Глава прекратила сопротивление, поняв, что и сегодня ночью ей не удастся отлепить от себя столь слизкого удава белых мастей. Она задёрнула плотный занавес из фиолетовых бархатных шторок, которые затеняли второй ярус кровати и сохраняли чистоту, а заодно берегли тёплый воздух. Немного повозившись и разместив руки Момо на собственной шее так, чтобы они не очень сильно её душили, Глава скрестила ноги, улеглась на локоть и уставилась в потолок из красного дерева.

С панелей сверху вниз на неё глядели маленькие кусочки кристаллов крима, вставленные в пазухи резных цветов, которые светились в темноте приятным нежно-голубым оттенком. И в обрамлении такой изысканной красоты хранилась одна из ценнейших вещей Главы, что она привезла из Предала, — портрет другой женщины, тоже бессмертной. Прославленная воительница, сокрушительница скверны и страж порядка, эта женщина толком не знала свою самую ярую почитательницу, белокурую и красноокую эльфийку из редкой, вымирающей ветви этлиаров, однако когда-то давно они обе ходили среди теней, под покровом сомнительной организации — так называемого Мирн Разо́ра, братства тенеруких и безликих бойцов в Мирсварине. И сейчас Мирн Разор, некогда разрушенный и потопленный, восставал из пепла и обломков, и выплывал на сушу. Он обещал стать ещё более величественным, ещё более могущественным под руководством нового владыки, который теперь выходил на связь с преданными братьями и сёстрами, разбросанными по целому миру, и призывал их обратно на службу.

Глава всегда знала, что, сколь бы прекрасным и изобильным не являлся Элисир-Расар, ему никогда не удастся завоевать её сердца, никогда не превратиться в то место, которое она однажды сможет наречь домом. Её дом, и её сердце ещё с незапамятных времён обосновались в Пределе, житнице бессмертия, которая своим отпрыскам предоставляла куда больше свободы, чем принято среди прочих стран. В конце концов, душа Главы — до сих пор кочевническая, и взгляд её блуждал в поисках чего-то эдакого. Она засматривалась на горизонт, словно на вожделенный плод, всякий раз перед сном мечтая о том дне, когда настанет пора снова двигаться в дорогу. И в этот путь она не может взять кого-то смертного, слишком тягостны последствия подобного союза.

Поэтому, находясь на людских землях, лучше запереть собственное сердце на замок и выбросить ключ на дно самого глубокого омута. В человеческом кругу дружба дольше проживет, нежели любовь. Нужно строго придерживаться разработанного курса, дабы не налететь на скалы. Так прозорливей, и безопасней. Так дорога дальше заведёт.

Сэль Витар сидел за письменным столом в кабинете Сагара Молниеносного, в Снежном куполе, основательно обложившись старинными книгами и иноземными трактатами. Вокруг наследного принца выросли целые башни из томов и горы из свитков, и возникли поля пергаментов. Верховный гебр посматривал на всё это дело неодобрительно, то хмуря, то выпячивая вперёд пухлые надбровные дуги, и не важно, что он лично обеспечил Его Высочество данными сокровищами. Умудрённый опытом Сагар отлично понимал, что дыхание древности, которое зачастую представляется людям столь свежим и вдохновляющим, всегда доносится до нынешних времён сквозь толщу мёртвых эпох, и само давно истлело, а потому негоже это — попадать под его очарование. Но принц был слишком молод, и считал иначе.

Сагар нетерпеливо прохаживался по библиотеке, держа в руках графин из прозрачного стекла, в котором раскачивалось и волновалось белое вино. Недолго подумав, Верховный волшебник остановился возле столика, наполнил кубок и пригубил напитка, невзирая на то, что ещё шёл час ворот и даже до обеда было далеко. В итоге, никаким травам и настойкам не по силам сегодня усмирить его клокочущее сердце, зато эту битву сможет выиграть вино. Сагар был заядлым любителем сладостей и славных спиртных напитков, иногда он пытался бороться с дурными привычками, однако впоследствии всегда сдавал отвоёванные позиции врагу. Он чувствовал себя чрезмерно вялым и дряхлым для того, чтобы вообще вынимать оружие из ножен; даже для того, чтобы крепить меч к поясу по утру.

