— Я не прошу тебя раскрывать мне сердце. Просто открой свой рот. Так нужно, доверься мне.

И эти его наигранно высокомерные слова прозвучали, будто настоящее идеальное заклятье подчинения. Лили поддалась, и её сразу увлёк поток из огня и вожделения. Она жадно опутала спину приятеля дрожащими руками и с наслаждением погрузилась в этот неожиданный, но самый страстный в её жизни, глубокий поцелуй. Когда Момо оторвался от припухших губ приятельницы, Лили уже взирала на него немного опьянённо, из-под вороха густых ресниц. Она не хотела расставаться с новым чувством, и потому ещё раз привлекла голову Лана к своему лицу.

— А небесники… небесники будут спрашивать? — тихо и смущённо зашептала Лили, лаская пальцами напряжённую шею Лана. — Будут проверять?

— Проверять, что? — усмехнулся юноша в привычной ему манере.

Молодые держали друг друга в объятьях, и их одежда издавала скрип и шуршание, когда шелка с атласом тёрлись о лён и сукно.

— Ну, это… знаешь… то самое.

— Мне не известно о столь сомнительных испытаниях. А что… хочешь, чтобы я тебя сейчас же избавил от этого бремени? — вышептал собеседник, и голову Лили окутал жар его дыхания. — Прямо здесь?

Девушка вздохнула как-то слишком сладострастно, однако Момо лишь предательски шутил. Поняв, что забурился чрезмерно глубоко, он тут же отпрянул, бросая Лили возле стенки коридора изнемогать в одиночестве от жажды.

Странное, мрачное и тягостное томление, что будто затуманило разум Лили, отступило столь же молниеносно, как и охватило её. Травнице примерещилось, словно рядом с ней промчался жуткий морок, вестник чёрной преисподней, наславший на неё злые чары. Девушка ощутила нечто необычное в уголке губы и медленно поднесла ко рту руку.

— Что это было? Ты, что, укусил меня?! Ты спятил?!

Лили вытаращенными, неверующими глазами смотрела на свой окровавленный палец, а Момо только ехидно улыбался. Поводив по рту языком и убедившись в том, что тот остался целым и нетронутым, девушка пришла к иному заключению:

— Ты укусил себя и напоил меня собственной кровью? Это ещё более ненормально, Момо! Меня… меня сейчас вырвет.

— Уж крепись, — издевательски выдал актёр, а потом принялся бесцеремонно приглаживать волосы травницы.

Поскольку Лили пребывала в лёгком шоке, она не мешала пареньку, и вскоре её голову украсил любимый парик Лана, тот самый, который ещё пару минут назад венчал его чело. Как только все приготовления были закончены, Момо вцепился в запястье Лили и потащил её в сторону нужной комнаты.

Перед входом актёр собственноручно поправил наряды и украшения подопечной, затем приставил указательный палец к губам, напоминая напарнице о том, что теперь ей надлежит помалкивать, учтиво постучался и открыл дверь, не получив ответа.

В помещении, утопающем в кроваво-красных и медных красках, царил приятный полумрак. Мгновенно раздался радушный хозяйский голос:

— А-а-а-а-а-а! Мальчик мой, Лан, добро пожаловать! Наши гости тебя уже заждались! — то был первый ар дома Маль, донг Дубовых Рощ, Тарсилон Дремучий.

Он восседал в кресле напротив столика для азартных игр и размеренными движениями почёсывал собственную всклоченную бороду.

Лили вошла в тайную комнату без какой-либо поддержки — Момо отпустил её запястье ещё на пороге, и нынче девушку одолевала ужасная тревога. Её соучастник, наоборот, выказывал редкостные спокойствие и хладнокровие. Он уверенным шагом направился в центр комнаты и остановился возле столика, после чего низко поклонился присутствующим.

— Ваша Светлость, за нашу долгую разлуку Вы ничуть не изменились.

— Замолчи, льстец! — расхохотался Тарсилон, и его лицо украсила довольная ухмылка. — Это ты — тот, кто никогда не меняется. Наша Непреклонная, постоянная и нестареющая Арамаль-Ум! — он намекал на полярную звезду.

