— Главный вопрос здесь другой, — хмыкнул бессмертный, а затем наклонился к Сэлю и внятно прошептал, — чего желает наследный принц? Чего хочет он?

Сэль Витар, сегодня облачённый в царственные наряды светло-песочных и бежевых оттенков, вдруг подскочил с места, будто ошпаренный. И свеженазначенный гебр наблюдал, как рассыпаются густые белые пряди по мальчишеским плечам, словно снежный покров, что обволакивает скалы.

— Да, я понял Вас, — тихо промолвил принц так, будто чего-то смутился.

Он приблизился к одному из подставочных столов, а затем принял в руки резную плошку в форме цветка белокрыльника, высеченную из превосходного агата.

— Мой дом — полная чаша. Когда у тебя есть всё, то чего ещё можно пожелать? Изначально я думал также, мол, коли у меня имеются все блага, то мне и хотеть больше нечего, но, почему-то, это не работает так…

— Глаза ищут красоту, но сердцу милей иные вещи, — кто-то неожиданно подул Сэлю в ухо, он в ужасе обернулся и обнаружил позади себя бессмертного, который подкрался совершенно бесшумно. — Так что же это? Чьё-то чужое сердце? И что таится в Вашем?

Впервые иноземец обратился к наследному принцу с уважением, и на мгновение Сэлю почудилось, будто это — не к добру. Он задумался, но не испугался, и не отпрянул.

— Моё сердце — покинутый дом. В нём было всё, что нужно, но это было никому не нужно, — Его Высочество печально отбил языком и опустил взор на пол.

— Да, — неожиданно бодро подхватил собеседник. — Чем проще жизнь, тем сложнее её вынести.

— А что в Вашем сердце, Аман-Тар? Или кто?

Маг резво отпрыгнул обратно и рухнул на кушетку. Лукаво улыбнувшись, он загадочно изрёк:

— Не знаю… быть может, любопытство? Хотя… нет, в моём сердце этого нет тоже.

— Значит, чувства ещё не успели вернуться? Это весьма странно! — увлечённо затараторил наследный принц, однако бессмертный гебр быстро прервал все его потуги.

— Разве хладнокровие — это не достоинство? И разве достоинство не выражается через умение держать себя в руках и не проявлять на публике эмоций? Тогда… не разумней ли будет чувства навсегда изгнать?

— Не проявлять, и не испытывать — это разные озёра. Одно из них пресное, второе — солёное.

— Если тебя это так беспокоит, Твоё Высочество, то в следующий раз принеси мне побольше книг, напечатанных в Мирсварине за последние пару десятилетий. Я желаю окунуться в гущу событий и назначить собственный курс…

Рыжеволосый очень вовремя затронул тему очередного визита, ибо в дверях без стука и предупреждения нарисовалась дворцовая охрана. Всем своим видом она как бы говорила, что очная ставка окончена, и настала пора прощаться.

— … что-то мне подсказывает, что только вблизи своих братьев и сестёр бессмертных я сумею оживить чувства. Мне нужны словесные напоминания о доме, и тогда моё сердце забьётся с новой силой. Ничего, если книги будут на иностранном, непонятном тебе языке.

— Договорились. До встречи, Аман-Тар.

После того, как улыбчивый принц покинул опочивальни, а вместе с ним удалилась и охрана, маг выждал положенный срок и подошёл к окну. За стеклом простирался чудесный вид на гавань, ведь его поселили в западное крыло, подальше от наследника. Своим проникновенным и стремительным взором мужчина мог теперь окинуть бухту Зелёного моря.

— Давненько я здесь не бывал. Нынче измельчало даже море, что и говорить о людских нравах, — с ровным дыханием вымолвил гебр, и ни одна мускула не дрогнула на его лице. — Но мы исправим это.

Оранжевый диск солнца уже готовился уснуть в последний день второго месяца весны и катился к горизонту, граница которого едва угадывалась, ибо разделяла небеса и воду одинаковых, пепельно-золотистых цветов.

Элисир-Расар — обширный полуостров с горами, равнинами, речными долинами и бесчисленными озёрами, плодородными полями, вересковыми пустошами и болотами, где солнце никогда не восходило слишком высоко, зато часто зависало чрезмерно низко. Но ведь не грех опуститься на бренную землю, когда нужно что-то поднять с неё?

