе толкуют…

Сага́р, опытный и умелый кудесник, который ни одно десятилетие отслужил при дворе, был доверенным лицом предыдущего короля-мага, занимал пост Главного волшебника и являлся Верховным гебром, и нынче выступал в роли наставника наследного принца, большую часть времени проводя в компании юного подопечного. Он слышал, как голос Его Высочества становится всё более и более взволнованным, слышал, как ускоряются спутанные речи паренька и будто даже уловил бой его неугомонного сердца. Всё это тревожило старика не на шутку, ведь могло создать много хлопот, сейчас, когда он и без того трудился, засучив рукава и не покладая рук.

— Вы подходили к окну? Я же просил Вас никогда не походить к окну в разгар золотых бедствий! Это очень опасно! — сквозь зубы рявкнул Сагар, только принц не обращал внимания на нравоучения.

— …в городе толкуют, будто в народе масса недовольных правлением матушки, и я подумал…

Молодой господин чуточку выглянул из-за дверей собственных покоев и уставился в недра длинного коридора, пол, стены и потолок которого были отделаны иноземным молочным мрамором с насыщенными бурыми разводами. Там, вдалеке, куда устремлялась группа вооружённых стражей, располагались опочивальни его дражайшей матушки, королевы-регента — запретная зона, куда никто не имел свободного доступа и куда почти никого не приглашали. Однако именно туда теперь двигалась вся эта шумная братия! Что за дела?

— Сагар? Ваше Мудрейшество? — кто-то из толпы окликнул Верховного волшебника.

— А? Да-да! Я сейчас!

Но вместо того, чтобы вернуться к прежней компании, Сагар бесцеремонно затолкал наследного принца обратно в его спальни, используя своё размашистое и плотное брюхо как таран.

— Ваше Высочество! — возмущённо и более настоятельно проворчал маг после того, как аккуратно прикрыл за собой двери. — Откуда Вам знать, о чём судачат на улицах? И как Вы могли придумать подобный вздор? Это… это же Янтарный дворец! Ваше родовое гнездо и Ваш отчий дом! Здесь Вы в полной безопасности, Вам ничто не угрожает!

— Но к окну мне всё равно нельзя подходить?

Принц раздражённо скрестил руки на груди и уставился во мрак.

— Потому что это тоже для Вашего блага! Здесь ведь было землетрясение, понимаете? — выговорил Сагар. — Стёкла побьются и поранят Вас, никогда более не подходите к окнам во время бедствий! Давайте-ка, Ваше Высочество, помолитесь на сон грядущий и ложитесь спать немедля, завтра Вам предстоит сложный день. Занятия, чтения… а тот человек, которого Вы видели… Ну, не стоит волноваться. Ему пожаловали срочную аудиенцию у Вашей матушки. К Вам он не имеет отношения.

Сагар повёл бровью и скорчил такую уморительную гримасу, что наследный принц сразу догадался об истинном положении вещей — как раз-таки к нему полночный гость и имеет отношение. Возможно даже, непосредственное.

— Сага-а-а-ар! — в ушах обоих зазвенел требовательный и пронзительный голос, доносящийся из коридора и гудящий, словно раскаты горна. — Куда ты пропал?

— О! Зархель зовёт меня, лучше его не гневать. Вы же знаете, Вы же знаете его нрав, Ваше Высочество!

Верховный волшебник вразвалочку направился к выходу, по пути осыпая ученика дельными советами:

— Вы выпили своё лекарство? Прочтите молитвы, преклоните колени перед богами и ложитесь немедля спать. Утром лучше думается, нежели вечером. День — для роста, ночь — для восстановления сил. Чем… чем Вы тут занимались? Надеюсь, не предавались чтению всяких бездарных книжек? Ваша матушка этого не одобрит.

Наследный принц ничего не произнёс. Он решил не оправдываться, ведь следы его «преступления» до сих пор красовались на видном месте — посреди взъерошенной постели лежала развёрнутая книга и стоял горящий фонарь.

— Ну, будет, — снисходительно кивнул ему на прощание Сагар. — Да отразится Янтарный замок под лазурными небесами в зелёной воде!

— Да отразится он в вечности, — процедил принц, когда старик-волшебник уже закрывал за собой двери.

Раздался скромный щелчок, и Его Высочество шагнул к ложу. Фонарь, вырезанный из совершенно прозрачного хрусталя, награждал предметы обихода и мебель яркими радужными всполохами, и принц даже хмыкнул бы от удовольствия, ведь далеко не каждому в Элисир-Расаре повезёт лицезреть такую редкость. Но тут дверь снова отворилась, Сагар просунул в комнату свою широкую физиономию и изрёк:

— И не кашляйте. Матушка не разрешает Вам кашлять.

После чего окончательно ушёл. Улыбка, которая только-только занялась в уголках бледных губ, быстро покинула прекрасное лицо принца, и он унылой походкой двинулся к алтарю, дабы сделать всё так, как ему наказали.

Комнатный алтарь для личных подношений представлял из себя довольно большую ёмкость для жидкости, вырезанную из серо-синего камня и покоящуюся на трёх звериных ножках. Ровно посередине глади воды находился второй сосуд, овальный, заполненный мелким и чистым песком. В него вонзалась длинная тонкая палочка из серебра и слоновой кости, с помощью которой можно было потренироваться в сочинении магических формул — сложных элементов, необходимых для составления заклятий. Позади всего сооружения гордо возвышался образ верховного божества, которое покровительствовало и Элисир-Расару, и Исар-Диннам, и фамильному древу, к коему принадлежал наследный принц.

Взяв из натёртой до блеска миски крупную шёлковую кувшинку — символ правящей семьи и центрального дома королевства, — молодой господин с почтением опустил цветок в воду, затем преклонил колени, сложил руки в молитвенном жесте и монотонно заговорил:

— Свет из тьмы, цветок из грязи, истина из тайны. Приди в дом. Приди в дом, ты, о тот, кого нельзя называть по имени, появляющийся из прибывающих вод. Единственный властитель сих земель, господин, чья звезда взошла над озером золотых кувшинок в час свершений.

Завершив ритуал и притом ничуть не изменившись в лице, принц поднялся на ноги, отряхнул ночные одежды и устремился к постели. Он честно хотел поступить так, как ему велели: закрыть книгу, потушить фонарь и лечь спать с чистой совестью и лёгким сердцем, но сердце это, казалось, давно позабыло о том, что такое легковесность и продолжало внушать подрывные вещи.