Гвальд обрёл полную свободу действий, и именно тогда на него вновь вышла Ирмингаут, покинувшая королевский двор многим позже, и предложила старому знакомому запутанный клубок из сложной авантюры. Гвальду было всё равно, кто сядет на престол — Сэль Витар, или кто-то другой, лишь бы это было законно, и только бы смести прочь нечистоты в виде Зармалессии и Главного советника. В тайне он мечтал, что сумеет распутать скомканные нити плана Главы, а затем привяжет первый конец верёвки к собственному пальцу тогда, как вторым оплетёт перст Ирмингаут, соединяя две судьбы в одну тугую упряжь. Всё это — глупые фантазии, конечно, но у чего ещё искать утешения в час исчезновения света?

Когда мнимые рыбаки вернулись в ставку, и в очередной раз без улова, уже была глубокая ночь, поэтому никто из мужчин не обратил внимания, насколько сильно усугубился тошнотворный и отравляющий запах, что доносился из спальни Алхимика — оба рухнули на койки и погрузились в блаженное забвение.

Правда, поутру игнорировать подобное стало невозможно. У Гвальда и Ирмингаут имелись дела в верхнем городе, и мастер покинул ставку первым, избежав большей части всего того неприятного и непредсказуемого, что произошло в дальнейшем. К обеду вдруг сернистый запах утих, однако в воздухе появились нотки чего-то горючего, потом раздался хлопок и стены содрогнулись, а затем из-за запертой двери Алхимика засочилась странная, пенящаяся буро-ржавая жидкость, вызвав ужасный переполох в доме.

Алхимик во время происшествия потерял сознание, Гвальд и Учёный отсутствовали, Ватрушка вообще находился в отлучке по семейным обстоятельствам, и с приключившемся были вынуждены разбираться вдвоём Глава и Бел-Атар. Но рук страшно не хватало, ведь нужно было спасать уцелевшее зелье, и эльфийка отправила Лили за Момо, который заседал где-то в таверне «Золотой самородок». В действительности, переодевшись в женское платье, Момо вовсе не развлекал почтенных гостей, как это могло показаться со стороны, а пытался выведать нечто очень важное для всего братства, и лучше было бы его не отвлекать во имя общего блага, однако лишь он один знал как вскрыть хитрый замок и ослабить крепления на бидонах, в которых «зрели» ингредиенты для снадобья.

Основная проблема заключалась в том, что Лили представления не имела, где же располагалась эта проклятая таверна, да и проводить её никто не мог… никто, кроме Носатого. К счастью, ручной зверёк обладал выдающимся интеллектом и демонстрировал редкостное понимание, которому позавидовали бы многие двуногие. Не то, что бы мохнатый приятель Лана знал человеческий язык, но он определённо был умней собак и лошадей, и Лили мчалась сломя голову по той дороге, которую ей указывал Носатый.

На всякий случай девушка прихватила с собой плащ для Момо. Во-первых, вряд ли паренёк подобающе оделся для дневных прогулок, и, во-вторых, на Исар-Динны вот-вот должна была опуститься буря. Небо уже почернело так, что день сделался мрачнее ночи, воздух постепенно густел, наполняясь влагой, и сейчас любому путнику пригодилась бы хоть какая-то защита от дождя. Лили на одном дыхании добежала до таверны, взмыла вверх по ступенькам и уже в дверном проёме ей на плечо запрыгнул Носатый, обвивая шею травницы мягкой петлёй из своего пушистого хвоста.

— Но-но-но! Попридержи-ка коней! — прямо на входе Лили поймал недовольный, краснощёкий и усатый привратник. — Куда поскакала? У нас тут приличное заведение, а ты одета в лохмотья!

— Простите? В лохмотья?! — девчушка возмущенно сверкнула глазами на мужичка в чистом и опрятном переднике и попыталась вырваться из его смертельной хватки.

Однако он не сдался, и нарушительницу не пропустил. Привратник держал Лили крепко-накрепко за предплечье, но ни жестокости, ни безжалостности к ней не проявил.

— Простите, — дорогой-дин, но-мне-срочно-нужно-пройти. Мне-очень-надо-увидеть Аллаю Фею Миража, — зачастила Лили так резво, что слова отлетали от её зубов, словно град от центральной мостовой, поэтому привратник ничего толком не понял, он услышал лишь «бац-бац, бум-бабац».

— Чего? Не пущу я тебя, девчонка. Тебе сколько лет-то? Сие заведение только для взрослых! Уходи, покуда цела!

— Добрый дин, умоляю, мне срочно нужна Алла́я, где она? Алла-а-а-а-я-я-я?!

Таолили закричала, вцепляясь своими маленькими проворными лапками в передник мужичка.

— Ты чего шум подняла, сумасшедшая? Распугаешь наших гостей! Не пущу я тебя… особенно с этой крысой на плече! Ты же вся в пыли и грязи, ещё испачкаешь полы и…

Выдавая одно оправдание за другим, мужик проталкивал Лили обратно на выход, но она отчаянно упиралась, прикладывая массу усилий, ведь крайне ответственно подошла к заданию, что поручила ей Глава. В конце концов, рыжеволосая травница уже сама вложила труды и душу в зелье, которое мастерила на пару с Алхимиком, и не хотела теперь, чтобы все старания пропали задаром лишь потому, что какому-то нахалу не по нраву пришёлся её наряд.

Вдруг носатый запрыгнул на привратника, из-за чего тот опешил, и, оттолкнувшись от широкого мужицкого плеча, сиганул вниз, пробежался по деревянному полу, залетел на перила лестницы и вскоре уже оказался на втором этаже таверны. Там размещались отдельные полузакрытые кабинки, где за одним из столов и сидела «Аллая» в компании подозрительных вояк средних лет, очень славно экипированных. На «Аллае», а, вернее, на Момо сегодня был надет парик с длинными, прямыми волосами и лёгкой чёлкой. Передние пряди чуть уводились от лица с помощью кос и сзади закручивались в аккуратный пучок, скреплённый шпилькой и украшенный свежими цветами. Никому бы в голову не пришло, что хозяин столь роскошной гривы и невинной, обворожительной мордашки с нежным розовым румянцем — от рождения мужчина.

— Эй! Куда? Куда помчалась твоя огромная крыса?! — в панике завопил привратник, напрочь забывая о Лили.

Он побежал следом за животным, приняв здравое решение сперва разобраться с самой серьёзной проблемой. Да и много ли способна принести вреда хрупкая девчонка с улицы, пусть и замарашка?

— Эй! Куда?!

Носатый уже восседал в горделивой позе возле Момо, который, заметив неладное, сразу начал раскланиваться и извиняться перед собеседниками. Ледяным взором он окинул таверну и вскоре узрел Лили, которая добродушно помахала пареньку в знак приветствия. Однако по суровому лицу Аллаи-Момо было не сказать, что тот рад видеть незваную гостью.

Когда нарушительницу Лили оставили в покое, она взялась беззаботно изучать обстановку в «Золотом самородке» — самой знаменитой, дорогой и шикарной таверне в той части омута, которая граничила с благоустроенными кварталами Исар-Динн. Здесь стелился приятный и пьянящий запах благовоний, всюду висели полупрозрачные фиолетовые или тёмно-розовые занавески, а окна, напротив, заслоняли плотные бархатные шторы. На столиках едва различимо поблёскивала металлическая посуда, а в углах цвели пышные, ухоженные растения в горшках, и всё вокруг создавало располагающую атмосферу, наводящую на особенный лад.

Пока Момо прощался с людьми за столиком, к раскрывшей рот Лили ловко подступил пузатый бугай — явно чей-то охранник, тоже охочий до развлечений.

— Нана, ты свободна? — прошептал он Лили, склонившись так низко, что его губы почти задевали верхний край уха девушки.

По спине травницы пробежались мурашки.

— Пойдём прогуляемся до конюшен? Серебряник даю.

— Что…

— Ну же, не упрямься.

Из-за наглой выходки незнакомца привычная дерзость Лили внезапно улетучилась, и она словно потеряла дар речи. Однако стоило только мужчине дотронуться согнутым пальцем до шеи девчушки, как её кровь тут же вскипела от ярости.

Лили посмотрела на нежеланного ухажёра с нескрываемым призрением, после чего приготовилась пуститься во все тяжкие в области оскорблений, но тут раздался знакомый голос:

— Вот ты где, сестрица. Тебя всё ещё допекает кожный зуд? Заза передала тебе мазь от нарывов и гнойников…

Рядом стоял Момо, и выглядел он совершенно равнодушно и холоднокровно. У Лили щёки вспыхнули, однако ложь сработала: бугай-охранник искривил брови в отвращении и безмолвно удалился.