Металл, что обсуждали двое заговорщиков, обладал невероятными свойствами, такими как прочность, гибкость и непреклонность, а ещё он не поддавался зачарованию. На него не влияли две самые непостижимые и разрушительные силы Ассалгота: время и магия. Тайлин не старел и не ржавел, подобно золоту, но был крепким, твёрдым и мощным, точился острее стали, и отличался белоснежным блеском и особенной, невесомой лёгкостью. Из-за выдающихся свойств и чрезвычайной редкости, тайлин считался даром богов, что не мудрено, ибо большая часть его мировых запасов была получена из метеоритов, упавших на земли планеты давным-давно, и нынче цена на предметы из «небесного» металла взлетала выше тех самых звёзд, которые когда-то создали его в своих же недрах.
— Вы никогда не найдёте то, что ищете, — внушительным тоном изрекла королева-мать, и сверкнула глазами на Эра Данаарна, который явно пытался оплести её какими-то лживыми чарами.
— Это забавно, ведь Вас ждёт тот же исход, — тихо прошептал Эйман, и на мгновение Зармалессии почудилось, будто воздух вокруг него сгущается и наливается майном. — Однако, Вы так и не поведали мне, что же это? Чего Вы хотите? Чего жаждет Ваше сердце, куда стремится взор? Стать единственным властелином в Янтарном замке? Боюсь, даже мне это не по силам, ибо я не могу превратить Вас в мужчину…
Вены Зармалессии напряглись, а в висках застучала кровь. Бессмертный совершенно бесцеремонно занёс руку на почтенную фигуру Её Милости, однако она не дрогнула и не отступила. Данаарн аккуратно провёл острым коготком по плечу женщины и продолжил увещевания:
— …Вы забрались высоко, на самый пик, только вельможи и дворяне по-прежнему смотрят на Вас сверху вниз, ибо Вы — женщина, и мне этого не исправить, каким бы могучим колдуном я не был. И мёртвых я тоже не могу воскресить, во всяком случае, в том виде, в котором они бы устраивали живых. Так что, и драгоценного мужа я не сумею Вам вернуть, мне не воплотить Ваших желаний…
— Прекратите это немедля! — опомнилась королева и грубо ударила ладонью по пальцам нахала. — Да что Вы себе…
— Чего же Вы тогда от меня хотите? Говорите прямо, жизнь человека слишком коротка, чтобы он мог позволить себе теряться среди недомолвок.
— Вы должны стать моим союзником, моим верным другом. Проявить истинное лицо перед народом, продемонстрировать знати мощь, и объявить волю богов — то, что именно я обязана занять престол раз и навсегда, до самой смерти.
— Союзником? Другом? — усмехнулся Данаарн. — Вы же дочерь знатного рода, у таких, как вы, не бывает ни искренних союзников, ни друзей, ни врагов. Есть только те, кого вы можете использовать, и те, кто может использовать вас. Так давайте же без лицемерия просто-напросто используем наш общий шанс. Найдите мне те вещи, о которых я говорил прежде. Назначьте меня новым наставником Его Высочества наследного принца, и, наконец, снимите с меня этот рабский ошейник!
Последние слова прозвенели в оранжерее, подобно грому, и всё нутро Её Милости съёжилось до единственной крошечной точки размером с горошину.
— Наставником… наследного принца? Я никогда более его к Вам не допущу! Полагаете, я наивная, и не знаю, что это именно Вы — причина тому, что мой бедный сын теперь гуляет по ночам по дворцу, где ему вздумается! Что он возомнил себя взрослым и самостоятельным, и смеет больше не подчинятся воле собственной матери? Отныне Вы перестанете встречаться, ведь я прекрасно вижу, куда устремляются Ваши глаза…
— Лучше бы вы тщательней озирались по сторонам, Ваша Милость, — хитро прошептал маг. — Мой взгляд никак не повредит Его Высочеству, в отличие от иного пристального взора. Думаю, мы оба знаем, кому он принадлежит.
Королева опешила от столь нескромных и наглых заявлений этого грязного игрока. Она принялась теребить складки на собственном платье и перескакивать возбуждёнными зрачками от одного предмета к другому.
— Убьём её! Заткнём ей рот навсегда! — вдруг позади Зармалессии взмыли струи магической энергии, и хоть их по-прежнему видел только Эр, они страшно отвлекали от сути дела.
— Уничтожимжаднуюиразвращённуюволчицу! Свернёмшеюшлюхе!
— Нет, замолчите! — внезапно отрезал Данаарн, резко отвернувшись в сторону.
Однако демон-оборотень быстро пришёл в себя.
— Значит, Её Милость пожелала разлучить меня с принцем? Так же, как она когда-то изжила из дворца его бессмертную наставницу, эту загадочную светловолосую эльфийку? Что Вы предприняли тогда? Думаете, оно сработает сейчас?
Потрясённая королева сперва не знала, что ответить, она лишь беспомощно хлопала ресницами и открывала рот, создавая столь жалкое и ничтожное впечатление, что ещё бы чуть-чуть, и даже у бессердечного Эра в груди бы что-то ёкнуло. Но потом правительница всё же опомнилась, взяла себя в руки и вновь бросилась в атаку, ибо нет на войне лучшего средства самозащиты, особенно, когда твой главный заступник застрял в мире мёртвых, а замок осаждён врагом. Дом, в котором господин почил, уже почти опустошён, даже если госпожа до сих пор стоит на страже его ворот.
— Мой сын — невинное дитя, а Вы тянете его в трясину!
— Кто невинен, тот и пострадает первым. Вот непреложное правило людей. Вы накликаете на него беду намного раньше меня.
— Мой сын!..
— Ваш сын, — в очередной раз Эр перебил Её Милость, однако женщина кожей ощущала могущество, исходящее от бессмертного, и просто подчинилась обстоятельствам, — он от голода готов припасть к любому тёплому плечу, и неважно, чем это тепло подпитывается: дровами в очаге, или диким пламенем. Но огню доверия нет, он распространяется стихийно.
— Вы угрожаете будущему магу-королю? Это измена.
— Я? Это Ваше честолюбие грозит ему. Из Вашего сына может получиться славный правитель, и вот Вам мой добрый совет, госпожа: отступите в сторону, отдайте ему престол и корону, и живите спокойной жизнью в достатке. Потому что иначе Его Высочество скоро окончательно вырастет и поймёт одну очень заурядную вещь: любовь не выдаётся достойному в награду, как бы не были велики его заслуги. Рано или поздно Вы лишитесь власти над ним, а затем из Ваших рук выпадут все прочие бразды…
— Вы… дьявольский противник. Вы — ядовитый змей, и ныне я жалею, что пригрела на груди столь омерзительного гада! В этих краях мы уничтожаем вредоносных тварей.
— Всякому известно, что именно за змей дремлет на Вашей груди, он-то Вас и повергнет в небытие.
— Да как Вы!..
Рядом с Зармалессией вились блестящие, тёмно-фиолетовые ленты из майна, которые временами превращались то в клешни крабов, то в щупальца осьминогов. На мгновение королева-мать будто прозрела, её вновь объял дар ясновидения, и она словно бы воочию увидела чёрный ореол, что стелился вокруг Эймана Эра Данаарна, ядовитого и могущественного демона из потустороннего мира, из Тчелана, что отравлял гарью воздух и заражал водоёмы трупными соками. Однако, ещё в бессмертном наличествовала некая чудовищная привлекательность, манящая и неотразимая драгоценная жилка, столь же редкая и такая же таинственная, как и легендарный металл — тайлин.
Эр в мановение ока оказался возле королевы, схватил её за ту руку, в которой находился бокал, затем с силой сжал женские пальцы. Стекло треснуло, разбилось, и мелкие крошки посыпались на пол. Ударяясь о мраморные плиты, они издавали тихий и приятный перезвон. Зармалессия глубоко вздохнула, но ничего не успела сделать — Эр сам себе вонзил в грудь наиболее крупный осколок бокала, направляя руку Её Милости между собственных рёбер.
От удивления и неприятия Зармалессия опять некрасиво разинула рот, но ни одна мышца на лице Данаарна не дрогнула, он лишь коварно усмехнулся.
— Всё, что пронзает моё тело — разит мимо, потому что не задевает мыслей. Оружие смертных не может навредить мне.
Королева-мать отдёрнула руку и в ужасе отшатнулась от Эймана, пока тот высвобождал пуговицы парадного кафтана из петель. Затем маг расшнуровал рубашку, наглядно демонстрируя свидетельнице зону поражения — глубокую тёмно-вишнёвую расселину с неровными краями, из которой сочилась кровь. Но стоило только Эру обмакнуть палец в дыру, как она тут же принялась затягиваться. Затем мужчина поднёс окровавленную конечность ко рту и облизал её.