— Хозяин? Хозяин! — позвал бессмертного звенящий голос. — Ну же, хозяин, определитесь.

— Определяйтесь! Определяйтесьуже! Выбирайтеизтроих! — искажённо зашипел второй.

— Скудный выбор, — задумчиво вышептал владыка, отстраняясь от окна и направляясь к зеркалу.

— Выбирайте королеву! Она умна, молода и у неё железная хватка!

— Однако, она — женщина, и в Элисир-Расаре никто не будет ей подчиняться, коли за её спиной не встанет десяток знатных господ.

— Выбирайтесоветника! Оноченьамбициозеничестолюбив!

— Да, но Зархель уже находится под чьим-то влиянием, и развеять это колдовство даже мне не по силам.

— Мы поможем! — хором объявили все три струи энергии, и закрутились по спирали.

— Не получится. Эта магия идёт своей дорогой, она в согласии с законами природы. А истинный закон нельзя нарушить.

— Только не берите мальчишку! Его никто не слушает, он здесь один! Он — нищий! У него ничего нет, он беспомощен! Его дом — полная чаша, но душа — пустой стакан.

— Воистину, так. Однако, душу можно направлять, ничего толком в ней не понимая. И пустое проще наполнять.

— Повелитель понимает, — пропели все три струи. — Скоро мы получим три основы, и тогда!..

Голоса затихли. Бессмертный маг повертелся у зеркала, изучая собственное отражение.

— Хм. Рыжий, значит, на сей раз, — проворчал он, проводя рукой по чуток взъерошенным волосам, которые кончиками задевали ключицы. — Должно быть, это во имя тебя, моя дорогая возлюбленная. Ты столько натворила… и, хоть я тебе и благодарен в какой-то мере, но в этой жизни нам лучше не встречаться. Отныне у каждого своя стезя.

Мужчина поправил дворянский кафтан из светло-зелёной шерсти с высоким воротником-стойкой, и пошагал прочь из покоев. Наверное, он не заметил, как по поверхности зеркала промчался лёгкий холодок — всего лишь дыхание, что осело на стекле испариной, а после перевоплотилось в эхо.

Настало время хладнокровно и рассудительно вершить великие дела. И никакого вреда.

Сэль вздрогнул и распахнул веки. Всё его тело покрывал холодный пот, он ворочался на ложе третью ночь подряд. Стоило наследному принцу только-только погрузиться в сон, как его тут же что-то выдёргивало из этого блаженного состояния, и Его Высочество вновь был вынужден вертеться среди подушек и одеял туда-сюда, ища удобное положение в кровати.

Одно успокаивало принца: кушетка «надзирателя» давно пустовала, ибо у того теперь всегда имелись неотложные дела. А ведь когда-то на его месте спала куда более приятная особа, которая не на шутку волновала молодого наследника престола.

— Сердце моё тоскует по тебе, глаза мои желают видеть тебя… — шептал напряжёнными губами Сэль Витар, зажмурившись и перекладываясь на левый бок. — Ирмингаут… наверное, можно проснуться завтра, ещё разок. Чтобы узнать, придёшь ли ты навестить меня…

Но он снова не выдержал и медленно открыл свои лучезарные зеницы. За его ложем в кромешном мраке возле самой стены стоял длинный белёсый призрак с разинутой зубастой пастью и лосиной мордой, только без глаз, зато с лапами богомола, сложенными на груди. Принц никак не реагировал, он не верил в явление этого полночного гостя из потустороннего мира.

Получается, чудовищные драконы-обереги не помогли?

Сэль решил, что он и вовсе ничего не видит, но в противоположном конце комнаты вдруг скрипнула ставня, чего тоже никак не могло быть — окна и выход на просторную террасу всегда оставались закрытыми, а у принца не имелось ключей. Он чуток приподнялся над ложем и тихо позвал:

— Ирмингаут?.. Это ты?

Только никто не отвечал, и тогда Его Высочество встал на ноги и подошёл к окну. По мере продвижения принца по комнате скользил голубовато-металлический свет, оседающий на всех блестящих поверхностях. Разумеется, ни во второй части опочивален, где располагался кабинет, ни за окном на террасе наследник не обнаружил вторженцев, но теперь кто-то потревожил входную дверь в его покои. Укрывшись за занавесками, юноша подождал немного, а затем направился к источнику шума.