Лили с трудом понимала, о чём идёт речь. Тарсилона окружали такие же седовласые и бородатые старички в изорванных рясах. Их конечности выглядели настолько иссушенными и лишёнными жизни, что было неясно, как они умудряются держать на весу даже лёгкие игральные карты. Вдобавок, один господин был слеп — его глаза превратились в чудовищные бельма, внушающие трепет перед старостью.

— Это Лан? Лан явился, мой дражайший внучок? — поинтересовался сидящий рядом с первым аром Маль старик, дряхлый и безобразный третий настоятель небесников.

Он ничего не видел и нуждался в постоянных подсказках, потому-то и пришёл сюда в компании пяти слуг. Слуги эти были огромными и широкоплечими лысыми рабами, вооружёнными иноземными саблями и все до единого носящими на шеях гривны покорности.

— Да, дедушка, это я, Ваш блудный любимец, — беззастенчиво отчеканил актёр.

Правда, вместо того чтобы гордо выпрямиться, он опустился на колени. Лили так и стояла возле дверей, не получившая никаких распоряжений, и Тарсилон указал своим тяжёлым взором на пришлую.

— Это та девица, о которой ты упоминал? Свежая претендентка?

— Да, Ваша Светлость.

Момо, пряча руку за спиной, немного поманил пальцами напарницу, и Лили боязливо приблизилась к жрецам Дубовых Рощ.

— Мы её проверим, — писклявым голосом объявил небесник-настоятель, и у Лили сердце сильнее забилось от этих слов.

Девушка аккуратно подошла к Момо и приняла точно такую же позу: встала на колени, выпрямила спину и развела по сторонам плечи, устремляя свои ореховые очи в одну точку, расположенную между нечёсаной макушкой Тарсилона и морщинистой лысиной небесника, представителя загадочного и скрытного дома Янтаря.

— Конечно, мы её проверим, но я уже в воздухе чувствую какие-то волшебные веяния! А Вы, брат мой, ничего не слышите? — прошептал первый ар Маль, поворачиваясь к соседу.

— Кажется, так пахнет зиртан! Да! Да! Хм… странно…

Правда, взволнованный Тарсилон не уделил должного внимания этой реплике, зато встал на ноги и подал руку собеседнику, после чего помог подняться и осторожно повёл девяностолетнего старика к гостям.

— Во дворце толкуют, что нынче собрание не состоится, — по дороге Тарсилон что-то тихо объяснял спутнику, однако острые уши Лана прекрасно улавливали каждый звук.

— Как же так? Как же так? — жалобно стонал небесник.

Лили с удивлением смотрела как хилый жрец Дубовых Рощ помогает ещё более жалкому и немощному настоятелю Янтарной башни добраться до юных посетителей, разместившихся на ковре.

— Всё так. Потому что многие донги недовольны положением вещей, они не одобряют решений Её Милости, которую, определённо, свели с пути кривые толки этого змея подколодного, Главного советника. Донги Гао, Линн и Грок отказываются являться на собрание, а донг Кирн открыто желает поддержать наследного принца, так что…

— Это же измена, измена! — ныл старик, кулаком грозя воздуху.

— …так что и нам, дорогой брат, не помешало бы обзавестись собственным козырем. Что, если спустя миновавшие мрачные столетия мы заявим во всеуслышание, что обнаружили свет во тьме?

Нервно почесав бороду скрюченной, подрагивающей рукой, небесник спросил:

— Что мы нашли Владычицу янтаря?

— Да! Мне верится, что эта претендентка отлично подходит.

— Это уж решать испытаниям! — возмутился вдруг дряхлый настоятель, нахмуривая разросшиеся брови и искажая сухие губы в кривом оскале. — Это решать Янтарной башне, нашим достославным традициям, священным текстам! Моим дорогим братьям на худой конец! А не тебе, старый проходимец! Наглый лжец!

По спине Лили промчались мурашки, ведь небесника обуял почти неконтролируемый гнев. Он весь сотрясался и раскачивался от порывов ярости, и уже едва стоял на ногах. Но, бросив беглый взгляд на Момо, травница немного успокоилась — тот выказывал редкостное смирение и даже не шевелился, всё время находясь под пристальным взором Тарсилона.

Дабы как-то воодушевить и утихомирить разбушевавшегося старика, первый ар Маль водрузил его крючковатую руку на голову парнишки, и небесник сразу просиял. Его лицо тут же озарила искренняя, вполне счастливая улыбка, и он заголосил: