— И… Ирмингаут? Это ты? — предположил Сэль, но пятно не отвечало на вопросы.

— И волосы свои спрячь, они тебя подведут, — нежным и ловким прикосновением пятно подхватило локоны Его Высочества, скрутило их на затылке и закололо в пучок шпилькой из кости.

— Мне нужен меч. Ты знаешь, где достать оружие?

После преображений Сэль Витар уже выглядел гораздо более внушительно. В конце концов, Тчелан — это место, где могут воплотиться самые смелые фантазии, и где наиболее сильные желания претворяются в быль. Юноша сосредоточился, напрягся и выпрямился, и стало очевидно, что его тело не столь уж хрупко и изнежено, скорее просто жилисто. На руках и торсе Его Высочества проступили мышцы, и он провёл пальцем по длинному, загнутому клюву своего чудовищного шлема.

— Держи, — проговорило вибрирующее пятно, всучивая подопечному простую палку, которую подобрало тут же в кустах. — На этих берегах ты — странник, и нынче посох — твоё оружие.

— Я — будущий герой Элисир-Расара, и мне нужен праведный меч. Ты поможешь мне ещё?

Пятно опять промолчало, лишь взмахнуло рукой, указывая на тропу, заросшую осокой и затянутую мхом. Сэль попытался сделать шаг в заданном направлении, только из земли снова вырвались искажённые кисти мертвецов. Полуразложившиеся и хвастающиеся белыми костями, они сжимали воздух — так отчаянно искали то, чего лишились на туманных просторах Тчелана. Холодные, с застывшей кровью в жилах, они желали вернуть себе тепло.

— В руках мастера любая безделица превращается в великое оружие, — командным голосом изрекло пятно.

Принц взмахнул посохом, чтобы расчистить дорогу, и из облака выскочил белый призрак с обнажённым мечом наперевес. На клинке застыл отблеск солнца, и Сэль сразу узнал столь славное оружие.

— Яротай! Поверить не могу! «Осколок зимы в твоём сердце, дыхание севера в твоей душе!»

Легендарный меч чудесной работы с глазами сокола на эфесе и кисточкой на рукояти из кроваво-алого шёлка с длинной, пушистой бахромой, принадлежал одной бессмертной женщине по имени Ирмингаут, той самой особе, которой восхищался наследный принц.

Один взмах Яротая, и руки мертвецов тут же окаменели. Когда Сэль проходил мимо, их кисти обращались в перезревшие одуванчики, которые от лёгкого дуновения развеивали свои семена по ветру. Теперь из земли торчали кривые обломки запястий и Его Высочество шагал по прямой тропе. На холме он оглянулся назад лишь для того, чтобы убедиться, что сегодня белое пятно тоже не последует за ним. Оно всегда оставалось на берегах медного озера, но всегда встречало своего господина и внушало в него уверенность.

За спиной Сэля дрожал ворох бурых и алых перьев, выбивающихся из-под птичьей личины, из-за чего казалось, словно принц внезапно порыжел. Он шёл каменистой тропой и ничто более не смело беспокоить его достопочтенную фигуру, как бы там ни было, ныне на нём значилась защитная маска шамана, что отпугивала злые силы, а в руках он сжимал посох из ветки дуба.

Вскоре прямая дорога привела путника к саду изваяний под открытым ночным небом. Скульптуры, высеченные из самого скучного и неказистого серого камня, изображали различных морских и наземных чудищ. Они создавали сложный лабиринт из коридоров и распутий, преодолев который можно было бы проникнуть в замок на горе — в Янтарный дворец. Спокойные воды в бухте Зелёного моря превратились в чёрное стекло, в чьи недра вросли тысячи погибших и разрушенных кораблей. Какие-то из судов обернулись скалами, какие-то — прозрачным хрусталём, в некоторых поблескивали жилы драгоценных металлов. Обычно принцу предстояло взять штурмом нешуточное препятствие — этот лабиринт, однако сегодня всё протекало несколько иначе, и он краем глаза узрел искру слева.

Повернувшись, Сэль увидел смешанный рой из перламутровых богомолов, хрустальных стрекоз и ледяных ос, но незваные гости не вызывали тревоги, наоборот, они напоминали мерцающий маяк, указующий дорогу.

— Это что-то новенькое, — буркнул путешественник себе под нос.

Вначале он думал пойти по проторенному пути, но затем изменил решение и откликнулся на мистический свет насекомых. Стоило только резвым молодым ногам оторваться от привычного маршрута и ступить на нетронутые земли, как дело сразу двинулось в гору, в буквальном смысле. Богомолы и стрекозы показали принцу новый путь на медный холм, к Янтарному дворцу, и довели его до тайного прохода, едва прикрытого разросшимся папоротником. В этих краях у каждого бутона и всякого растения имелся свой сокровенный секрет, и Сэль Витар тоже немножко говорил на языке цветов. В Элисир-Расаре папоротник означал магию, в подтверждение чего он чуть-чуть сверкал в темноте.

Впрочем, большие ожидания, как всегда, не оправдались, ибо папоротниковые опахала заслоняли отвратительный и зловонный сток старой, заброшенной канализации. Разумеется, по ней до сих пор можно было пробраться напрямую в замок, только кому хотелось погружаться в грязь по горло? Принц всё разгуливал с босыми ногами, а из одежды на нём числились одни штаны из тонкой ткани — не лучшее снаряжение для золотаря. Глубоко вздохнув и попрощавшись со свежим воздухом, Сэль дотронулся посохом до решётки, и она тут же рассыпалась в прах. Затем наследник престола молча занырнул в чёрные, непроглядные врата.

Правда, за ним последовали насекомые-проводники, и их светящиеся тельца озарили незнакомую дорогу. Внезапно Сэль обнаружил себя не в канализационных трубах, полных нечистот и сточных вод, а сразу в сердце Янтарного дворца. На нём снова был надет величественный парадный кафтан из выбеленных тканей, шёлковые туфли с острыми носками, и штаны свободного кроя, в которых было удобно перемещаться. Удивлённо проведя рукой по бархатному рукаву облачения, Его Высочество поспешил за роем.

Колонны галерей закручивались по спирали и устремлялись высоко вверх, дабы поддержать сводчатые потолки, однако кое-где серый базальт расходился и вперёд выпячивались вереницы моргающих глаз, словно вмурованные в стены. Неустанные и неутолимые, напряжённые и раскрасневшиеся от бесконечного бдения, они неотрывно следили бойкими зеницами за посетителем. Ещё мгновение, и глаза соглядатаев закрылись. Его Высочество явился в зал, наполненный картинами. Проходя мимо полотна, Сэль кожей ощущал, как изображённые на нём дворяне оживали и начинали сплетничать вполголоса:

— Наследный принц слишком кроткий и тихий, он не годится на роль правителя.

— А Вы видели его лицо? На свете нет никого краше Его Высочества!

— Что вы говорите? Какая жалость, что ему достался облик его матушки, и великолепные волосы отца — всё это больше под стать девице, чем магу-королю.

— Да! Родись Его Высочество девицей, за него уже бы передрались все видные женихи королевства!

— Что вы, что вы, разве не слышали пословицу: «сыновья преумножают славу семьи, а дочери — долги»! Если бы Его Высочество родился девицей, то дом Амуин остался бы ни с чем!

Сэль нахмурился, но не решился вступать в споры с нарисованными картинками. Однако и на следующем полотне ничего не изменилось, вельможи продолжали втихаря обсуждать венценосную персону будущего Нин-дар-дина, мага-короля:

— Когда он смотрит на меня, я вообще не могу понять, кто это — мужчина или женщина!

— Да-да! Воистину! И, скажите на милость, какая разница, когда он так прелестен? Пока на его лице не отметилась борода, это неважно…

— Борода добавит ложку дёгтя и испортит этот сладкий бочонок мёда, который я бы осушил до дна.

— А вдруг наследник и есть девица? Ему уже шестнадцать, но он до сих пор не коронован! Почему? Должно быть, мать с рождения одевала девчонку в мужские платья, и…

— Что вы себе позволяете?! — не выдержав, возмутился принц. — Я — ваш будущий владыка, а не невеста на выданье!

Сэля одновременно охватили жар гнева и мороз отвращения, и он снял маску, чего делать, безусловно, не стоило, ибо по помещению сразу заструился влажный и студёный чёрный туман, который тут же направился к нему.

— Нет, какой же я дурак, — огрызнулся престолонаследник сам на себя и рванул в противоположную сторону.