— Ваше Высочество! Вы слишком часто стали пренебрегать учёбой, — выдал обеспокоенный Сагар, после чего пригубил ещё вина и покатал во рту терпкую жидкость. — Я же говорил Вам, что пустая голова даже при наличии доброго сердца не принесёт света в этот мир!

Впрочем, Его Высочество наследный принц совсем не слушал своего престарелого наставника. Сейчас он был подобен прекрасным статуям, что украшают могилы видных учёных мужей и, кажется, продолжают размышлять за погибших на этой бренной земле, пока дух их резвится где-то в ином измерении. Сэль сидел, поддерживая подбородок собственным кулаком, и волосы его спускались молочными реками по спине до самой поясницы, а взор неотрывно следил за строками в книге.

— Это всё не то, что мне нужно, — мрачно вышептал принц, никак не реагируя на Сагара.

С одной стороны, Верховный гебр только радовался тому, что его тихий и скромный воспитанник, наконец, решился на сопротивление. Молодому мужчине, ровно, как и будущему правителю, только на пользу пойдут такие перемены. Принцу нужно обрести самостоятельность и независимость, это хорошо, что он больше не желает беспрекословно подчиняться матушке и Главному советнику. С другой стороны, Сагар надеялся, что Его Высочество отобьётся лишь от недобросовестных рук Зархеля и Зармалессии, а не примется ещё и уклоняться от заботливого крыла своего троюродного дедушки. Престолонаследник задумал нечто поистине опасное, и центром этого замысла стал загадочный бессмертный.

Старый волшебник устало рухнул на кушетку и наполнил вином очередной кубок, которой выхлебал почти залпом.

— Сагар, ты не сумел разыскать тот странный древний трактат из Мирсварина? — прозвучал вопрос, которого наставник боялся больше всего.

На раскрасневшемся лбу Верховного гебра проступила испарина, и толстяк поспешил избавиться от улик при помощи шёлкового платочка, который до необходимого момента хранился в нагрудном кармане мантии, соседствуя с злополучной книжкой. Сагар давно нашёл нужный принцу томик, просто он ещё не определился сам, что надлежит предпринять. Что будет верным здесь? Как узнать предсказание? Сагар днями и ночами раздумывал над будущим, пытался погружаться в Мираж в поисках наводок, хотел даже обратиться к придворному астрологу за дельным советом, однако… лучше было не посвящать во все эти перипетии третьих лиц. В конечном счёте, его возлюбленный воспитанник мог бы прожить вполне долгую и умеренно счастливую жизнь, если ни во что не будет вмешиваться, только, кажется, кровь его отца, Тэя Алькосура, уже дала о себе знать. И, как говорится, от судьбы не убежишь!

— Сагар? — позвал дедушку Сэль, сразу уличив подвох. — Сагар, отчего ты молчишь? Та книжка? Ты нашёл её?

— Ваше Высочество! — взмолился старик. — Это дурная и бесполезная книжка, да и перевод выполнен очень скверно! Она такая старомодная и древняя, и язык её Вас разочарует…

Сэль встрепенулся и подскочил на ноги столь резво, что стул, на котором он сидел, обрушился вниз, издавая пронзительный грохот. Чёрно-белая глазурованная плитка, покрывающая полы в Снежном куполе, едва не треснула. Наследник за два прыжка преодолел пространство, что разделяло его письменный стол и кушетку, и в мановение ока очутился возле Сагара.

Волшебник поохал и повздыхал, однако вскоре сдался — из мягкотелого Сагара никогда не получался славный, бравый воин. Он пошаркал по всем карманам несмотря на то, что прекрасно знал, в каком именно лежал трактат, написанный лунгом по имени Зар Нефициан Марг больше двух тысячелетий назад.

— Вот, держите, Ваше Высочество, — хмуро проворчал гебр, протягивая наследнику тонкий томик. — Только будьте осторожны, и ни в коем случае не доверяйте этому бессмертному магу! Несомненно, у него корыстные цели и чёрная душа!

Когда в руки принца попал заморский трактат, он просиял. На потрёпанной обложке значилось: выдержки из «Заметок о страшном и секретном» с толкованием. Переводчиком с хатра, языка древних лунгов, оказался весьма матёрый и знаменитый Умбар Зелёный, имя которого до сих пор помнили в научных кругах Элисир-Расара. Сэль рванул обратно к письменному столу и мигом взялся за изучение в то время, как Сагар продолжал причитать: